Перейти к публикации

Кришнамурти


Соня
 Поделиться

Рекомендованные сообщения

об этих выписках

Обнародование сделанных за несколько лет выписок из прочитанного имеет несколько целей
- позволить участникам форума быстро ознакомиться с возможно ранее неизвестными им авторами и книгами. Представив нечто более обширное, чем аннотация, но гораздо более краткое, чем полный текст книги - малую часть, всего лишь несколько его %%
Такое подобие службы интеллектуальных и духовных знакомств, где кто-то может встретить среди авторов свою "духовную половинку" или просто интересные и близкие сердцу тексты.
В таком случае можно обратиться к их оригиналу, который всегда указываю.
И наоборот: быстро понять, какую литературу читать не стоит.
И то и другое в таких темах можно обсудить с другими участниками форума.
- расширить круг обсуждаемого на форуме. Сделав представляемых авторов его условными участниками.
- благодаря большому количеству новых гуглимых имен и терминов в этих выписках привлечь к форуму больший интерес и новых участников извне и вообще повысить его рейтинг
- выбираемые куски (для дальнейшего перечитывания, работы и практики) самим фактом выбора отражают меня как личность и уже потому являются формой форумского общения
- в этих темах участники обсуждают не только книги, их авторов и сами выписки, но и делятся другими своими соображениями и опытом
- для многих эти выписки имеют самостоятельную ценность как наиболее практическая и стимулирующая к дальнейшей работе над собой часть книги

 

Содержание ветки:

Кришнамурти

Кришнамурти. Начало Познания

О самом важном

Кришнамурти “Свобода от известного”

Кришнамурти - Записные книжки

Книга жизни. Ежедневные медитации с Кришнамурти

Полет Орла - Кришнамурти

Страх и тотальный страх - Кришнамурти

Вивекананда - Бог и человек

Вивекананда - Пара-бхакти, или Высшее богопочитание

Вивекананда. Шесть наставлений о раджа-йоге

Тартанг Тулку - Жест равновесия

Кришнамурти - Проблемы жизни

Храбрость быть одному - беседы с Ю Джи Кришнамурти

 

***************************

 

 

Выписки из книги

Кришнамурти. Начало Познания

 

«До тех пор, пока образование имеет дело только с внешней культурой, внутреннее движение со всей его непостижимой глубиной остаётся уделом лишь немногих, и в этом скрыт источник печали. Эту печаль нельзя ни прогнать, ни понять, если, накопив огромный запас энергии, бежать по поверхности. Пока вы не решите эту проблему через самопознание, бунт будет следовать за бунтом, реформы будут сменять реформы и вечное противостояние людей будет продолжаться».

 

Полностью - тут:

http://royallib.ru/book/krishnamurti_dgiddu/nachalo_poznaniya.html

 

 

df2f04f6c6e8.jpg

 

 

КРИШНАМУРТИ Начало Познания

 

Когда вы сидите или лежите очень спокойно, приток крови к голове осуществляется очень легко, вы согласны? В вас не возникает напряжения. Поэтому говорят, что нужно сидеть, скрестив ноги и держать голову очень прямо, ибо в таком положении кровь циркулирует легче. Если вы сидите согнувшись, кровь поступает к голове гораздо хуже. Итак, нужно сидеть или лежать очень-очень спокойно. Не напрягайтесь, не ерзайте. Если же вы чувствуете беспокойство, наблюдайте за ним, не говорите: "Я не должен". Затем, оставаясь в полном покое, наблюдайте за своим умом. Прежде всего наблюдайте. Не пытайтесь его поправить. НЕ говорите: "Это хорошая жизнь, а эта плохая", просто наблюдайте. И тогда вы увидите, что существует наблюдатель и наблюдаемое. Существует разделение. И когда есть разделение, существует конфликт.

 

Способны ли вы наблюдать без присутствия наблюдателя? Существует ли наблюдение без наблюдателя? Ведь именно наблюдатель говорит: "Это хорошо, а это плохо", "Это мне нравится, а это не нравится"

 

Попробуйте как-нибудь наблюдать без наблюдателя. Это является частью медитации. Просто начните с этого. Этого достаточно. И вы увидите, что у вас получится, что происходит нечто поразительное... ваше тело становится очень и очень разумным. Сейчас наше тело лишено разума, потому что мы испортили его. Вы понимаете, что я имею в виду. Мы разрушили естественный разум самого тела. И если вы вновь обретете его, вы услышите, как тело говорит вам: "Ложись спать вовремя". Оно хочет этого, оно обладает своим собственным разумом и активностью. Если оно хочет лениться, пусть ленится.

 

О состоянии покоя и безмолвном уме. (5 октября 1971)

 

Для того чтобы увидеть что-либо очень ясно, даже вот то дерево, ваш ум должен находиться в покое, не правда ли? Чтобы видеть очень ясно, я должен обладать очень спокойным умом. Прежде всего, поймите логику этого. Чтобы смотреть на птиц, на облака, на деревья, наблюдать птиц, облака, деревья, ум должен быть необыкновенно спокоен для восприятия.

 

Существует состояние покоя, неподвижности, не связанное ни с каким усилием. Для этого необходимо понимание того, что такое усилие, контроль, подавление. Когда вы это понимаете, не просто на уровне слов, а на самом деле увидите истину этого, то в самом этом восприятии ум обретает покой.

 

Пожалуйста, послушайте внимательно. Уверены ли вы, что ваша нервная система, тело, глаза абсолютно спокойны? Можете ли вы сказать, что ваше тело нигде не подергивается, что оно неподвижно и что, когда вы закрываете глаза, они также остаются без движения? Состояние покоя означает, что все ваше тело расслаблено, что ваши нервы не напряжены и их ничто не раздражает, что нигде не возникает ни малейшего трения, что физически вы абсолютно спокойны. Вы знаете, что наши глаза находятся в постоянном движении, потому что они всегда на что-то смотрят, следовательно, когда вы их закрываете, следите, чтобы они оставались в полном покое.

 

Итак, перед тем как войти в эту комнату, посмотрите на все с исключительной ясностью, вниманием, заботой. Понимаете ли вы, что в этом случае происходит? Так как вы на все уже посмотрели, то, когда вы сидите спокойно, это состояние становится естественным и удобным, потому что ко всему, на что вы посмотрели, вы отнеслись с максимальным вниманием. Когда вы сидите в спокойно, это внимание не покидает вас, вы не отвлекаетесь, у вас не появляется желания посмотреть на что-то еще. Вы сидите с вниманием, и это внимание есть покой. Вы не способны по-настоящему смотреть, если вы невнимательны, а значит, не спокойны. Не знаю, понимаете ли вы, как это важно?

 

Это состояние покоя необходимо, потому что действительно спокойный, неискаженный ум способен понять нечто столь же неискаженное, нечто такое, что выходит за пределы мысли. А именно там находится источник всего сущего и берет свое начало.

 

Поймите, что вы способны на это, не только сидя в комнате, а постоянно: когда вы едите, разговариваете, играете, — во всем этом всегда присутствует чувство внимания, которое вы получили на заре утром. И когда вы делаете это, оно все сильнее и сильнее пропитывает вас. Сделайте это!

 

Именно. Чувство красоты не имеет ничего общего с тем, что вы видите снаружи

 

 

ДЖ. КРИШНАМУРТИ

Начало Познания (Beginnings of Learning)

Часть 2. Беседы с родителями и учителями школы в Броквуд Парке

 

Свобода от "я" абсолютно необходима, чтобы всё было по-настоящему. Но мысль очень хитра, чрезвычайно изворотлива в своей деятельности, и пока человек полностью, без всякого колебания не осознаёт все эти её тонкости и коварные посягательства, медитация останется простым накоплением физических сил. Как только человек придаёт хотя бы малейшее значение любому проявлению "я", это неизбежно приводит к смятению и скорби. Чтобы зайти далеко, надо начать очень близко: ваш первый шаг становится и вашим последним шагом.

 

В медитации нет последовательности. Нет в ней также и непрерывности, так как непрерывность предполагает наличие времени, пространства и действия. Вся деятельность нашей психики заключена в рамки времени и пространства, что порождает действие, которое всегда несовершенно. Наш ум запрограммирован на восприятие времени и пространства. Отсюда досюда, цепочка из одного, второго, третьего — всё это последовательность времени. И в этом его движении обязательно появится действие, которое вызовет противоречие, а следовательно, конфликт. Это наша жизнь. Может ли действие когда-нибудь стать свободным от времени, чтобы не было ни раскаяния, ни ожидания, ни попыток действия посмотреть вперёд или назад? Видеть — значит действовать. Это не означает, что сначала понимание, а затем действие; это скорее видение, что само по себе уже действие. В этом нет элемента времени, и поэтому ум всегда свободен. Время и пространство — это спутники мысли, которая создаёт и лелеет "я", эго, "не" и "не мне", со всеми её стремлениями к выполнению, сопротивлению и боязнью как-либо пострадать.

 

В то утро качеством медитации было "ничто", полная изолированность от времени и пространства. Это факт, а не какая-то идея или парадокс, возникший в результате соединения противоположных теорий. Эту странную пустоту можно найти, когда будет уничтожен корень всех проблем.

 

Этот корень — мысль, которая разделяет и сдерживает. В медитации ум по-настоящему освобождается от прошлого, хотя обычно прошлое всегда присутствует в нём в виде мысли. Это продолжается целый день, а ночью наступает сон, не содержащий в себе "вчера", и поэтому ум касается чего-то, что неподвластно времени.

 

Медитация — это понимание всей деятельности мысли, вызывающей к жизни "я", эго, как факта. Затем мысль пытается понять образ, ею не созданный, как будто бы "я" является чем-то постоянным. Само "я" вновь разделяет себя на лучшую и худшую части, и это разделение, в свою очередь, вызывает конфликт, страдания и смятение. Знание о "я" — это одно целое, а понимание того, как "я" пробуждается к жизни — совсем другое. Один человек предполагает, что существование "я" есть вечная сущность бытия. Другой, наблюдая, узнаёт, как "я" конструируется мыслью. Таким образом, понимание мысли, её черт и тонкостей, её деятельности и разделения есть начало медитации. А если же вы рассматриваете "я" как неизменную сущность, вы изучаете "я" не существующее, потому что это просто собрание воспоминаний, слов и опыта. Поэтому самопознание — это не знание "я", а наблюдение за тем, как "я" зарождается и как это сказывается на разделении жизни на составляющие. Это ошибочное понимание нужно очень ясно видеть. Не существует неизменного "я", которое следует изучать. Надо изучать пути движения мысли и её деятельности; изучение рассеивает эгоцентричную активность.

 

Видя суть этого механического процесса, ум освобождается и, следовательно, приобретает чувствительность. Видение есть внимание.

 

"Но я не совсем понимаю. — Как мне этого достичь?"

 

Ясно увидеть, что не должно быть ни выбора, ни предубеждения, ни сопротивления, ни попытки побега. Выясните для себя, не убегаете ли вы, не делаете ли вы выбор, нет ли в вас предубеждений. Поймите это. Тогда ум сможет очень ясно наблюдать не только небо и окружающий мир, но и то, что происходит внутри вас, в вашем "я".

 

“Но разве медитация не приносит опыта удивительных переживаний”?

 

Необычные переживания абсолютно неуместны и даже опасны. Ум, перекармливаемый опытом, требует ещё более широкого, более необычного опыта. Излишество — враг добра. Добро возрастает только из понимания того, "что есть", а не из желания большего опыта. В медитации действительно происходят определённые вещи, которые нельзя выразить словами. И если вы говорите о них, значит, их не было.

 

Поиск истины — это довольно фальшивое предприятие; как будто, занимаясь её поиском, расспрашивая о ней других, читая о ней в книгах, пробуя ту или иную систему, вы сможете её найти. Найти, как если бы она была чем-то неподвижным, застывшим, и всё, что бы вам требовалось, — это узнать её, схватить её и сказать, что вы её нашли.

 

На самом деле она недалеко: к ней нет никакой дороги. Это вовсе не что-то такое, что можно поймать, подержать в руках, хранить как сокровище и на словах передать кому-то другому. Поиск предполагает наличие ищущего, и в этом есть разделение, вечное дробление, которое человек создал вокруг себя и во всей своей деятельности. Скорее должен быть не конец поиска, а начало изучения. Изучать гораздо важнее, чем найти. Чтобы найти, надо потерять. Утрата и узнавание входят в модель поиска. Нельзя пережить истину. Она не принесёт вам удовлетворения от достижения. Она вообще никому ничего не даёт. Её нельзя понять, если "я" в вас по-прежнему активно.

 

Никто не сможет вам этому научить, поэтому вам нет необходимости за этим следовать. Все, что можно сделать, это через тщательное наблюдение понять сложное движение мысли: как мысль разделяет саму себя, как она создаёт противоположные мысли и как это порождает противоречие и конфликт.

 

Мысль настолько неугомонна, что она посвящает себя всему, что ей кажется существенным, неизменным, полностью удовлетворяющим, и тогда истина превращается в её конечную цель, связанную с удовлетворением. Невозможно пригласить истину, она не имеет конца или начала; но в этот момент отчётливым становится визуальное наблюдение и появляется ощущение понимания. Понимание приходит только тогда, когда жизнь человека полностью свободна от всякой обусловленности. Эта обусловленность и есть предубеждение. Поэтому не переживайте из-за истины, а лучше освободите свой ум из его собственной тюрьмы. Свобода невозможна в тюрьме.

 

Свобода есть красота пустоты.

 

Прежде всего, почему нам вообще бывает больно? Очевидно, что с детства стремление к безопасности становится очень важным фактором нашей жизни: лишь бы нам никто не причинил боли, лишь бы нас никто не ранил ни словом, ни жестом, ни взглядом, ни каким-то переживанием. Почему нам бывает больно? Потому что мы такие чувствительные или из-за того, что мы создали образ самих себя, который нужно защищать, который, по нашему мнению, очень важен для самого нашего существования и без которого мы чувствуем себя потерянно, неловко. Вот они, эти два элемента: образ и чувствительность. Вы понимаете, что имеется в виду под чувствительностью, как физической, так и внутренней? Если вы чувствительны и робки, вы уходите в себя и выстраиваете вокруг себя стену, чтобы вам никто не причинил боли. Вы ведь так поступаете, не правда ли? А если ум человека больно задевают словом или критикой и это его как-то ранит, он продолжает укреплять свой оборонительный рубеж. Вам больше не хочется испытывать боль. У вас может существовать образ, идея о себе, что вы значительны, умны, что ваша семья лучше других семей, что вы играете в эту игру лучше, чем кто-либо другой и так далее. У вас ведь сложился такой образ себя, не так ли? И когда значение этого образа ставится под сомнение или он теряет устойчивость, разрушается, вам становится очень больно. Появляется жалость к самому себе, волнение, страх.

 

Позвольте заметить, вы понимаете, почему вам больно? И когда вы чувствуете боль? Взгляните на этот зелёный лист или на этот цветок. Они очень нежные, и их красота — сама нежность. Они ужасно ранимые, но всё же они оживут.

 

Вас ведь так часто ранят, вы когда-нибудь спрашивали себя, когда и почему вы ощущаете боль? Почему? Когда кто-то говорит так же, что вам не нравится, когда к вам относятся жестоко, агрессивно? Так почему же вам больно? Если, ощущая боль, вы строите стену вокруг себя, отступаете, то ваша жизнь проходит в очень ограниченном пространстве внутри вас. В этом пространстве без света и свободы вам становится всё больнее и больнее. Вопрос в том, можете ли вы жить свободно и счастливо, без боли и не выстраивая вокруг себя стен. Это ведь действительно важный вопрос, не так ли? Не спрашивайте, как укрепить стены или как жить в ограниченном пространстве. В подобных случаях задействовано два фактора: воспоминание о боли и желание предотвратить будущую боль. Если это воспоминание не угасает, и к нему добавляются свежие впечатления от вновь пережитой боли, то стена становится лишь крепче и выше, а пространства и света становится всё меньше, и вот уже гору, состоящую из жалости к себе и горечи венчает огромное страдание. Если совершенно отчётливо увидеть опасность, бесполезность, ненужность этого, то воспоминание о прошлом исчезает. Но это нужно увидеть так же ясно, как опасность, исходящую от кобры. Тогда вы поймёте, что это по-настоящему смертельная опасность и мимо неё не пройдёшь. И вновь возникает вопрос, видите ли вы опасность воспоминаний о прошлом с их болью, их стенами самозащиты? Вы видите её так же ясно, как этот цветок? Если да, то она неизбежно исчезнет.

 

Итак, вы знаете, что сделать с прошлой болью. А как предотвратить боль будущую? Только не выстраиванием стен. Это ведь ясно, не правда ли? За стеной вам будет становиться всё больнее и больнее. Пожалуйста, послушайте очень внимательно. Зная, что вам могут причинить боль, как этой боли избежать? Когда кто-то говорит вам, что вы глупы или некрасивы, вам больно, вы гневаетесь, что является лишь очередной формой сопротивления. Что вы можете сделать? Вы уже видели, как проходит без всякого усилия боль прошлого; вы видели, потому что внимательно слушали, сосредоточившись на этом. Поэтому когда кто-нибудь говорит вам что-то неприятное, сосредоточьтесь, слушайте очень внимательно. Внимание снимет печать боли. Вы понимаете, что значит внимание?

"Вы имеете в виду концентрацию внимания, не так ли, сэр?"

Не совсем. Концентрация является формой сопротивления, формой исключения, отгораживания, отступления. А внимание — это нечто совершенно другое. В концентрации всегда есть центр, из которого производится наблюдение. А там, где центр, радиус наблюдения очень ограничен. Когда же этого центра нет, наблюдение распространяется очень широко и становится абсолютно чистым. Вот это внимание.

 

"Боюсь, что мы этого совсем не поняли, сэр".

 

Посмотрите на эти холмы, на свет, на эти деревни. Послушайте, как проезжает мимо воловья упряжка; посмотрите на жёлтую листву, на высохшее русло реки и на ворону, сидящую на ветке. Взгляните на всё это. Если вы смотрите из центра, со всеми его предубеждениями, страхами, симпатиями и антипатиями, то вы не увидите всей огромной широты этой земли. Ваши глаза заволакивает пеленой. Вы становитесь близорукими, и ваше зрение искажается. Можете ли вы посмотреть на всю эту красоту долины, неба не из центра? Если у вас получится, то вы обретёте внимание. После чего слушайте внимательно, не думая о центре, критику, оскорбления, гневные слова, предвзятые мнения других. Так как в этом внимании нет центра, то нет и возможности испытывать боль. Как только появляется центр, боль становится неизбежной.

 

Медитация никогда не была умением контролировать тело. В действительности, между телом и умом нет никакого разделения. Мозг, нервная система и то, что мы называем умом, составляют одно неразделимое целое. Поэтому естественный акт медитации вызывает гармоничные движения этого целого. Отделение тела от ума и интеллектуальный контроль за телом порождает противоречие, которое является почвой для различных форм борьбы, конфликта и сопротивления.

 

Любое решение, даже если вы решаете познавать, ведёт к контролю, порождающему сопротивление. Понимание этого разделения, вызванного решением, и есть медитация. Свобода — это не акт принятия решения, а акт восприятия. Понимание (видение) — уже есть действие, а не решение сначала увидеть, а затем действовать. Воля, в конечном итоге, — это желание со всеми его противоречиями. Когда одно желание приобретает власть над другим, оно превращается в волю, что неминуемо приводит к разделению. Медитация — это понимание желания, а не подавление одного желания другим. Желание есть движение чувства, которое переходит в удовольствие и страх. Всё это поддерживается постепенным перемещением мысли от одного к другому. Медитация же, на самом деле, есть абсолютная пустота ума. И тогда остаётся только функционирование тела, только деятельность организма и больше ничего; мысль действует без отождествления "я" и "не-я". Она становится механической как организм, Что действительно порождает конфликт, так это мысль, отождествляющая себя с одной из своих составных частей, например, с "я", с эго и с различными формами этого "я". Но в "я" нет никакой нужды. Есть только тело и свобода ума, что возможно только когда мысль не порождает "я". "Я" не должно стать центром понимания, потому что оно создаётся мыслью. Когда "я" покидает организм, как зрительное, так и любое другое восприятие уже невозможно исказить. Нужно только видеть "что есть", и тогда само восприятие продвинется дальше (того, "что есть"). Очищение ума — это не интеллектуальный процесс, оно не связано с деятельностью мысли. Непрерывное наблюдение за тем, "что есть", без какого-либо искания естественным образом освобождает ум от всех мыслей. И в то же время у ума остаётся возможность использовать мысль, когда это необходимо. Мысль — это механический процесс, а медитация нет.

 

 

8a18d4f13b40.jpg

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

О самом важном

 

16d4d74139f6.jpg

 

Полностью - тут:

http://www.koob.ru/krishnamurti/o_samom_vajnom

 

Джидду Кришнамурти О самом важном (Беседы с Дэвидом Бомом)

 

 

Медитировать для него значит воспринимать, осознавать и в то же время ощущать, что в человеке происходит. Пожалуй, это именно то, что Кришнамурти считает началом медитации, - самое тщательное наблюдение за всем, что происходит в связи с фактической деятельностью мышления, являющейся источником всеобщего беспорядка. Сам факт медитации приносит порядок в деятельность мысли без вмешательства воли, выбора, решения или какой-либо иной деятельности "мыслящего". Только так возникает порядок. Шум и хаос - обычный фон нашего сознания - исчезают, и наступает тишина. В этой тишине происходит нечто новое и творческое, нечто такое, что невозможно выразить словами, но что имеет исключительно важное значение для всей жизни. Кришнамурти не стремится передать это состояние словами, но требует от заинтересованных в этом людей исследовать для самих себя вопрос о медитации и все свое внимание фиксировать на структуре мышления.

 

В мире реальности не существует психологической защищенности, полная защищенность есть только в пустоте, в "ничто". А если это так, то вся моя деятельность в мире реальности имеет для меня совершенно особый смысл, она совершенно иная.

 

была огромная энергия, и мозг не смог ею распорядиться или решил, что ею невозможно управлять. И поэтому мозг постепенно сузился до "меня", до "я".

 

Для контакта с первоосновой требуются абсолютная тишина, абсолютная пустота, что означает отсутствие эготизма в любой его форме

 

Нет, в состоянии внимания нет вообще никакой мысли.

Но как же вы тогда остановите мысль? Видите ли, пока продолжается мышление, есть впечатление, что существует внимание, которое на самом деле - невнимание. Только думаешь, воображаешь, что ты внимателен.

 

Бом: Но сначала ответим: какова природа невнимания?

Кришнамурти: Вялость, безразличие, сосредоточенность на себе, внутренняя противоречивость - все это и есть природа невнимания.

 

Бом: И ведь можно убедиться, что когда мозг спокоен, он может улавливать нечто непостижимое?

Кришнамурти: Верно. Когда мозг спокоен, у него есть контакт с разумом. Тогда разум может функционировать посредством мозга.

 

 

1cc50b45e455.jpg

 

Кришнамурти "Свобода от известного"

 

Кришнамурти – человек, который из любви к миру и истине отказался от роли живого Бога, мирового Учителя, роли, к которой он был предназначен с детства. Сделал он это, так как осознал, что истина, если она открыта не самостоятельно, а навязана авторитетом другого, пусть даже в высшей степени замечательного существа, не ведет ни к чему, кроме иллюзий, конфликта и страдания.

 

Полностью - тут:

http://ariom.ru/litera/krishnamurti/krishnamurti-03.htm

или тут

http://www.koob.ru/krishnamurti/freedom_from_known

 

 

9bed52c507ab.jpg[/url]

 

 

 

 

Такое осознание — это словно жить в комнате со змеей. Вы следите за каждым ее движением, вы очень внимательны к малейшему звуку, который она издает.

 

Такое состояние внимания есть тотальная энергия. При таком осознании вся целостность вашей сущности раскрывается мгновенно.

 

Эта дверь может отвориться для нас только благодаря постоянному осознанию и вниманию. Осознанию того, что мы говорим, как мы говорим, как мы ходим, что мы думаем.

 

никогда не оправдывая, никогда не осуждая, что означает наблюдать без какого-либо выбора. Благодаря такому осознанию, в котором нет выбора, быть может откроется дверь, и тогда вы узнаете, что это за измерение, в котором не существует ни конфликта, ни времени.

 

 

Страх и тотальный страх. Фрагментация мышления. Прекращение страха.

 

Но разве тот, кто наблюдает и говорит: <Я боюсь>, в действительности чем-нибудь отличается от объекта наблюдения, который и есть страх? Наблюдающий есть страх. И когда это осознанно, уже не приходится тратить энергию на усилие, необходимое для того, чтобы избавиться от страха, и пространственно-временной интервал между наблюдающим и наблюдаемым исчезает. Когда вы видите, что вы есть часть страха, не существуете отдельно от него, видите, что вы есть страх, — когда вы ничего не можете с ним поделать, тогда страх полностью прекращается.

 

 

Восприятие себя таким, как вы есть, без какого-либо сравнивания, дает вам громадную энергию, чтобы видеть.

 

Я больше не действую в состоянии смятения. Таким образом бездействие становится целостным действием.

 

Знаете ли вы, что такое время? Не хронологическое, по часам, но время психологическое? Это интервал между идеей и действием. Идея, как вполне очевидно, служит для самозащиты. Действие — всегда мгновенно. Оно не от прошлого и не от будущего. Чтобы действовать, надо пребывать в настоящем. Действие — так опасно, так неопределенно, что мы опираемся на идею, которая, как мы надеемся, даст нам некоторую уверенность, поможет избежать риска.

 

Свобода от известного есть смерть. И только тогда вы живете.

 

Попытайтесь сделать это и увидеть, что собственно происходит. Когда вы наблюдаете дерево всем вашим существом, всей вашей энергией. При такой энергии вы обнаружите, что вообще нет того, кто наблюдает, есть только внимание. Только когда мы невнимательны, существует наблюдающий и наблюдаемое. Когда вы смотрите на что-то с полным вниманием, нет места для идей, формулировки и воспоминаний.

 

Только ум, который смотрит на дерево, на звезды, на сверкающие воды реки с полным самозабвением, знает, что такое красота. И когда мы действительно видим, мы пребываем в состоянии любви.

 

Красота пребывает при полном отсутствии наблюдающего и наблюдаемого, и такое самозабвение возможно только когда существует полный аскетизм — но аскетизм абсолютной простоты, которая есть полное смирение.

 

Вы полностью затихли, и природа вокруг вас также совершенно безмолвна. В этом состоянии, когда наблюдающий не переводит то, что видит, в мысль, в этом безмолвии существует красота совершенно особого свойства. Нет ни природы, ни наблюдающего. Есть состояние полного совершенного ума; он уединен, но не изолирован, погружен в тишину, и эта тишина есть красота.

 

Только когда мы смотрим без каких-либо предвзятых идей и представлений, мы способны быть в непосредственном контакте с любым явлением жизни.

 

Так вот, именно внимание, с которым вы относитесь к проблеме, является энергией, разрешающей эту проблему. Когда вы отдаете все ваше внимание целиком, — я имею в виду внимание всего вашего существа, — то наблюдающего нет вообще, есть только состояние внимания, которое является тотальной энергией, и эта энергия есть высочайшая форма разума. Разумеется, такое состояние ума должно быть безмолвием, и это безмолвие, эта тишина приходят когда есть полное внимание. Это не тишина, достигнутая посредством дисциплины. Такое абсолютное безмолвие, в котором нет ни наблюдающего, ни объекта наблюдения, является высочайшей формой религиозного ума, но то, что происходит в этом состоянии, не может быть выражено словами, потому что слова — это не факт, о котором они говорят. Чтобы вы могли это выяснить, вам нужно самим это пережить.

 

мы должны не только осознать структуру и природу проблемы и видеть ее во всей полноте, но мы должны также встретить ее, когда она возникает, и разрешить немедленно, так, чтобы она не успела пустить корни в уме.

подойти к проблеме без промедления, без какого-либо искажения, и немедленно, полностью от нее освободиться, не позволив памяти оставить след в уме

 

Жизнь — нечто абсолютно реальное, это не абстракция, и когда вы встречаете ее с вашими представлениями, возникают проблемы.

 

Можно ли подойти к любой проблеме без пространственно-временного интервала, без промежутка между самим человеком и тем, чего он боится? Это возможно только когда наблюдающий не имеет длительности, не создает представления, не представляет собой скопление воспоминаний, идей, не является пучком абстракций. Когда вы смотрите на звезды, есть вы, который смотрит на звезды в небе; небо полно сверкающих звезд, воздух прохладен, и есть вы, наблюдающий, переживающий, мыслящий; вы, с вашим ноющим сердцем; вы, центр, создающий пространство. Пока существует центр, создающий вокруг себя пространство, нет ни любви, ни красоты. Когда же нет ни центра, ни периферии, тогда существует любовь, и когда вы любите, вы сами есть красота.

 

Пока существует пространство между вами и объектом, который вы наблюдаете, любви нет и любви не будет. Итак, дело в вас

 

 

Единственная тишина, которая нам известна, это тишина, когда прекращается шум, тишина, когда прекращается мысль. Но это не безмолвие. Безмолвие по сути своей нечто совершенно иное, равное красоте, равное любви. Такое безмолвие не есть продукт затихшего ума, это не продукт клеток мозга, которые поняли всю структуру и говорят: ради Бога, утихомирься. Тогда сами клетки мозга создают тишину, но это не безмолвие. Не возникает безмолвие и как результат внимания, в котором наблюдающий есть наблюдаемое.

 

Живой ум — это ум спокойный, это ум, который не имеет центра и который, следовательно, пребывает вне пространства и времени.

Такой ум беспределен.

 

Медитация должна быть осознанием каждой мысли, каждого чувства, при котором никогда не следует говорить, что это правильно или неправильно. Нужно лишь наблюдать их и двигаться вместе с ними. При таком наблюдении вы начинаете понимать целостное движение мысли и чувств. И из этого осознания возникает безмолвие. это безмолвие есть медитация, в которой медитирующий полностью отсутствует, потому что ум освободил, опустошил себя от прошлого.

Медитация — это состояние ума, который смотрит на все с полным вниманием, целостно, а не выделяя какие-то части. И никто не может научить вас быть внимательным. Медитация — одно из величайших искусств в жизни. Если вы изучаете себя, наблюдаете за собой, за тем, как вы едите, как говорите, как вы болтаете, ненавидите, ревнуете, если вы осознаете это все в себе, без выбора, это есть часть медитации.

 

Любовь может придти, когда существует полное безмолвие, безмолвие, в котором медитирующий совершенно отсутствует; а ум может быть безмолвным только тогда, когда он понимает свое собственное движение — мысли и чувства. Чтобы понять это движение мысли и чувства, при его наблюдении не должно быть осуждения. Такое наблюдение, конечно, есть дисциплина, но эта дисциплина текуча, свободна.

 

Религиозный ум — это состояние ума, в котором нет страха.

 

В религиозном уме пребывает то безмолвие, которое не создается мыслью, но является результатом осознания, того сознания, которое есть медитация, когда медитирующий полностью отсутствует. Такое безмолвие — это состояние знергии, в котором нет конфликта. Энергия — это действие и движение. Всякое действие есть движение, всякое действие есть энергия, всякое желание есть энергия, всякое чувство есть энергия, всякая мысль есть энергия, все живое есть энергия, всякая жизнь есть энергия. Если этой энергии позволить течь без какого-либо противоречия, без какого-либо трения, без какого-либо конфликта, то она безгранична, бесконечна. Когда нет трения, эта энергия не имеет границ.

 

Пока существует временной интервал между наблюдающим и наблюдаемым, создается дисгармония, вызывающая трату энергии. Эта энергия, накапливаясь, достигает своей высшей точки, когда наблюдающий есть наблюдаемое, когда вообще нет никакого интервала времени, тогда это будет энергия без мотива, и она найдет свой собственный путь действия, потому что <я> уже не существует.

Чтобы это сделать, вы должны быть абсолютно честным в отношении себя, всего своего существа.

 

Ум, находящийся в состоянии, когда нет более ни усилий, ни стремлений, — это истинно религиозный ум. В таком состоянии ума вы можете прийти к тому, что называется <истина> или <реальность>, блаженством, богом, красотой и любовью.

 

страх может быть причиной отсутствия в вас энергии, той страсти, которая необходима для того, чтобы выяснить, почему у вас нет этого качества любви, почему нет этого пламени в вашем сердце? Если вы очень тщательно исследуете свой ум и сердце, то узнаете, почему вы этого лишены. Если вы проявите страсть в стремлении выяснить, почему этого в вас нет, то увидите, что оно в вас есть.

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 3 недели спустя...

Кришнамурти - Записные книжки

 

b1328f8aa0a7.jpg

 

Это глубокие проникновения во внутренний мир человека. Много мест этих записей могут показать, с какой реальностью встречается мозг, свободный от помех эгоцентрической обусловленности.

 

Полностью - тут:

http://bookz.ru/authors/kri6namurti-djiddu/zapisnie_225.html

 

Простите мне мою легкомысленность, но я не могу воспринимать смерть всерьез. Это какой-то абсурд

эти слова были написаны Уилсоном в своем блоге за несколько дней до смерти.

 

 

Мозг должен умереть, чтобы этой жизни быть.

Он приходил, этот экстаз, "извне", он не был возбуждён изнутри; он пробивался через систему, протекая по всему организму с огромной энергией и полнотой. Мозг не принимал в нём участия, только регистрировал его, не как воспоминание, а как факт в настоящем, который имеет место.

 

Сегодня, рано утром, было благословение, которое, казалось, покрыло землю и заполнило комнату. С ним приходит всеобъемлющее спокойствие, тишина, которая, кажется, содержит в себе всё движение.

Процесс был особенно интенсивным вчера после второй половине дня. Ожидая в автомобиле, почти не замечал, что происходит вокруг. Интенсивность возросла и стала почти невыносимой

Комната наполнилась этим благословением. То, что последовало, передать словами почти невозможно; слова так мертвы, имеют определённый, установленный смысл, а то, что происходило, было за пределами всех слов и описаний. Это благословение было центром всего творения; оно явилось очищающей серьёзностью, которая освободила мозг от всякой мысли и чувства; его серьёзность была как молния, которая разрушает и сжигает; глубина его была безмерна, оно было неподвижным, непостижимым, было твердыней, лёгкой, как небо. Оно было в глазах, в дыхании. Оно было в глазах - и глаза эти могли видеть.

Глаза, которые видели, которые смотрели, были совершенно отличны от глаз как органа зрения, и всё же это были те же самые глаза. Было только видение, глаза, которые видели за пределами времени - пространства. Присутствовало несокрушимое достоинство и мир как сущность всякого движения, действия.

Никакая мысль не могла проникнуть в него, и никакое действие не могло коснуться его. Оно было "чистым", нетронутым - и потому всегда умирающе прекрасным.

 

Вчера, когда мы гуляли по прекрасной узкой долине, по её крутым склонам, затенённым соснами, по зелёным полям, полным диких цветов, внезапно, в высшей степени неожиданно, так как говорили мы о другом, благословение снизошло на нас, подобно нежному дождю. Мы оказались центром его. Оно было мягким, настоятельным, бесконечно нежным и мирным, обволакивая нас силой, которая не знала промахов и была недоступна рассудку.

 

Сегодня, рано утром, при пробуждении, - изменчивая и неизменная, очищающая серьёзность с экстазом, у которого нет причины. Она просто была здесь. И в течение дня, что бы ни делал, она присутствовала на заднем плане и немедленно, сразу же выходила вперёд в минуты покоя. В ней настоятельность и красота.

Никакое воображение или желание никогда не смогли бы ясно выразить или сформировать такую глубочайшую серьёзность.

 

Зачем быть низменным, когда есть парящие вершины и сверкающие потоки?

Сегодня утром проснулся рано, чтобы пережить это благословение. Был "вынужден" сесть, чтобы быть в этой ясности и красоте. Позднее утром, сидя на придорожной скамье под деревом, ощутил его безмерность. Оно даёт укрытие, защиту, подобно дереву над головой, чьи листья укрывают от горячего горного солнца и всё же пропускают свет. Всё окружение и все отношения - это такая защита, в которой есть свобода, и поскольку есть свобода, есть и защита.

 

Проснулся рано утром с огромным ощущением силы, красоты и нетленности.

Ощущалось, что в его присутствии существует всё самое существенное, и потому оно было священным. Это была жизнь, в которой ничто не могло погибнуть. Смерть нетленна, но человек делает из неё то же разложение, каким для него является жизнь.

Со всем этим было ощущение мощи, силы, столь же прочной, как та гора, которую ничто не может поколебать, которую не могут тронуть ни жертвоприношение, ни молитва, ни добродетель.

Оно было здесь, огромное, и никакая волна мысли не могла его исказить, как искажает нечто припоминаемое. Оно было здесь, и глаза, и дыхание принадлежали ему.

1. Нужно быть полностью "безразличным" к приходу и к уходу этого. 2. Не должно быть желания продлить переживание или сохранить его в памяти.

 

Вы можете добавить к списку любовь, но это - за пределами любви. Одно определённо - мозг никогда не сможет этого постичь или вместить в себя. Блажен, кому это дано. И ещё вы можете добавить спокойный, безмолвный мозг.

 

Сегодня утром проснулся рано и отметил, что процесс был интенсивен, и через заднюю часть головы устремлялась вперёд, как стрела, и с тем характерным звуком, с каким стрела рассекает воздух, некая сила, движение, которое пришло ниоткуда и уходило в никуда. И было ощущение огромной устойчивости и "достоинства", к которому нельзя даже приблизиться. И строгость, которую никакая мысль не могла сформулировать, и вместе со строгостью чистота бесконечной мягкости.

Всё утро процесс продолжался, и чаша, которая не имеет ни высоты, ни глубины, казалось, наполнилась до краёв.

Вот что абсолютно необходимо для его полной силы, его полного развития:

1) Полная простота, которая приходит со смирением, не простота в вещах или имуществе, но в самом качестве бытия. 2) Страсть, обладающая той интенсивностью, которая не является просто физической. 3) Красота; восприимчивость не только к внешней реальности, но чуткость к той красоте, которая за пределами и выше мысли и чувства. 4) Любовь; полнота её; не та любовь, что знает ревность, привязанность, зависимость, не та, что разделена на чувственную и божественную. Вся её безмерность. 5) Ум, который может прослеживать, может проникать без мотива, без цели в свои собственные неизмеримые глубины; ум, у которого нет барьеров, который свободен странствовать без времени - пространства.

Внезапно осознал всё это и всё с этим связанное; всего лишь простой вид потока между увядающими ветвями и листьями, в унылый и дождливый день.

 

30 июля

День был облачный, с тяжёлыми тёмными облаками; с утра прошёл дождь, стало холодно. После прогулки мы разговаривали, но больше смотрели на красоту земли, домов и тёмных деревьев.

Внезапно произошла вспышка той непостижимой мощи и силы, которая физически потрясала. Тело замерло в неподвижности, и пришлось закрыть глаза, чтобы не потерять сознание. Это было нечто совершенно сокрушительное, и всё существовавшее казалось несуществующим. Неподвижность этой силы и разрушительная энергия, пришедшая с ней, выжгли ограничения зрения и слуха. Это было нечто неописуемо великое, чьи глубина и высота непознаваемы.

 

Сегодня рано утром, когда рассвет только что занялся, в небе не было ни облачка и показались покрытые снегом горы, проснулся с этим ощущением непостижимой силы в глазах и в горле; казалось, что это осязаемое состояние - нечто такое, чего никак не могло не быть здесь. Почти час оно было здесь, и мозг оставался пустым. Оно не было тем, что можно уловить мыслью и сохранить в памяти, чтобы вспоминать. Оно было здесь, и вся мысль была мертва. Мысль функциональна и полезна только в своей области; и об этом мысль думать не могла, ибо мысль есть время, а это было за пределами всякого времени и меры. Мысль, желание не могли стремиться к продолжению или повторению этого, поскольку мысль, желание полностью отсутствовали. Тогда что же вспоминает, чтобы всё это записать? Это просто механическая регистрация, но эта регистрация, слово, не является самой реальностью.

 

Процесс идёт, идёт более мягко, возможно, из-за бесед, и к тому же есть предел, за которым тело будет разрушаться. Но он идёт, постоянный и настойчивый.

Когда сел, очень быстро пришло это безграничное благословение, и вскоре ощутил, что вся эта мощь, вся эта непроницаемая, строгая сила была внутри, вокруг, в голове; а в самой середине всей этой безбрежности - полная тишина. Это была тишина, вообразить и сформулировать которую не сможет никакой ум; никакое насилие не может создать эту тишину; у неё не было причины, она не была результатом; это было спокойствие в самом центре гигантского урагана. Это было покоем всякого движения, сущностью всякого действия; это было взрывом творения, и только в такой тишине творение может иметь место.

 

И опять мозг не мог этого охватить, не мог включить это в свою память Но поскольку это спокойствие есть полнота всякого движения и сущность всякого действия, жизнь без тени, то существо из мира тени никоим образом не могло измерить его. Оно слишком огромно, чтобы время могло удержать его, и никакое пространство не могло вместить его в себя.

Всё это могло длиться минуту или час. Перед сном процесс был острым, а весь день шёл в мягкой форме.

 

***

 

Происходит странная вещь: повышение чувствительности. Восприимчивости не только к красоте, но и ко всем прочим явлениям. Стебелёк травы был поразительно зелёным; этот единственный стебелёк содержал в себе все цвета спектра; он был интенсивным, ослепительным и таким маленьким созданием, его так легко разрушить. горы на фоне бледного неба далеко превосходили всех богов человека. Было невероятно видеть всё это, чувствовать всё это, просто глядя из окна. Взгляд очистился, сделался ясным.

 

Удивительно, та сила, та мощь наполняла комнату. Казалось, она в глазах, дыхании. Она появляется внезапно и по большей части неожиданно, с энергией и интенсивностью совершенно ошеломительной, а в других случаях она присутствует спокойно и безмятежно. Но она здесь, хочешь того или нет. Нет никакой возможности привыкнуть к ней - так как её никогда не было и никогда не будет. Но она есть.

 

Было очень тихо.

Из этого великого безмолвия внезапно, когда сел в постели и мысль была спокойна и далека, когда не было даже намёка на чувство, пришло то, что составляло теперь прочное, неисчерпаемое бытие. Оно было прочно, без веса, без меры; оно было, и кроме него ничто здесь не существовало. Оно было без чего бы то ни было иного. Слова "прочное", "неподвижное", "несокрушимое" ни в коей мере не передают этого качества вневременной прочности. Ни одни из этих или каких-либо других слов не могли бы рассказать о том, что здесь было. Оно было только собой и ничем другим; оно было полнотой всех вещей, сущностью.

Чистота его сохранялась, оставляя человека без мыслей, без действия. Невозможно быть единым с ним; невозможно быть единым с быстро текущей рекой. Вы не можете быть единым с тем, что не имеет ни формы, ни меры, ни качества. Оно есть - вот и всё.

Каким глубоко зрелым и нежным стало всё; и, странным образом, вся жизнь - в нём; как молодой лист, совершенно беззащитная.

 

Когда проснулся рано утром, произошла вспышка "видения", "глядения", которое, кажется, продолжается, и оно будет продолжаться всегда. Оно началось нигде и уходило в никуда - но в этом видении заключено было всё видение и все вещи. То был взор, который уходил за холмы, потоки, горы, проходил землю, горизонт и людей. В этом видении был проникающий свет и невероятная быстрота. Мозг не может следовать за ним, и ум не может вместить его. Оно было чистым светом и быстротой, которые не знают сопротивления.

Во время вчерашней прогулки красота света среди деревьев и на траве была настолько интенсивной, что дыхание буквально перехватывало и тело слабело.

Позднее сегодня утром, когда как раз собирался позавтракать, словно нож, вонзившийся в мягкую землю, вошло то благословение, с его мощью и силой. Оно появилось как молния, и так же быстро исчезло.

 

С пробуждением происходило истечение, излияние этой мощи и силы. Она была как поток, вырывающийся из скал, из земли. В этом было странное и невообразимое блаженство, экстаз, не имеющий никакого отношения к мысли и к чувству.

 

Тихо, в покое, пришло это, так мягко, что человек не осознавал его, так близко к земле, среди цветов. Оно распространялось, покрывая землю, и человек был в этом, - не как наблюдатель, а принадлежа этому. Не было никакой мысли или чувства - полное спокойствие мозга. Внезапно пришла невинность, такая простая, такая ясная и нежная. Это был луг невинности, вне всякого удовольствия и боли, за пределами всех мучений надежды и отчаяния. Она была здесь, и она делала ум, всё человеческое существо невинным; и человек принадлежал этому, - вне меры, вне слова, - ум прозрачен, мозг юн вне времени.

 

Хотя тело в это утро было очень усталым, шла странная глубинная деятельность. Это не была деятельность, которую мозг, с его обычными реакциями, смог бы понять, сформулировать; она была за пределами его возможностей. Но это была деятельность, глубоко внутри, и она преодолевала любое препятствие. Но невозможно описать ни природу, ни характер той деятельности. Подобно глубинным подземным водам, которые прокладывают себе путь на поверхность, эта деятельность была гораздо глубже уровня всякого сознания.

Осознаётся рост чувствительности мозга; цвет, форма, очертания, общие формы вещей - всё стало более интенсивным и необыкновенно живым.

 

Весь ум был далёк от всякого переживания. И медитирующий молчал.

 

Между двух огромных, бесконечных туч оставалось пятно голубого неба; оно было чистым, поразительно голубым, таким мягким и проникновенным. Через несколько минут ему предстояло быть поглощённым и исчезнуть навсегда. Неба такой голубизны уже никогда не увидеть снова. Оно исчезло, чтобы никогда не появиться вновь. Но его видели, и чудо его остаётся.

В тот момент, пока облака побеждали голубизну, пришло, совершенно неожиданно, это благословение с его чистотой и невинностью. Оно пришло в изобилии и заполняло комнату, пока комната и сердце не могли уже больше вместить; его интенсивность была особенно непреодолимой и пронзительной, и его красота легла на землю. Солнце освещало пятно яркой зелени, и тёмные сосны были спокойны и безразличны.

Сегодня утром, - осознал бесконечную бодрость; Эта бодрость изливалась из всего существа, и это существо было совершенно пустым. Словно водный поток, устремляющийся со склона горы естественно и энергично, веселье это изливалось в огромном изобилии, приходя ниоткуда и уходя в никуда, но сердце и ум уже никогда не будут прежними.

 

На обратном пути, недалеко от дома, всё небо закрыли тяжёлые облака, и заходящее солнце вдруг осветило некоторые утёсы высоко в горах. Это пятно солнечного света на поверхности скал раскрывало глубины красоты и чувства, которые не может передать никакая статуя, никакой рукотворный идол. Казалось, что эти скалы светились изнутри своим собственным светом, безмятежным и никогда не увядающим.

 

Сознание не может вместить беспредельность невинности; оно может получить, принять её, но не следовать за ней или культивировать её. Всё сознание должно быть спокойно, не желая, не выискивая, не преследуя. Всё сознание должно быть в покое, лишь тогда может появиться то, что не имеет ни начала, ни конца. Медитация есть опустошение сознания, не принимать и вмещать, а быть свободным от всякого усилия. Тишине необходимо пространство.

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Это иное было здесь, покрывая всё это, не упуская ничего даже самого малого, и когда уже лежал без сна в постели, оно пришло, вливаясь, наполняя ум и сердце. Тогда осознал его тонкую красоту, его страсть и любовь. Но не ту любовь, которая заключена в образы, вызывается символами, картинами и словами, не ту любовь, что облачена в ревность или зависть, но ту любовь, что присутствует свободно от мысли и чувства, являя собой движение плавное, гладкое, изменчивое, вечное. Красота этого иного - здесь, со всем самозабвением страсти.. Оно пришло, изливаясь в своём безмерном изобилии. Эта любовь не имела ни центра, ни периферии, эта любовь была такой полной, настолько неуязвимой, что не имела в себе тени, поэтому она была легко разрушимой в любой момент.

 

Чаша - это пустота, содержащаяся внутри формы, без этой пустоты не было бы ни чаши, ни формы. Мы знаем сознание по внешним признакам, по его ограничениям в высоту и глубину, ограничениям мысли и чувства. Но всё это - внешняя форма сознания; исходя из внешнего, мы пытаемся найти внутреннее. Исходя из внешнего, мы пытаемся найти внутреннее; исходя из известного, мы надеемся найти неизвестное. Возможно ли исходя из внутреннего, исследовать внешнее? Инструмент, исследующий исходя из внешнего, мы знаем, но существует ли такой инструмент, который ведёт исследование от неизвестного к известному? Есть такой? Как он может быть? Его не может быть. Если он есть, он распознаваем, а если распознаваем, он внутри поля известного.

Это странное благословение приходит, когда оно хочет, но с каждым его приходом глубоко внутри происходит трансформация; оно никогда не бывает тем же самым.

Процесс продолжается - иногда умеренно, иногда остро.

 

При таком движении выслушивание целостно и полно, взгляд целостен и полон. Это движение есть сущность внимания. Во внимании заключены все отвлечения, потому что нет никаких отвлечении. Только концентрация знает конфликт отвлечения. Всякое сознание есть мысль, выраженная или невыраженная, словесная или ищущая слова; мысль как чувство, чувство как мысль. Мысль никогда не бывает в покое; реакция, выражающая себя, это мысль, и мысль умножает реакции всё более. Красота тогда - чувство, выражаемое мыслью. Любовь всё ещё внутри поля мысли. Существуют ли любовь и красота в ограде мысли? Есть ли красота, когда есть мысль? Те красота и любовь, которые известны мысли, являются противоположностью безобразия и ненависти. Красота не имеет противоположности, как и любовь.

 

Видение без мысли, без слова, без отклика памяти полностью отличается от видения с мыслью и чувством. То, что вы видите с мыслью, поверхностно; видение тогда лишь частичное, это вообще не видение. Видение без мысли - полное видение. Видение облака над горой без мысли и её реакции есть чудо новизны; это не "прекрасное", это нечто взрывное в своей безмерности; это нечто такое, чего никогда не было и не будет. Чтобы видеть, слышать, сознание во всей его полноте должно быть безмолвно, тогда происходит разрушительное творение. Это полнота жизни, а не фрагмент всей мысли. Здесь нет красоты, а только облако над горой; это акт творения.

 

Переживание факта, без мысли или чувства, - глубочайшее событие.

 

Нужна бдительность без выбора, осознание, в котором всякое приобретение и приспособление прекратились. Эта уединённость приходит, когда мозг не ищет её; она приходит, когда вы обращены к ней спиной. Тогда нечего к ней добавить или отнять от неё. Тогда у неё своя собственная жизнь, движение, которое есть сущность всей жизни, без времени и пространства.

Это благословение было здесь - с великим миром.

Медитация - такое внимание, в котором есть осознание всего, без выбора, - карканья ворон, электропилы, вгрызающейся в дерево, трепета листьев, шума потока, голоса мальчика, чувств, мотивов, мыслей, гоняющихся друг за другом и уходящих всё глубже, осознание всего ума. И в этом внимании время, в качестве вчера, устремляющегося в пространство завтра, искривляющее и разворачивающее сознание, стало спокойным и безмолвным. В этом покое присутствует неизмеримое, ни с чем не сравнимое движение; это движение, которое не имеет бытия, которое есть сущность блаженства, жизни и смерти; движение, которому нельзя следовать, потому что оно не оставляет следов и потому что оно спокойно, неподвижно; оно - сущность всего движения.

 

 

Смерть есть полное небытие. И оно должно быть здесь, потому что из него жизнь, из него любовь. Потому что в этом небытии происходит творение. Без абсолютной смерти нет творения.

Мы что-то читали, не очень внимательно и наблюдая в то же время состояние мира, когда внезапно, неожиданно комната наполнилась тем благословением, которое теперь приходило так часто. Дверь в маленькую комнату была открыта, и мы как раз собирались поесть, когда через эту открытую дверь пришло оно. Можно было буквально физически почувствовать его, как волну, вливающуюся в комнату. Оно становилось всё "более" и "более" интенсивным - слово "более" здесь употреблено не в сравнительном смысле; это что-то невероятно сильное, непоколебимое, обладающее потрясающей мощью. Слова - не реальность, и подлинная действительность вовсе не может быть переведена в слова, её нужно видеть и слышать, с ней нужно жить; тогда она имеет совсем иное значение.

 

 

Медитация - не поиск; это не поиск, не процесс разведки или исследования. Медитация - взрыв и открытие. Медитация - не укрощение мозга, чтобы мозг чему-то соответствовал, и не интроспективный самоанализ; она определённо не является и упражнением в концентрации, которая включает, отбирает и отвергает. Это нечто приходящее естественно, когда все позитивные, негативные утверждения и достижения поняты, с лёгкостью отброшены. Это полная пустота мозга. Именно эта пустота существенна, а не то, что в пустоте; видение возможно только из пустоты; всякая добродетель - - возникает из неё. И именно из этой пустоты выходит любовь, - иначе это нелюбовь. Основание праведности - в этой пустоте. Пустота эта есть конец и начало всего сущего.

 

Когда стоял, глядя на пляшущие листья, внезапно пришло то иное, явилось вневременное, и вместе с ним тишина. Это была тишина, в которой всё двигалось, танцевало и кричало, не та тишина, что приходит, когда машина перестаёт работать; механическая тишина - одно, а тишина в пустоте - другое. Одна повторяющаяся, привычная, разлагающая, в которой конфликтующий и усталый мозг ищет убежища; другая взрывающаяся, никогда не повторяющаяся; её нельзя отыскать, повторить, и поэтому она никогда не предлагает никакого убежища. Такая тишина пришла и оставалась, пока мы шли дальше, и красота леса усиливалась, и краски взрывались, подхватываемые листьями и цветами.

 

 

Зачем это постоянное стремление стать совершенным, достичь совершенства, как совершенны машины, механизмы? Идея, пример, символ совершенства есть нечто чудесное, облагораживающее, - но так ли это? Разве подражание - совершенство?

Не существует никакого совершенства, оно есть нечто безобразное, за исключением совершенства в машине, в механизме. Попытка стать совершенным есть фактически попытка побить рекорд - соревнование священно. Соревнование с вашим соседом и с Богом - за совершенство. Однако каждая попытка совершенствования ведёт только к ещё большему смятению и скорби, что даёт ещё больший импульс к дальнейшему совершенствованию.

 

Гордость в любой форме отвратительна, и ведёт она к несчастью. Желание совершенства, внешнего или внутреннего, исключает любовь, но без любви, что бы вы ни делали, всегда имеют место и разо-очарование и чувство неудачи и скорбь. Любовь не является ни совершенной, ни несовершенной; только когда нет любви, возникает совершенство и несовершенство. Любовь никогда ни к чему не стремится; она не совершенствует себя. Любовь является пламенем без дыма; в стремлении быть совершенным только ещё больше дыма;, в порождении всё большего страха. Каждого человека приучают соревноваться, достигать успеха; тогда цель становится самым важным. Тогда любовь к чему-либо самому по себе исчезает. Тогда инструмент используют не из любви к самом звуку, а ради того, что этот инструмент может дать.

 

Бытие бесконечно более значительно, чем становление. Бытие - не противоположность становления; если это противоположность или нечто противостоящее, тогда нет бытия. Когда становление умирает полностью, тогда есть бытие. Но это бытие не статично; оно не является принятием или просто отрицанием; становление включает в себя время и пространство. Всякое стремление должно прекратиться; только тогда есть бытие. Это бытие есть жизнь, это не способ или образ жизни. Где есть жизнь, там нет совершенствования; совершенствование - это идея, слово; жизнь, бытие, за пределами любой мысленной формулы. Это бытие есть, когда слово и пример и шаблон разрушены.

В нём необыкновенная чистота и невинность.

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Без всякого желания и поиска, без каких-либо жалоб мозга пришло непроизвольное безмолвие; маленькие птички чирикали, белки скакали по деревьям, ветерок играл листьями, и стояла тишина. Маленький ручеёк, тот, что приходил издалека, был веселее, чем когда-либо, и всё же была тишина, но не внешняя, а глубоко, далеко внутри. Это было полное безмолвие внутри всего ума, которое не имело границ. Это не было безмолвие в некоем отгороженном месте, в какой-либо области, в пределах границ мысли, которое можно было бы поэтому опознать как тишину. Не было ни границ, ни меры, и это безмолвие не включалось в переживание, в опыт, чтобы быть опознанным и отложенным для сохранения. Оно никогда не могло появиться снова, а если бы это случилось, оно было бы совершенно другим. Безмолвие не может повториться; только мозг с помощью памяти и воспоминания может повторить то, что было, но то, что было, - не подлинно. Медитация была полным отсутствием сознания, накопленного и построенного с помощью времени и пространства. Мысль, которая есть сущность сознания, не может, что бы она ни делала, вызвать, создать эту тишину; мозг со всей его сложной, изощрённой активностью должен успокоиться добровольно, без обещаний какой-либо награды или безопасности. Только тогда он может быть чутким, быть восприимчивым, живым, спокойным. Мозг, понимающий свою скрытую и явную деятельность, есть часть медитации; это основа медитации. Для взрыва творения необходимо безмолвие.

 

Зрелость- не от времени, не от возраста. Нет никакого интервала между сейчас и зрелостью; никогда нет никакого "со временем". Зрелость - то состояние, когда всякий выбор прекратился; и только незрелость выбирает и знает конфликт выбора. В зрелости нет управления, руководства, но существует и такое руководство, которое не является властью выбора. Конфликт на любом уровне, на любой глубине - показатель незрелости. Понимание, означающее выход за пределы конфликта во всех его сложных разновидностях, это и есть зрелость. Морская вода, которая уходит во время отлива, должна вернуться, и для самого этого движения нет ухода и нет прихода. Конфликт во всех его формах следует понять не интеллектуально, а подлинно, наделе, реально входя в эмоциональный контакт с конфликтом. Эмоциональный контакт, шок, невозможен тогда, когда конфликт интеллектуально, словесно принят как неизбежность или отвергнут на уровне чувств и настроений. Принятие или отрицание не изменит факта, и рассудок не приведёт к необходимому действию. Что приведёт, так это "видение" факта. Но "видения" нет, если есть осуждение, оправдание или отождествление с фактом. "Видение" возможно лишь тогда, когда мозг не участвует активно, а наблюдает, воздерживаясь от классификации, суждения и оценки. Конфликт неизбежен, когда присутствует стремление осуществить, с его неизбежными неудачами, когда имеется честолюбивое стремление, с его изощрённой и безжалостной конкуренцией; и зависть является частью этого беспрестанного конфликта - стать, достигнуть, преуспеть. Нет понимания во времени.

 

Понимание не приходит завтра, оно никогда не придёт завтра; оно имеет место сейчас или никогда. "Видение" непосредственно, - когда значение "видения", понимания, наконец стёрто из мозга, "видение" непосредственно. "Видение" - нечто взрывное, не рассудочное, не рассчитанное. Именно страх очень часто препятствует "видению", пониманию. Страх с его защитой и его смелостью и есть источник конфликта. Видение не только в мозгу, но и за пределами его. Видение факта несёт в себе своё собственное действие. В поле мысли нет конца конфликту, малому или большому; конец конфликта - не-конфликт, который и есть зрелость.

 

При пробуждении очень рано утром это необыкновенное благословение было медитацией, а медитация была тем благословением. Оно было здесь с огромной интенсивностью, во время прогулки в мирном лесу.

Неожиданно, когда тропка эта повернула в туннель из деревьев, появилось пятно зелени и свежевырубленный участок соснового леса, освещённый солнцем. Он был поразителен в своей интенсивности и радости. Увидел это, и всякое пространство и время исчезли, было только это пятно света и ничего больше. Это не означало превращения в этот свет или отождествления себя с ним; активная деятельность мозга прекратилась, всё существо было с этим светом. Деревья, тропа, шум потока полностью исчезли, как и пятьсот ярдов и более между светом и тем, кто наблюдал. Наблюдающий исчез, и интенсивность этого пятна вечернего света была светом всех миров. Тот свет был всем небом, и тот свет был умом.

 

Отказ от времени - сущность вневременности.

Отвергать знание, опыт, известное - значит приглашать неизвестное. Отрицание - это взрыв. В самом акте отрицания присутствует энергия, энергия понимания, и это энергия непослушная, её не укротить страхом или удобством. В отрицании нет выбора, поэтому оно - не результат конфликта. Выбор - конфликт, а конфликт есть незрелость.

Видение истины как истины, видение ложного как ложного и видение истины в ложном - это акт отрицания. Это действие, а не идея. Полное отрицание мысли, идеи, слова приносит свободу от известного, от знания; с полным отрицанием чувства, эмоции и настроения приходит любовь. Любовь за пределами и выше мысли и чувства.

Полное отрицание известного есть сущность свободы.

 

При пробуждении, ранним утром, за много часов до восхода, медитация была за пределами откликов мысли; медитация была стрелой в непознаваемое, и мысль не могла следовать за ней. Наступил рассвет, осветив небо, и лишь солнце коснулось высочайших пиков, появилось то беспредельное, чья чистота превыше солнца и гор.

Чтобы видеть, необходимо смирение, сущность которого - невинность, чистота. Вот здесь гора, освещённая вечерним солнцем; видеть эту гору впервые, видеть эту гору так, будто вы никогда не видели её раньше, видеть её с невинностью, видеть её глазами, которые омылись в пустоте, глазами, которые не повреждены знанием, -это необычайное переживание. Слово "переживание" безобразно; с ним связывается эмоция, знание, опознание и продолжение; ничего такого здесь нет. Это нечто совершенно новое. Чтобы видеть эту новизну, необходимо смирение - смирение, которое никогда не бывает отравлено гордостью и тщеславием.

 

В отношении того, что происходило сегодня утром, было именно такое видение, как с горной вершиной или вечерним солнцем. Всё существо человека, во всей своей полноте, было здесь, и его состояние было свободным от какой-либо потребности, конфликта и выбора; оно было пассивно той пассивностью, которая активна. Существует два рода внимания - одно внимание активно, а другое лишено движения. И то, что происходило, было действительно новым, тем, что никогда не происходило прежде. "Видеть" это происходящее было чудом смирения; мозг был полностью спокоен и без всякой реакции, хотя он и был полностью пробуждён. "Видеть" эту горную вершину, такую ослепительную в вечернем солнце - хотя и видел её уже тысячи раз, - видеть её глазами, не имеющими знания, значило видеть рождение нового. Это нечто столь абсолютно новое, что в самой полноте внимания присутствует безмолвие.

 

Из этой пустоты выходит новое.

Накопление исключает смирение, идёт ли речь о собственности, об опыте или способностях. Процесс узнавания нового, учения, не является накопительным процессом; знание является. Знание механично; процесс учения - никогда. Знания может быть всё больше и больше, а в узнавании нового, в учении нет никакого "больше". Где сравнение, учение прекращается. Учение, узнавание нового является мгновенным видением, оно не во времени. Всякое накопление и знание измеримы. Смирение не может быть сравниваемо; не бывает больше или меньше смирения, так что его невозможно культивировать. Смирение вне пределов способности ума - как и любовь. Смирение - всегда акт смерти.

Очень рано сегодня утром, за много часов до рассвета, при пробуждении была здесь эта пронзительная интенсивность силы с её суровостью. В этой суровости было блаженство. По часам это "продолжалось" сорок пять минут, со всё нарастающей интенсивностью. Поток и тихая ночь с сияющими звёздами были внутри этого.

Изменено пользователем Соня
  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Медитация - это разрушение безопасности, и в медитации великая красота, не красота вещей, созданных человеком или природой, но красота безмолвия. Это безмолвие - пустота, в которой и из которой текут и имеют своё бытие все вещи. Она непознаваема; интеллект, чувства не могут проложить к ней путь; к ней нет пути, а метод в отношении неё - всего лишь изобретение жадного мозга. Все пути и средства расчётливого эго должны быть разрушены полностью; всякое движение вперёд или назад, путь времени, должно прийти к концу, без всякого завтра. Медитация является разрушением; и это опасность для тех, кто желает вести поверхностную жизнь и жизнь фантазии и мифа.

Медитация - ураган, разрушающий и очищающий.

 

Вы должны жить с ней, чтобы знать её; но вы не можете её знать, если вы её боитесь; страх только затемняет её. Чтобы знать смерть, вы должны её любить. Чтобы жить со смертью, вы должны любить её. Знание её - это не конец её. Это конец знания, а не смерти. Любить её не значит быть в близких отношениях с ней; вы не можете быть в близких отношениях с разрушением. Вы не можете любить то, чего не знаете, но вы же ничего не знаете, И всё же вы должны любить смерть, незнакомого, неизвестного. Вы любите только то, в чём уверены, что даёт вам комфорт или безопасность. Вы не любите неопределённого, неизвестного. В знании смерти нет выгоды - хотя, странным образом, смерть и любовь всегда вместе, они никогда не разлучаются. Вы не можете любить без смерти; вы не можете обнимать без присутствия смерти. Где любовь, там и смерть, они неразлучны.

Но знаем ли мы, что такое любовь? Никогда не знать не означает пребывать в сомнении или в отчаянии; это означает смерть вчерашнего и поэтому полную неопределённость завтрашнего. Любовь не имеет продолжения, как и смерть. Имеющее продолжение всегда деградирует, а то, что деградирует, не есть смерть. Любовь и смерть неразделимы, и где они - там всегда разрушение.

 

Медитация не имеет ни конца, ни начала; в ней нет достижения и нет неудачи, нет накопления и нет отречения; это - движение без конца и потому за пределами и выше времени и пространства. Переживание её означает её отрицание, отказ от неё, поскольку переживающий привязан к времени и пространству, памяти и узнаванию. Основание истинной медитации-то пассивное осознание, которое есть полная свобода от авторитета и честолюбивого стремления, зависти и страха. Медитация не имеет никакого значения, никакого смысла без этой свободы, без самопознания; пока же есть выбор, самопознания нет. Выбор подразумевает конфликт; конфликт препятствует пониманию того, что есть. Блуждание в каких-то фантазиях, в каких-то романтических верованиях - не медитация; мозг должен очистить себя от всякого мифа, иллюзии и безопасности и прямо взглянуть в лицо факту их ложности. Нет никакого отвлечения, всё входит в движение медитации. Цветок - это форма, запах, цвет и красота, которые и есть весь цветок в целом. Разорвите его на части, фактически или словами, и тогда нет цветка, есть только воспоминание о том, что было, а это ни в коем случае не цветок. Медитация - весь цветок в его красоте, увядании и жизни.

 

Всё сознание должно опустошить себя от всего своего знания, действия и добродетели; опустошить себя не с целью достичь чего-то, что-то реализовать, чем-то стать. Оно должно оставаться пустым, хотя и действовать в повседневном мире мысли и действия. Из этой пустоты должны приходить и мысль, и действие. Но и эта пустота не откроет пути. Не должно быть никакого пути, никакой попытки достичь чего бы то ни было. Не должно быть центра в этой пустоте, поскольку у неё нет измерения; это центр измеряет, взвешивает, рассчитывает. Эта пустота - вне пределов времени и пространства, вне пределов мысли и чувства.

Она приходит так же спокойно и ненавязчиво, как приходит любовь; у неё нет начала и конца. Она здесь, неизменная и неизмеримая.

Только когда мозг спокойный - не сонный или вялый, а чувствительный и бдительный, - может появиться "иное.

 

Медитация включала в себя эту голубизну и эти цветы, они были её частью; они тихо входили в медитацию и не были отвлечением. Отвлечения, на самом деле, не бывает, так как медитация - это не концентрация, представляющая собой исключение, отсекание, сопротивление и потому конфликт.

 

Любопытно, сколь всеобъемлюще важной становится медитация; ей нет конца, и у неё нет начала. Она - как дождевая капля; в такой капле - все ручьи, огромные реки, моря, водопады; такая капля питает землю и человека, без неё земля была бы пустыней. Без медитации сердце становится пустыней, бесплодной землёй. Медитация имеет своё движение; вы не можете направлять её, формировать или принуждать её; если вы это делаете, она перестаёт быть медитацией. Если вы - просто наблюдающий, если вы - переживающий, это движение прекращается. Медитация есть движение, которое уничтожает наблюдающего, переживающего; это движение, которое за пределами всех символов, мыслей и чувств. Его скорость неизмерима.

 

 

Как удивительно мелок мозг; какой бы тонкой и глубокой ни была мысль, она, тем не менее, рождается из поверхностного. Мысль скована временем, а время ограниченно; именно эта ограниченность, мелкость, и препятствует "видению". Видение всегда мгновенно, как понимание, и мозг, который сформирован временем, препятствует видению, искажает его. Время и мысль нераздельны; положите конец одному, и вы положите конец другому. Мысль не может быть уничтожена волей, ибо воля - это мысль в действии. Мысль - одно, а центр, из которого выходит мысль, - другое. Мысль - это слово, а слово - накопление памяти, опыта. Существует ли мысль без слова? Есть движение, которое не является словом, и оно не от мысли. Это движение можно описать мыслью, но само оно - не от мысли. Это движение появляется, когда мозг спокоен, но активен, и мысль никогда не может найти, обнаружить это движение.

 

Мысль может проецировать себя в будущее, но она привязана к прошлому. Мысль строит себе тюрьму и живёт в ней, будь та тюрьма в будущем или в прошлом, золочённая или простая. Мысль никогда не может быть спокойной; по природе своей она неугомонна, всё время рвётся вперёд и отступает. Механизм мысли всегда в движении, шумном или спокойном, на поверхности или же скрытым образом. Она не может исчерпать себя. Мысль может себя очищать, контролировать свои блуждания, может выбирать себе направление и соответствовать окружению.

 

Мысль не может выйти за пределы самой себя; она может функционировать в узких или широких полях, но она всегда будет в пределах ограничений памяти, память же всегда ограничена. Память должна умереть, психологически, внутренне, функционируя только внешне. Внутренне - необходима смерть, а внешне - чувствительность к каждому вызову и отклику. Внутренняя озабоченность мыслью препятствует действию.

 

Мысль всегда фрагментарна, и то, что она удерживает, всегда частично, неполно, как память. Она не может наблюдать целое; часть не может видеть целое, и отпечаток благословения не вербален, не передаваем словами и каким-то символом. Мысль всегда терпит неудачу в своей попытке открыть, пережить то, что за пределами времени и пространства. Мозг, ум, механизм мысли, может быть в покое; самый активный ум может быть в покое; его механизм может работать очень медленно. Спокойствие мозга, ума, при интенсивной чувствительности жизненно важно; только при нём клубок мысли может распутаться и мысль может прийти к концу. Окончание мысли - это не смерть; только с ним возможна чистота, невинность, свежесть; это новое качество мысли. Это то качество, которое кладёт конец скорби и отчаянию.

 

было хорошее время для покоя, для медитации. Вялость и спокойствие несовместимы; чтобы быть в покое, необходимы интенсивность и медитация; в таком случае медитация не является блуждающей, она активна и энергична. Медитация - не преследование какой-то мысли, идеи; медитация есть сущность всей мысли, которая заключается в том, чтобы выйти за пределы всякой мысли и чувства. Тогда это движение в неизвестное.

 

Разумность есть чуткое осознание жизни во всей её полноте - жизни, с её проблемами и противоречиями, несчастьями и радостями. Осознавать всё это без выбора и без увлечения какой-либо одной из её сторон и течь вместе со всей жизнью - это разумность.

Чуткое осознание всей полноты жизни, без всякого выбора, - это разумность Психологическое разрушение всего, что было, - а не просто внешнее изменение - вот сущность разумности. Без этой разумности всякое действие ведёт к несчастью и смятению. Скорбь - отрицание этой разумности.

 

Невежество означает отсутствие не знания, а самопознания; без самопознания нет разумности. Самопознание, в отличие от знания, не накопительно; самопознание - учёба из момента в момент. Это не накопительный процесс. Без самопознания нет разумности. Самопознание - это активное настоящее, а не суждение; всякое суждение о себе подразумевает накопление, оценку из центра опыта и знания. Именно это прошлое препятствует пониманию активного настоящего. В существовании самопознания присутствует разумность.

 

медитация подчинилась тому иному, чьё благословение - ясность и сила.. Всякое его описание не имеет смысла, ибо слово не может охватить ни его безмерность, ни его красоту. Всё прекращается, когда есть оно, и странным образом мозг со всеми его откликами и делами оказывается внезапно и добровольно успокоившимся, без единого отклика, без единого воспоминания или какой-либо регистрации происходящего. Мозг очень живой, но он абсолютно спокоен. Оно слишком огромно для любого воображения, которое всегда весьма незрело и, в любом случае, глупо. То, что действительно происходит, настолько жизненно и значительно, что всякое воображение и иллюзия теряют свой смысл.

 

При полном понимании потребности - не только лишь её масштабов или характера, - желание оказывается пламенем, страстью, а не мучением. Без этого пламени пропадает и сама жизнь.

 

Именно в абсолютной пустоте ума существуют интеллект, мысль, чувство, всё сознание. Дерево - не слово, не лист и не ветвь или корень; всё это вместе и есть дерево, и всё же оно не является ни одной из этих вещей. Ум - это та пустота, в которой могут существовать явления ума, но эти явления - не ум. Благодаря этой пустоте возникают время и пространство. Рассудок не может постичь природу ума, поскольку функционирует лишь фрагментарно - но множество фрагментов не составляет целого. И всё же он занимается соединением противоречивых фрагментов с целью составить целое. Целое никогда не может быть собрано и составлено.

Творение пустоты - это любовь и смерть.

 

Опять же - странный это был день. То иное присутствовало, где бы ни был и что бы ни делал. Мозг, рассудок как будто жил в этом, он был очень спокоен, не сонный, чувствительный и бдительный. Есть ощущение наблюдения из бесконечной глубины. Хотя тело и устало, налицо специфическая бдительность. Пламя, которое всегда горит.

 

Страх и множество его форм - вина, тревога, надежда, отчаяние - присутствуют в любом движении отношений; страх присутствует в любом поиске безопасности; он присутствует в так называемой любви и в поклонении; он присутствует в честолюбивом стремлении и в успехе; он присутствует в жизни и в смерти; он присутствует в телесных проявлениях и в психологических факторах. Страх существует в таком множестве форм и на всех уровнях нашего сознания. Защита, сопротивление и отказ возникают из страха. Страх темноты и страх света, страх ухода и страх прихода. Страх начинается и кончается желанием безопасности, и внутренней и внешней, желанием уверенности и постоянства.

 

Непрерывающееся постоянство, неизменное постоянство ищется по всюду: в добродетели, отношениях, действии, опыте, знании, явлениях внешних и внутренних. Обрести безопасность и быть в безопасности - вот вечный клич, вечный вопль. Именно эта настойчивая потребность порождает страх.

Бегство от этой реальности есть страх. Неспособность встретить эту реальность лицом к лицу порождает все формы надежды и отчаяния.

 

Мысль сама по себе является источником страха. Мысль есть время; мысль о будущем - это удовольствие или страдание; если это приятно, мысль будет за это держаться, боясь конца; если болезненно, тогда само уклонение от этого означает страх. И удовольствие и страдание вызывают страх. Время как мысль и время как чувство порождают страх. Концом страха является понимание мысли, механизма памяти и опыта. Мысль - это весь процесс сознания, явный и скрытый; мысль - это не только лишь то, что продумывается, но и источник самой себя. Мысль - это не просто вера, догма, идея и довод, она также является центром, из которого всё это возникает. Этот центр - источник всего страха. Но что происходит: переживание страха или осознание причины страха, от которого убегает мысль? Физическая самозащита здрава, нормальна, но всякая другая форма самозащиты - внутренняя - означает сопротивление, она всегда накапливает и формирует ту силу, которая и есть страх. Когда весь этот процесс мысли, времени и страха воспринят, не в качестве идеи, интеллектуальной формулы, приходит полное окончание страха, осознанного или скрытого.

 

Понимание себя - это пробуждение и окончание страха.

И когда прекращается страх, прекращается также и способность порождать иллюзии, мифы, видения с их надеждами и отчаянием, и только тогда начинается движение выхода за пределы сознания, то есть мысли и чувства. Это опустошение сокровенных уголков от глубоко скрытых потребностей и желаний. Когда присутствует эта полная пустота, когда не остаётся абсолютно и буквально ничего - никакого влияния, никаких ценностей, никаких границ, никакого слова, - тогда, в этой полной тишине и покое времени-пространства, пребывает то, что не имеет имени.

медитирующего не было; медитирующий, наблюдающий должен исчезнуть, чтобы могла быть медитация. Разрушение медитирующего - тоже медитация, но когда медитирующий перестаёт существовать, тогда это совсем иная медитация.

 

. В полном внимании нет переживания. В невнимании оно присутствует; именно невнимание накапливает переживания, опыт, умножая память, выстраивая стены сопротивления; именно невнимание порождает эгоцентрическую деятельность.

Невнимание - это концентрация, исключающая, отсекающая; концентрация знает рассеяние и бесконечный конфликт контроля и дисциплины. В состоянии невнимания всякий отклик на любой вызов неадекватен; эта неадекватность есть переживание. Переживание ведёт к бесчувственности, притупляет механизм мысли, укрепляет стены памяти - и привычка, рутина становится нормой. Переживание, невнимание - не освобождение. Невнимание - это медленная деградация.

 

Видеть ложное как ложное - это и есть внимание. Ложное нельзя увидеть как ложное, пока есть мнение, суждение, оценка, привязанность и тому подобное, которые являются результатом невнимания. Видение всего механизма невнимания и есть полное внимание. Внимательный ум - это пустой ум.

Чистота иного - его безмерная и непостижимая сила.

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

V92q0.jpg

 

 

На балконе было очень спокойно, всякая мысль замерла, и медитация казалась случайным движением без всякого направления; но направление всё же было. Она начиналась ниоткуда и шла в безмерную, бездонную пустоту, где пребывает сущность всего. В этой пустоте есть расширяющееся, взрывное движение, чей взрыв - творение и разрушение. Любовь - сущность этого разрушения.

Высвобождение этой энергии возможно только тогда, когда поиск в любой форме прекращается.

 

Время как мера и время как мысль и чувство остановилось. Времени не было; всякое движение прекратилось, но не было и ничего статичного. Наоборот, была необычайная интенсивность и чувствительность, огонь, который горел без жара и цвета. И этот огонь сопровождали радость, блаженство. Дело не в радостном ощущении - был экстаз. Не было отождествления с ним и не могло быть, так как время прекратилось. Этот огонь не мог отождествить себя ни с чем или быть в отношениях с чем-либо. Он был здесь, ибо время остановилось.

 

медитация при полном раскрытии ума и сердца, граничащем со смертью. Быть полностью раскрытым, полностью уязвимым - это и есть смерть.

Медитация разрушает границы сознания; она разрушает механизм мысли и чувство, возбуждаемое мыслью. Медитация, подчинённая методу, системе наград и обещаний, уродует, подавляет и разрушает энергию. Медитация - высвобождение энергии в изобилии, - а контроль, дисциплина и подавление загрязняют чистоту этой энергии. Медитация - это пламя, пылающее интенсивно, не оставляя пепла. Слово, чувство, мысль всегда оставляют пепел, и жить на пепелище - путь и образ жизни этого мира. Медитация опасна, ведь она разрушает всё, совершенно ничего не оставляя, даже намёка на желание; и в этой огромной, бездонной пустоте - творчество и любовь.

 

Это перемена сознания, полная трансформация того, что было. Это пустота - не позитивное состояние бытия и не состояние небытия. Это пустота; в этом огне пустоты ум делается молодым, свежим, невинным. Только чистота, невинность, способна воспринимать вневременное, новое, которое постоянно разрушает себя. Разрушение - это творчество. Без любви разрушения не бывает.

 

радостью стала медитация. У этого экстаза не было причины - если у радости есть причина, это уже не радость; радость просто была, и мысль не могла завладеть ею и превратить её в воспоминание. Радость была слишком сильна и активна, чтобы мысль могла играть ею, и мысль и чувство стали совсем спокойными и безмолвными. Она шла волна за волной - живое нечто, которое ничто не могло вместить, удержать, и с этой радостью пришло благословение. Всё это было абсолютно запредельно для всякой мысли и потребности.

 

Существует ли достижение? Достигнуть - быть в скорби и в тени страха. Существует ли внутреннее достижение, достигаемая цель, результат, к которому следует прийти? Мысль назначает цель:

Бог, блаженство, успех, добродетель и так далее. Но мысль - всего лишь реакция, отклик памяти; и мысль порождает время, необходимое, чтобы преодолеть расстояние между тем, что есть, и тем, что должно быть. То, что должно быть, идеал, - это нечто словесное, теоретическое, реальности в нём нет. Наличное - фактически существующее - не имеет времени, у него нет цели, чтобы достигать, нет расстояния, чтобы его проходить. Факт существует, а всего остального нет. Факта же не существует без смерти идеала и достижения, цели; идеал, цель - это бегство от факта. Факт не имеет ни времени, ни пространства.

 

И существует ли в таком случае смерть? Существует увядание; механизм физического организма деградирует, изнашивается - это и есть смерть. Но это неизбежно, как неизбежно износится грифель этого карандаша. Это ли вызывает страх? Или же смерть мира, в котором мы чем-то становимся, что-то приобретаем, чего-то достигаем? Этот мир не имеет ценности; это мир воображения, мир бегства. Факт - то есть то, что есть, - и то, что должно быть, - две совершенно разные вещи. То, что должно быть, подразумевает и влечёт за собой время и расстояние, скорбь и страх. Смерть всего этого оставляет только факт - то, что есть. Для того, что есть, нет будущего; мысль, которая порождает время, воздействовать на факт не может; мысль не может изменить факт, она может только бежать от него, а когда всякое стремление бежать умирает, факт претерпевает громадную трансформацию. Но нужна смерть мысли, которая и есть время. И когда время как мысль отсутствует - есть ли тогда факт, то, что есть? Когда время как мысль разрушено, нет движения ни в каком направлении, нет пространства, которое нужно покрыть, есть только безмолвие пустоты. Это - полное уничтожение времени в форме вчера, сегодня и завтра, в форме памяти непрерывной преемственности и становления.

 

Тогда бытие вневременно, лишь действительное, наличное настоящее, но это настоящее не принадлежит времени. Это внимание без границ мысли и барьеров чувства. Слова употребляются для коммуникации, общения: сам и по себе слова, символы, вообще не имеют смысла и значения. Жизнь- всегда действительное, наличное настоящее, время же всегда принадлежит прошлому, равно как и будущему. Смерть времени означает жизнь в настоящем. Именно эта жизнь бессмертна, а не жизнь в сознании. Время - это мысль в сознании, а сознание ограничено своими рамками и своей структурой. В структуре, образуемой мыслью и чувством, всегда присутствуют страх и скорбь. Конец скорби - это конец времени.

 

 

в комнате было иное. Его интенсивность была огромна, и оно не только наполняло комнату, выходя за её пределы, но и проникало глубоко внутрь мозга, внутрь ума, настолько глубоко, что казалось, будто оно проходит всю мысль, пространство, время и идёт дальше. Оно было невероятно сильным и имело такую энергию, что невозможно было оставаться в постели, и на террасе при свежем, прохладном ветре его интенсивность сохранялась. Это продолжалось почти час с огромной силой и напором; и всё утро оно было здесь. никакое воображение не могло бы найти формулу, рецепт этого иного. Странным образом, каждый раз, когда это происходит, это что-то новое, неожиданное и внезапное. Мысль, попытавшись, осознаёт, что не может вспомнить, что было в других случаях, и не может разбудить память о том, что было сегодня утром. Оно - за пределами всякой мысли, желания, воображения. Оно слишком огромно, чтобы мысль и желание могли вызвать его; оно слишком беспредельно, чтобы мозг мог создать его. Оно - не иллюзия.

 

Странно здесь то, что обо всём этом даже не беспокоишься: если оно приходит, то оно есть, без приглашения; а если нет, остаёшься к этому как-то безразличен. С его красотой и силой нельзя играть; нельзя его призывать или от него отказываться. Оно приходит и уходит, когда ему угодно.

В это раннее утро, незадолго до восхода солнца, медитация, в которой всякое усилие давно прекратилось, стала безмолвием - безмолвием, в котором нет центра, а потому нет и периферии. Оно было просто безмолвием. У него не было ни качества, ни движения, ни глубины, ни высоты.

Оно было совершенно спокойно. Это тот покой, который обладает движением, расширяющимся бесконечно, и измерение его было не во времени и пространстве. Этот покой взрывался, всё время расширяясь. Но у него не было центра; если бы у него был центр, он не был бы покоем, он был бы застойным распадом; он не имел ничего общего с хитростями мозга. Характер того покоя, который может создать мозг, полностью отличается во всех отношениях от покоя, который был здесь этим утром. Это был покой, который ничто не могло нарушить, потому что в нём не было сопротивления; всё было в нём, и он превосходил всё. Утреннее движение и прочее, не нарушало этого покоя, как и лучи вращающегося прожектора с высокой башни. Он был здесь, без времени.

Как странно мелочен мозг, даже интеллектуально развитый, обученный. Он навсегда останется мелочным, что бы ни делал; но что бы он ни делал, он навсегда останется мелочным. Если он глуп, он старается стать умным, а то, насколько он умен, оценивается с точки зрения успеха. И он всегда что-то преследует или что-то преследует его. Его тень - это его собственная скорбь. Что бы он ни делал, он всегда останется мелочным.

Его действие означает бездействие в занятии самим собой; его реформы всегда нуждаются в дальнейшей реформе. Он скован своим действием и своим бездействием. Он никогда не спит, а его сны - это пробуждение мысли. Будь он активный, будь он благородный или низменный, он - мелочен. Нет конца его мелочности. Он не может убежать от самого себя; его добродетель посредственна, и его мораль посредственна.

 

Есть только одно, что он может делать, - быть полностью и совершенно тихим, спокойным. Этот покой - не сон или лень. Мозг чувствителен, и для того, чтобы оставаться чувствительным, без своих привычных самозащитных реакций и без своих обычных суждений, осуждения, одобрения, единственное, что мозг может сделать, это быть абсолютно спокойным - что означает состояние отрицания, полного отказа от себя и своей деятельности. В этом состоянии отрицания он уже не мелочен, он уже не накапливает, чтобы чего-то достичь, что-то осуществить, чем-то стать.

Тогда он то, что он есть: технический, механистичный, изобретательный, защищающий себя, рассчитывающий. Совершенная машина не бывает мелочной, и когда мозг функционирует на этом уровне, он - превосходная вещь. Подобно всем машинам, мозг изнашивается - и умирает. Мелочным он становится тогда, когда начинает исследовать неизвестное - то, что неизмеримо. Его назначение - в известном, мозг не может функционировать в неизвестном. Его творения - в поле известного, но творением непознаваемого ему никогда не овладеть, ни в краске, ни в слове; эта красота ему недоступна. Только когда он полностью спокоен, безмолвен без единого слова и неподвижен без жеста, без движения - тогда есть эта безмерность.

 

Путешествие на луну волнует гораздо больше, чем погружение в самих себя; может быть, человек ленив или боится. Это - путешествие, гораздо более дальнее, чем на луну; никакие машины не годятся для этого путешествия, никто не может помочь: ни книги, ни теории, ни руководитель. Вы должны совершить это путешествие сами. Вам нужно гораздо больше энергии, чем для изобретения и сборки огромной машины. Вы не можете получить эту энергию с помощью какого-нибудь лекарства или наркотика, каких-то отношений, контроля или отречения. Никакие боги, ритуалы, верования, молитвы не могут дать её вам. Наоборот, в самом акте отбрасывания всего этого, в осознании смысла этого энергия начинает проникать в сознание и за его пределы.

 

Вы не можете купить эту энергию накоплением знания о себе. Накопление в любой форме и привязанность к нему уменьшает и извращает эту энергию. Знание о себе связывает, отягощает, тянет вниз; тогда уже нет свободы движения, и вы действуете и движетесь в границах данного знания. Изучать себя - это не то же самое, что накапливать знание о себе. Изучение себя - это живое настоящее, а знание - это прошлое; а познание нового активно, к нему ничего нельзя добавить, от него ничего нельзя отнять, потому что в нём никогда нет накопления. Познавание, изучение себя не имеет ни начала, ни конца, - тогда как знание имеет. Знание конечно, а изучение, познавание - бесконечно.

 

-------------------------

 

 

Когда факт увиден, понят не словесно, не теоретически, а действительно увиден как факт, тогда изучение идёт от моменту к моменту. Тогда нет конца изучению, познанию; только изучение, познание важно, а не неудачи, успехи или ошибки. Есть только видение - нет видящего и увиденного. Сознание ограничено; сама его природа есть ограничение; оно функционирует в рамках своего существования, то есть опыта, знания, памяти. Изучение такой обусловленности разрушает эти рамки, структуру; тогда мысль, чувство имеют свои ограниченные функции; и они тогда не могут вмешиваться в более широкие и более глубокие стороны жизни. Где заканчивается эго с его тайными и явными происками, с его неудержимыми желаниями, с его потребностями, с его радостями и его печалями, там начинается движение жизни, которое за пределами времени и зависимости от него.

Мозг был не сонным, а очень пробуждённым, наблюдающим, следящим без всякой интерпретации. Это была сила недосягаемой чистоты, её энергия поражала. Она была здесь, всегда новая, всегда пронзительная. Была она не только снаружи, она была и внутри и снаружи, но без разделения. Это было нечто, чем были захвачены целиком ум и сердце; и ум и сердце перестали существовать.

 

 

Нет никакой добродетели, только смирение; где оно есть, там вся добродетель.

Смирение - не идеал, которому можно следовать; идеалы не обладают реальностью; лишь то, что есть, имеет реальность. Смирение- не противоположность гордости; у смирения нет никакой противоположности. Увидеть гордость внешне и внутренне, во множестве её форм, - значит покончить с ней. Видеть её - значит быть внимательным к каждому движению гордости; во внимании нет выбора. Внимание есть только в действительном, живом настоящем. Внимание существует, когда мозг полностью спокоен, когда он живой и чувствительный, но спокойный. Тогда нет центра, из которого идёт внимание, - в то время как концентрация имеет центр, с его исключениями. Внимание, полное и мгновенное видение всего значения и смысла гордости, кладёт гордости конец. Это пробуждённое "состояние" и есть смирение. Внимание - добродетель, так как в нём рас цветаст доброта и милосердие. Без смирения нет добродетели.

 

Медитация в этот час была свободой, и она была подобна входу в неизвестный мир красоты и покоя; это мир без образа, символа или слова, без волн памяти. Любовь была смертью каждую минуту, и каждая смерть была обновлением любви. Она не была привязанностью, у неё не было корней; она расцвела без причины - это было пламя, которое сожгло все границы, все тщательно выстроенные загородки сознания. Это была красота за пределами и мысли и чувства. Медитация была радостью, и с ней пришло благословение.

 

Необходимо целиком и полностью, добровольно и легко отбросить власть и успех, и тогда в наблюдении, в видении, в пассивном осознании без выбора этот пепел и одиночество приобретают совершенно другой смысл. Жить с чем-то - значит это любить и не быть привязанным. Чтобы жить с пеплом одиночества, нужна огромная энергия, и эта энергия приходит, когда нет страха.

 

Когда вы пройдёте через это одиночество - как прошли бы через физическую дверь, - вы осознаете, что вы и одиночество едины, что вы - не наблюдающий, следящий за этим чувством, которое находится за пределами слова. Вы - оно. Вы не можете уйти от него, как это делали раньше, пользуясь множеством тонких способов. Вы и есть это одиночество; и нет никакого способа избежать его, и ничто не может скрыть его или заполнить. Только тогда вы живёте с ним; оно - часть вас, оно - одно целое с вами. И никакое отчаяние или надежда не могут изгнать его, равно как и никакой цинизм или интеллектуальные ухищрения. Вы есть это одиночество, - пепел, который когда-то был огнём. Это - полное одиночество, неизлечимое и недоступное никакому воздействию. Мозг не может больше изобретать пути и способы бегства; мозг - создатель этого одиночества, он создаёт его своей беспрестанной деятельностью по самоизоляции, защите и агрессии. Когда мозг осознаёт это - негативно, и без всякого выбора, - тогда он готов умереть, быть абсолютно безмолвным.

 

Из этого одиночества, из этого пепла рождается новое движение. Это движение уединённости. Это то состояние, когда все влияния, всякое принуждение и все виды поиска и достижения естественно и полностью прекратились. Это - смерть известного. Только тогда совершается не имеющее конца путешествие в непознаваемое. Тогда есть мощь, чья чистота есть творчество.

 

Когда проснулся так рано, с полной луной, глядящей в комнату, качество мозга, рассудка, было совсем другим. Мозг, рассудок, не спал и не отяжелел от сна, он был полностью пробуждённым, бдительным, но он наблюдал не себя, а что-то за пределами самого себя. Он осознавал, он сознавал себя как часть всего движения ума. Рассудок функционирует во фрагментах - рассудок функционирует в части, в разделении. Он классифицирует. Он никогда не бывает целым; он пытается охватить целое, но понять его он не может. По самой своей природе мысль неполна, как и чувство; мысль - отклик памяти - может функционировать только в вещах известных или интерпретировать, исходя из того, что она знает, из знания. Рассудок - это продукт специализации; он не может выйти за пределы себя. Он разделяет и специализируется. Функционируя, он проектирует собственный статус, привилегии, власть, престиж. Функционирование и статус идут вместе, так как рассудок - это самозащищающийся организм. Специалист не может видеть целого.

 

Медитация - это цветение понимания. Понимание не заключено внутри границ времени; время никогда не приносит понимания. Понимание - не постепенный процесс, его нельзя собирать понемногу, с заботой и терпением. Понимание есть сейчас или никогда; понимание - разрушающая вспышка, а не что-то ручное; оно - то потрясение, которого человек боится и потому избегает - сознательно или бессознательно. Но без понимания скорбь будет продолжаться. Скорбь завершается только через самопознание, осознание каждой мысли и чувства, каждого движения того, что сознаётся, и того, что скрыто. Медитация - понимание сознания, скрытого и явного, и движения, происходящего за пределами всех мыслей и чувств.

 

 

Только ум видит целое - и рассудок пребывает внутри поля ума; рассудок не может содержать в себе ум, что бы он ни делал.

Для того, чтобы видеть целое, рассудок должен быть в состоянии отрицания. Отрицание не является противоположностью утверждения; все противоположности взаимосвязаны. Отрицание не имеет противоположного. Для полного видения рассудок должен быть в состоянии отрицания; он не должен вмешиваться со своими оценками и оправданиями, со своим осуждением и защитой. Он должен быть безмолвным - не сделан безмолвным путём какого-то принуждения, потому что тогда это мёртвый рассудок, только подражающий и соответствующий. Когда рассудок в состоянии отрицания - он безмолвен без выбора. Только тогда есть полное видение. В этом полном видении, которое является свойством ума, нет видящего, нет наблюдающего, нет переживающего есть только видение. Ум тогда полностью пробуждён. В этом полностью пробуждённом состоянии нет наблюдающего и наблюдаемого, есть только свет и ясность. Противоречие и конфликт между мыслящим и мыслью прекращаются.

 

внезапно, совершенно неожиданно пришло иное, с такой интенсивной нежностью и красотой, что тело и мозг стали неподвижными. В течение нескольких дней до этого оно не давало почувствовать своё безмерное присутствие, оно ощущалось смутно, на расстоянии, намёком, но здесь беспредельное стало проявляться резко и с терпеливым ожиданием. Мысль и речь ушли, остались только особенная радость и ясность. Это было благословение, которое превосходило все образы и мысли.

 

Медитация, в очень тихие часы раннего утра, была расцветом красоты. Она не была мыслью, исследующей нечто, со своей ограниченной способностью, или обострением чувства; она не была какой-то внешней или внутренней сущностью, выражавшей себя; медитация не была движением времени, так как мозг находился в покое. Она была полным отрицанием всего известного, не реакцией, а отрицанием, не имеющей причины; она была движением в полной свободе, движением, не имеющим направления и измерения; в этом движении была безграничная энергия, чьей сущностью было безмолвие. Его действием было полное недеяние, и сущность этого недеяния - свобода. Было огромное блаженство, огромный экстаз, гибнущий от прикосновения мысли.

 

Если смотреть на эти деревья у дороги и на те строения на той стороне высохших полей с мыслью, то тогда ум остаётся привязанным к своим якорям времени, опыта, памяти, и механизм мысли работает бесконечно, без отдыха, без свежего импульса; мозг делается вялым, бесчувственным, неспособным к обновлению. его отклик неадекватен и не нов. Если смотреть с мыслью, мозг остаётся в колее привычки и узнавания; он становится усталым и медлительным; он живёт в тесных границах, которые создал сам. Он никогда не свободен. Свобода есть только тогда, когда мысль не смотрит; смотреть без мысли не значит бессмысленно наблюдать, рассеянно отвлекаясь и не имея внимания. Когда мысль не смотрит, есть только наблюдение, без механического процесса опознания и сравнения, оправдания и осуждения; такое видение не утомляет мозг, потому что все механические процессы времени прекратились. Полный отдых делает мозг свежим, способным откликаться без реакции, жить без деградации, умирать без мучительных проблем.

 

Смотреть без мысли - это видеть без вмешательства времени, знания и конфликта. Эта свобода видеть - не реакция; все реакции имеют причины; смотреть без реакции не означает безразличия, отстранённости или хладнокровного ухода. Видение без механизма мысли есть полное видение, без пристрастия и разделения; это не означает, что разделения и несходства не существует. Дерево не становится домом или дом деревом. Видение без мысли не погружает мозг в сон, - наоборот, мозг полностью пробуждён, мозг внимателен, в нём нет трения, нет боли. Внимание без барьеров времени - это расцвет медитации.

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

медитация была чистым блаженством без трепета мысли с её бесконечными хитростями; медитация была движением без конца и цели, всякое движение мозга, глядящего из пустоты, затихло. Это была пустота, которая не знала знания; это была пустота, которая не знала пространства; она была пуста и не содержала времени. Она была пуста, превыше всякого видения, знания, бытия. В этой пустоте было неистовство, неистовство бури, и неистовство взрывающейся вселенной, и неистовство творения, которое никогда не смогло бы иметь никакого выражения. То было неистовство всей жизни, смерти, любви. Но несмотря на это она была пуста - огромная, безграничная пустота, пустота, которую ничто не могло наполнить, преобразовать или прикрыть. Медитация была экстазом этой пустоты.

 

Оно было здесь, в комнате, в таком изобилии, что любой вид медитации приходил к концу, и мозг смотрел, чувствовал из этой своей пустоты. Это продолжалось значительное время, несмотря на неистовую интенсивность этого или благодаря ей. Мозг оставался пустым - полным этим иным. Это иное разрушало всё, что человек думал, всё, что человек чувствовал и видел; это была пустота, в которой ничто не существовало. Это было полное разрушение.

 

Была глубокая ночь, когда медитация заполнила пространство в мозгу и вне его. Медитация не конфликт, это не война между тем, что есть, и тем, что должно бы быть; не было контроля, а потому не было и рассеяния внимания. Не было противоречия между мыслящим и мыслью, так как не было их обоих. Было только видение без наблюдающего; то видение пришло из пустоты, эта же пустота не имела причины. Все причины порождают бездействие, и само это бездействие называется действием.

 

У любви нет продолжения; её не перенести в завтра; у неё нет будущего. . У любви нет завтра; её не уловить временем, не сделать респектабельной. Она здесь, когда времени нет. У неё нет перспективы, надежды; надежда порождает отчаяние. Она не при надлежит никакому богу и потому никакой мысли и никакому чувству. Любовь не выдумана мозгом. Она живёт и умирает каждую минуту. Это ужасная вещь, ибо любовь есть разрушение. Это разрушение без будущего. Любовь - разрушение.

 

И опять, далеко за полночь, когда ветер шумел среди деревьев, медитация стала неистовым взрывом, разрушающим всё, что создано мозгом. Мысль формирует каждый отклик и ограничивает действие. Именно в спокойный момент медитации была сила. Сила не образуется сплетением множества нитей воли; воля - это сопротивление, и действие воли порождает смятение и скорбь, и внутри и вовне. Сила - не противоположность слабости.

Оно было здесь и большую часть ночи и рано утром, задолго до рассвета, когда медитация прокладывала себе путь в неизвестные глубины и высоты; оно присутствовало с настойчивой неистовостью. Медитация подчинилась этому иному. Оно было здесь в комнате, с ветвями того громадного дерева в саду; оно было здесь с такой невероятной мощью и жизнью, что сами кости ощущали его; казалось, оно прорывалось насквозь и делало мозг и тело совершенно неподвижными. В нём была огромная нежность и красота, которая вне и за пределами всякой мысли и эмоции. Оно было здесь, и с ним пришло благословение.

 

Сила - не противоположность слабости; все противоположности порождают новые противоположности. Сила - не акт воли, и воля означает действие в противоречии. Есть сила, у которой нет причины, которая не есть продукт множества решений. Это та сила, которая существует в отречении и отрицании; это та сила, которая выходит из полного одиночества. Это та сила, которая приходит, когда всякий конфликт и усилие полностью прекратились. Она есть, когда вся мысль и чувство пришли к концу и есть только видение. Она есть, когда честолюбие, жадность и зависть пришли к концу без всякого принуждения; они тают с пониманием. Эта сила присутствует тогда, когда любовь есть смерть, а смерть есть жизнь. Сущность этой силы - смирение.

Как силён новорождённый лист весной, такой уязвимый, столь легко разрушаемый. Уязвимость есть сущность добродетели. Сила добродетели в том, что она легко разрушается, - чтобы рождаться снова и снова. Сила и добродетель идут рядом, поскольку не могут существовать друг без друга. Они могут выжить только в пустоте.

 

Было прекрасное утро, и когда смотрел на такое ярко-голубое небо, все мысли и эмоции исчезли, и видение шло из пустоты.

Перед рассветом медитация была безмерным раскрытием в неизвестное. Ничто не может открыть эту дверь, кроме полного разрушения известного. Медитация - взрывное понимание. Нет понимания без самопознания; изучение себя не означает накопления знаний о себе; накопление знаний мешает изучению; изучение - не накопительный процесс; изучение идёт из момента в момент - как и понимание. Этот тотальный процесс изучения означает взрыв в медитации.

 

Оно было огромно, непостижимо; оно было и во второй половине дня, но как раз когда ложился спать, оно было здесь с яростной интенсивностью, благословение великой святости. Невозможно к нему привыкнуть, потому что оно - всегда разное, оно всегда есть что-то новое, новое качество, тонкий смысл, новый свет, что-то, чего не было прежде. Иное не было тем, что запасают, что запоминают и рассматривают на досуге; иное было здесь, и никакая мысль не могла приблизиться к нему, ибо мозг был безмолвен, и не было времени, чтобы переживать, чтобы запасать. Оно было здесь, и всякая мысль умолкла.

Интенсивная энергия жизни всегда здесь, и ночью и днём. Она лишена трения, лишена направления, в ней нет выбора и усилия. Она присутствует с такой интенсивностью, что мысль и чувство не могут овладеть ею, переделать её согласно своим фантазиям или верованиям, переживаниям или потребностям. Она присутствует в таком изобилии, что ничто не может уменьшить её.

 

Медитация была взрывом, не чем-то тщательно спланированным, придуманным и сконструированным с определённой целью. Медитация была взрывом; взрыв не оставлял никаких осколков прошлого. Она взорвала время; ему уже никогда больше не надо было останавливаться снова. В этом взрыве ничто не имело тени, а видеть без тени - значит видеть вне времени. Всю эту ночь оно было здесь с такой интенсивностью, что мозг чувствовал его давление. Было такое впечатление, будто в самом центре всего существования оно действовало в своей чистоте и безмерности. Мозг наблюдал, как он наблюдал пейзажи, проносящиеся мимо, - и в самом этом действии он вышел за пределы своих ограничений. И всю ночь - в отдельные моменты - медитация была огнём взрыва.

 

Мысль всегда ограничена, она не может пойти очень далеко, потому что она коренится в памяти, заходя же далеко, она превращается в мысль всего лишь умозрительную, основанную на теориях, догадках и воображении, лишённую достоверности. Мысль не может узнать, что есть и чего нет за пределами её временных границ; мысль связана временем. Мысль, высвобождающаяся, выпутывающаяся из сетей, которые сама создала, не есть целостное движение медитации. Мысль в конфликте с самой собой - не медитация; окончание мысли и начало нового - это медитация. Мозг - это неустанный, поразительно чувствительный инструмент. Он постоянно воспринимает впечатления, интерпретирует, откладывает на будущее; он никогда не бывает в покое, бодрствует он или спит. Забота мозга - выживание, безопасность, унаследованные животные реакции; на этой основе построены его хитроумные ухищрения, и внешние и внутренние; его боги, его добродетели, его мораль - это его способы защиты; его честолюбивые устремления, желания, движения принуждения и подчинения, - всё это импульсы к выживанию и безопасности. Будучи высоко чувствительным, мозг с его механизмом мысли начинает культивировать время; вчера, сегодня, множество завтра - это создаёт возможность отсрочки и осуществления; отсрочка, идеал, осуществление - это продолжение самого себя. Но в этом всегда присутствует скорбь; отсюда бегство в действие и в разнообразные развлечения, включая религиозные ритуалы. Здесь всегда смерть и страх перед ней, и мысль ищет утешения и убежища в рациональных и иррациональных верованиях, надеждах, умозаключениях. Слова и теории становятся поразительно важными, если жить ими, строить всю структуру существования на тех чувствах, которые эти слова и выводы вызывают. Мозг и его мысль функционируют на очень поверхностном уровне, сколько бы мысли ни казалось, что она ушла глубоко. Потому что мысль, даже искушённая, умная, эрудированная, всегда поверхностна. Мозг и его деятельность - только фрагмент всей целостности жизни; и этот фрагмент приобрёл абсолютную важность как для самого себя, так и для своих отношений с другими фрагментами. Эта фрагментация и противоречия, ею порождаемые, - суть его существования; мозг не может понять целое, и когда пытается сформулировать жизнь в целом, может мыслить только в терминах противостояния и реакции, что порождает лишь конфликт, смятение и несчастье.

 

Мысль никогда не может понять или сформулировать жизнь в целом. Только когда мозг и его мысль полностью безмолвны, не спят и не одурманены дисциплиной, принуждением или гипнозом, только тогда есть осознание целого. Мозг, столь поразительно чувствительный, может быть безмолвным, безмолвным в своей чувствительности, широко-глубоко внимательным, но абсолютно спокойным. Только когда время и его отмеривание прекращаются, есть целое, непознаваемое.

 

xLspk.jpg

 

 

Серьёзность мысли так фрагментарна и незрела, но должна быть серьёзность, не являющаяся продуктом желания. Есть серьёзность, обладающая качеством света, сама природа которого в том, чтобы проникать, света, не имеющего тени; эта серьёзность бесконечно пластична и потому радостна. Она была здесь, и каждое дерево и лист, каждая травинка и цветок стали интенсивно живыми и прекрасными; краски интенсивны, небо безмерно. Земля, влажная и усеянная листьями, была жизнью.

 

медитация была движением в благословении. Это движение текло и впадало в иное - потому что оно было здесь, в комнате, наполняя и переполняя её, снаружи и дальше, без конца. В нём была глубина, такая бездонная, такая безмерная, и был мир. Этот мир никогда не знал конфликта - он не был загрязнён мыслью и временем. Это не был мир окончательного завершения, это было что-то грозное и опасно живое. И он был беззащитен.

 

появилось иное. Оно вошло очень спокойно и с неторопливой осторожностью, но это было великое блаженство, блаженство великой простоты и чистоты.

 

медитация явилась раскрытием в неизмеримую пустоту. Сама чувствительность мозга делала его безмолвным; он был спокоен без всякой причины;. Он был так спокоен, что ограниченное пространство комнаты исчезло и время остановилось. Было только пробуждённое внимание с центром, который был внимателен; это было внимание, в котором источник мысли иссяк, без всякого насилия, естественно, легко. Он слушал без всякой интерпретации и наблюдал без знания. И тело было неподвижно. Медитация уступила иному; оно было потрясающей чистоты. Его чистота не оставила ничего; она была здесь - вот и всё, и ничто больше не существовало. И поскольку не было ничего, была она. Это была чистота всей сущности. Этот мир, это спокойствие, есть огромное, безграничное пространство, это мир неизмеримой пустоты.

 

медитация была самой сущностью жизни. Мозг, такой тонкий и наблюдательный, был совершенно спокоен, следя за звёздами, осознавая людей, запахи, лай собак.

Во время прогулки вдоль улицы с редкими пальмами иное пришло, как волна, которая очищала, придавала силу; оно было как аромат, дыхание беспредельности. Не было сентиментальности, романтики иллюзий или неустойчивости мысли; оно было здесь чётко и ясно, не в какой-то смутной возможности, несомненное, определённое. Оно было здесь, святое, и ничто не могло коснуться его, ничто не могло нарушить его окончательность. Мозг сознавал осознавал всё это и, кроме того, море - но мозг не имел отношения ни к одной из этих вещей - он был совершенно пуст, без всяких корней, следил, наблюдал из этой пустоты. Иное вторгалось с резкой настоятельностью. Это было не чувство, не ощущение, а такой же факт, как зовущий человек. Оно не было эмоцией, которая меняется, преобразуется, продолжается, и мысль не могла коснуться его. Оно присутствовало здесь с окончательностью смерти, которую никакие доводы опровергнуть не в силах. И поскольку у него не было ни корней, ни отношений, ничто не могло осквернить его; оно было неуязвимо.

 

Полное спокойствие мозга - нечто необычайное; он высоко чувствителен, энергичен, абсолютно бодр и чуток, он осознаёт каждое внешнее движение - но совершенно спокоен. Он спокоен, поскольку он полностью открыт, без всяких препятствий, без всяких тайных желаний и целей; он спокоен, поскольку нет конфликта, который, по сути своей, есть состояние противоречия. Он полностью спокоен в пустоте; эта пустота - не состояние вакуума, бессмысленности; пустота - энергия без центра, без границ. не было центра, из которого исходили бы наблюдение или руководство или цензура. На протяжении всей этой мили и обратно мозг был неподвижен, так же как и мысль и чувство; Ни к чему из этого нельзя привыкнуть, так как это не предмет привычки и желания. Это всегда поражает, как нечто неожиданное, когда уже заканчивается.

 

Оно никогда не бывает тем же самым, но всегда новое, всегда неожиданное; странно и удивительно в этом то, что мысль не может вернуться к нему, пересмотреть его, обдумать его на досуге. Память не принимает в нём участия, так как каждый раз, когда это случается, оно настолько совершенно новое и неожиданное, что не оставляет после себя никаких воспоминаний. Ибо это целостное, полное и завершённое событие - происшествие, после которого не остаётся никакого зафиксированного свидетельства, подобного воспоминанию. И поэтому оно всегда новое, юное, неожиданное. Оно пришло с необычайной красотой, не из-за фантастической формы облаков и света в них, и не из-за голубого неба, такого бесконечно голубого и нежного; не было никакого повода, никакой причины его невероятной красоты, потому оно и было прекрасно. Оно было сущностью - но не всех вещей, собранных вместе и сконцентрированных, чтобы их ощущать и видеть, а всей жизни - той жизни, которая была, которая есть и которая будет, - жизни без времени. Оно было здесь, и это было неистовство красоты.

 

Посреди вечернего света, и холмов, становящихся всё более голубыми, и красной земли, всё более яркой, безмолвно пришло иное, вместе с благословением. Оно каждый раз чудесно новое, и всё-таки оно то же самое. Оно было безмерно богато силой, силой разрушения и уязвимости. Оно пришло в такой полноте и исчезло вспышкой -этот момент был вне всякого времени. мозг оставался удивительно бдительным, видящим без наблюдающего, видящим не из переживания, а из пустоты.

 

Во время прогулки, при разговоре, медитация шла глубже уровня слов и красоты ночи. Она происходила на громадной глубине, растекаясь внутри и снаружи, взрывалась и расширялась. Было её осознание, она происходила, но не было переживания её, переживание ограничивает; она присутствовала. Не было участия в ней, мысль не могла включиться в неё, ибо мысль, так или иначе, весьма пуста, механична; эмоция тоже не могла вмешаться в неё, она была слишком беспокояще активна для них обоих. Это происходило на такой неведомой глубине, меры для которой не существовало. Но было огромное спокойствие. Это было совершенно удивительно и вовсе не было обычным.

 

При пробуждении оно было здесь, с ясностью, с чёткостью; иное было здесь, и необходимо было проснуться, не спать; имело место намерение осознавать происходящее, в полном сознании воспринимать то, что имеет место. Во сне это могло быть сновидением, намёком бессознательного, трюком мозга, но при полном бодрствовании это необыкновенное, это непостижимое иное было осязаемой реальностью, фактом, а не иллюзией или сном. Оно обладало качеством, если можно применить к нему такое слово, невесомости и непонятной силы. Оно было здесь с такой неуязвимой силой, что разрушить его ничто не могло, ибо оно было неприступно. в сам момент события использования слов не было, так как мозг был полностью неподвижен, без всякого движения мысли. Но иное не имеет отношения ни к чему, поэтому не было ни понимания его, ни отношений с ним. Это было неприступное пламя, и вы могли только смотреть на него, сохраняя дистанцию. И при внезапном пробуждении оно было здесь. И с ним пришёл неожиданный экстаз, беспричинная радость; он не имел причины, поскольку к нему вовсе не стремились и за ним не гонялись. Этот экстаз присутствовал здесь снова при пробуждении в обычный час; он был здесь и продолжался долгое время.

 

Это случилось внезапно; иное появилось с ласковой приветливостью, такое неожиданное. Было потрясением и неожиданностью найти в комнате это приветливое иное. Несколько раз, оно ожидало прямо на повороте тропы; с удивлением стоял там около этих деревьев, полностью открытый, уязвимый, безмолвный, без движения. Это не было фантазией, самообманом; в нескольких случаях оно было там со всеобъемлющей приветливостью любви, и это было совершенно невероятно; каждый раз в нём было новое качество, новая красота, новая строгость. Таким же оно было и в этой комнате, чем-то совершенно новым и совершенно неожиданным. И оно было красотой, которая сделала весь ум безмолвным, а тело неподвижным; оно сделало ум, мозг, тело интенсивно бдительными и восприимчивыми; оно заставило тело трепетать. Никакая мысль, никакая причудливая эмоция не смогли бы вызвать такое событие; мысль мелка, что бы она ни делала, а чувство так хрупко и обманчиво; ни мысль, ни чувство даже при неимоверных усилиях не могли бы быть творцами этих событий. События эти непомерно огромны, слишком беспредельны по своей силе и своей чистоте для мысли и чувства, у них нет корней, а у мысли и чувства корни есть. Их не призвать, не удержать; мысль и чувство не могут сочинить или вместить в себя это иное. Оно само по себе, и ничто не может коснуться его.

 

Восприимчивость, чуткая чувствительность совершенно отлична от утончённости; чувствительность - интегральное состояние, утончённость - всегда частична. Частичной чувствительности не существует - либо она есть состояние всего человеческого существа, целого сознания, либо её вовсе нет. Её не накопить мало-помалу, её невозможно культивировать, она не результат опыта и мысли, не состояние эмоциональности. Она обладает качеством чёткости и точности - никаких намёков на романтизм или фантазию. Только чутко восприимчивый, чувствительный может смотреть в лицо факту, не прячась во всякого рода умозаключения, мнения или оценки. Только чувствительный может быть одинок, и это одиночество разрушительно. Эта чувствительность лишена всякого удовольствия, и поэтому обладает строгостью - не желания и воли, а видения и понимания. В утончённости есть удовольствие, оно связано с образованием, культурой и окружением. Утончённость ведёт к изоляции, к замкнутой на себя отстранённости, к отделению, которое порождается интеллектом и знанием. Есть огромное удовлетворение в процессе совершенствования утончённости, но нет радости глубины; процесс этот поверхностен и мелочен, он не имеет значительного, серьёзного смысла. Чувствительность и утончённость - две разные вещи; одна ведёт к смерти в изоляции, другая - к жизни, которой нет конца.

 

это иное пришло с такой необъятностью, с такой сокрушительной силой, что человек стал сразу абсолютно спокоен; глаза видели его, тело ощущало его, и мозг был бдителен, без всякой мысли.

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 3 недели спустя...

KIBka.png

 

 

Привычка и медитация несовместимы. Медитация есть разрушение мысли. Мысль, разбивающаяся о собственное ничтожество, есть взрыв медитации. У этой медитации - собственное движение, ненаправленное и потому беспричинное. В этой комнате, и в этом особенном безмолвии, медитация была движением, в котором мозг опустошает себя и остаётся неподвижным. Это было движение всего ума в пустоте, и в нём была вневременность.

 

Должна быть полная пустота, и только тогда это иное, вневременное, приходит. Разрушение времени - не процесс; все методы и процессы продлевают время. Окончание времени есть полное окончание мысли и чувства.

 

Когда есть видящий, есть наблюдающий, тогда красоты нет.

красота есть то, что является сущностью.

Медитация - раскрытие двери к сущности, раскрытие двери печи, чей огонь уничтожает полностью, не оставляя никакого пепла; остатков нет. В пламени медитации мысль заканчивается, а вместе с ней и чувство, ибо ни то, ни другое не есть любовь. Без любви нет сущности; без неё только пепел, и на этом пепле строится наше существование. Из пустоты выходит любовь.

Смирение - сущность всей добродетели. Смирение невозможно культивировать, как и добродетель.

Мозг успокоился, как успокаивается вода, когда нет ветра. Это было затишье перед творением.

Значение имеет именно качество тишины;. Безмолвие - это глубина пустоты.

 

Как раз когда дорога повернула к востоку, пришло иное. Оно пришло, изливаясь великими волнами благословения, ослепительное и безмерное. Казалось, что небеса раскрылись, и из этой беспредельности вышло безымянное; оно было здесь весь день - это была кульминация того, что происходило, а не отдельное событие. Был свет, но не от заходящего солнца, и это был свет.

 

Окончание скорби - это понимание факта из момента в момент. Нет системы или метода, которые дадут понимание, его может дать только осознание факта, без выбора. гораздо важнее понимать себя, постоянные изменения фактов относительно самого себя, чем медитировать, чтобы найти бога, иметь видения, иметь сильные ощущения и прочие виды развлечений.

 

Свобода от известного означает окончание мысли, и умирать для мысли из момента в момент значит быть свободным от известного. Это та смерть, которая положит конец упадку

 

тело было неподвижно; оно не было принуждено к спокойствию, оно было спокойно; мысли не было, но мозг был бдителен, без каких бы то ни было ощущений; ни мысль, ни чувство не существовали. И началось вневременное движение.

 

 

Это было движение, проходившее через границы мозга и внутри этих границ, но мозг не имел контакта с ним; за ним невозможно было следовать, оно не подлежало опознанию. Движение имеет направление, но у этого направления не было; оно не было статичным. Поскольку оно было без направления, оно было сущностью действия. Всякое направление представляет собой влияние или реакцию. Но действие, которое не является результатом реакции, давления, влияния, есть полная и целостная энергия. Энергия эта, любовь, обладает собственным движением. Существует только факт, свобода от известного. Медитация была вспышкой факта.

Наши проблемы умножаются и сохраняются; сохранение проблемы извращает и развращает ум. Проблема - конфликт, вопрос, который не был понят; такие проблемы становятся шрамами, и чистота, невинность оказывается разрушенной.

Каждый конфликт следует понять и тем самым с ним покончить.

 

Слушать полностью, без сопротивления, без какого-либо барьера есть чудо взрыва, разрушение известного, и слушать такой взрыв, без всякого мотива, без направления, это значит войти туда, куда не могут войти мысль и время.

 

 

Выбор всегда порождает несчастье. Наблюдайте его, и вы осознаете факт. Осознавайте факт, вы не можете прикрывать, прятать его; вы можете маскировать его, убегать от него, но вы не можете изменить его. Он есть. Если вы оставите факт в покое, не вмешиваясь в него и не мешая ему своими мнениями и надеждами, страхами и отчаянием, своими продуманными, хитроумными суждениями, он расцветёт и покажет все свои хитрости, все свои тонкие пути, а их много, всю свою кажущуюся важность и этику, свои скрытые мотивы и причуды. Если вы оставите факт в покое, он покажет вам всё это и ещё больше. Но вы должны осознавать факт без выбора, будучи и мягким и тихим. Тогда вы увидите, что выбор, достигнув расцвета, у мрёт, и тогда будет свобода, не то, чтобы вы стали свободны, а просто будет свобода. Творец выбора - вы сами; вы прекратили делать выбор. Нечего выбирать. И из этого состояния отсутствия выбора расцветает одиночество. И присущее ему умирание не кончается никогда. Оно всегда цветёт, и оно всегда новое. Умирать для известного значит остаться одному. Всякий выбор существует в поле известного, и действие в этом поле всегда порождает скорбь. Окончание скорби - в том, чтобы быть одному.

 

…вы были далеко, не вы, а огромная беспредельная глубина. Эта глубина всё больше разворачивалась вглубь самой себя, вне времени и за пределами пространства. То была полная, абсолютная свобода, свобода без корня и направления. И глубоко, вдали от мысли взрывалась энергия, которая была экстазом.

 

Сущность контроля - подавление. Чистое видение кладёт конец всем формам подавления; видение бесконечно тоньше простого контроля. Чистое действие видения факта, каким бы он ни был, несёт своё собственное понимание - и из него возникает перемена.

вы были далеко, не вы, а огромная беспредельная глубина. Эта глубина всё больше разворачивалась вглубь самой себя, вне времени и за пределами пространства. То была полная, абсолютная свобода, свобода без корня и направления. И глубоко, вдали от мысли взрывалась энергия, которая была экстазом.

 

Сущность контроля - подавление. Чистое видение кладёт конец всем формам подавления; видение бесконечно тоньше простого контроля. Чистое действие видения факта, каким бы он ни был, несёт своё собственное понимание - и из него возникает перемена.

 

Это была глубокая, расширяющаяся интенсивность, нависшая ясность того иного с его непостижимой силой и чистотой. То, что было красивым, теперь было прославлено и возвеличено в блеске; всё было облачено в него; экстаз и смех были не только глубоко внутри, но и среди пальм и рисовых полей. Любовь есть что-то необычное. Любовь была повсюду.

Но каждый был занят чем-то; занят и потерян. Она была здесь, наполняя ваше сердце, ваш ум и всё небо; она осталась бы, чтобы никогда не покинуть вас. Вам нужно было только умирать для всего, без корней и без слез. Тогда она пришла бы к вам. Бесстрастные по отношению к ней, но и без скорби, и с мыслью, оставленной далеко позади. Тогда она была бы здесь

Цветение медитации - благо. Сама красота медитации придаёт аромат её цветению.

И цветёт она только в свободе и увядании того, что есть. Медитация цветёт только в свободе от известного и увядает в известном.

 

 

Вечерний свет отражался в воде.

В этом вечернем свете, на этой узкой дороге интенсивность восторга нарастала - и никакой причины для этого не было. Этот восторг не имел причины. Этот странный, неожиданный восторг возрастал в своей интенсивности, но что интенсивно, никогда не бывает грубым; он обладает качеством мягкости и уступчивости, но всё же он остаётся интенсивным. Это не интенсивность сконцентрированной энергииЭта интенсивность не имела ни цели, ни причины, не была вызвана к жизни концентрацией, которая в действительности препятствует пробуждению всей энергии в её полноте. Она нарастала, хотя для этого ничего не делалось; она была как бы чем-то вне вас, над чем вы не имели власти; вы не могли участвовать в этом. В самом нарастании интенсивности была мягкость. его наполняла жизненная энергия, и он был сильным, свободным от защиты и потому интенсивным. Вы не могли бы возбуждать, взращивать его в себе, даже если бы вы и пожелали; он не принадлежал к категории сильного и слабого. Он был уязвим, как любовь.

Интенсивность восторга с его мягкостью возросла. Не было ничего другого, кроме него. Все было здесь в своей красоте и свежести, но все они были внутри и снаружи этой интенсивности. Пламя имеет форму, линию, но внутри пламени есть только интенсивный жар без линии и формы.

 

у вас не будет скорби, и вы будете как ничто. Быть как ничто не означает негативного состояния; само отрицание всего, чем вы были, есть с высшей степени позитивное действие - Такое отрицание и есть свобода. Это позитивное действие даёт энергию, а только лишь идеи энергию рассеивают. Идея - время, а жизнь во времени означает распад, скорбь.

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 месяца спустя...

zYK6W.jpg


Всякое время прекратилось, следующий момент не имел начала. Только из пустоты появляется любовь. 
Медитация - не игра воображения. Любые образы, слова, символы должны прийти к концу для расцвета медитации. Ум должен освободиться от своего рабства у слова и его реакций. Мысль - время, и символ, пусть даже древний, значительный, должен потерять свою власть над мыслью. Тогда мысль не имеет продолжения, она существует только от момента к моменту и поэтому теряет свою механическую устойчивость; мысль тогда не формирует ум, не замыкает его в рамках идей.


Учиться, познавать, можно только от момента к моменту, ибо "я", "эго" постоянно меняется, никогда не бывая постоянным. Накопление, знание искажает и прекращает познание, тот процесс, в котором человек учиться. Накопление знания, даже расширяющее его границы, становится механичным, но механичный ум - это не свободный ум. Самопознание освобождает ум от известного. Медитация не является личным достижением, личным поиском реальности. Медитация освобождает ум от узкого, ограниченного существования для вечно расширяющейся, вневременной жизни.


Чувствительность не есть хороший вкус, потому что хороший вкус имеет личный характер, а свобода от личной реакции есть осознание красоты. Без понимания красоты и без чувствительного, чутко-восприимчивого её осознания нет любви. Это чувствительное, чуткое осознание природы, реки, неба, людей и грязной дороги означает сердечность. Сущность сердечности - чувствительность, чуткая восприимчивость. 
Но быть чувствительным - это не нечто личное. Прорываться через эту личную реакцию значит любить, а любовь - и для одного и для многих; любовь не ограничивается одним или многими. Чтобы быть чувствительными, нужно, чтобы все чувства были вполне живыми, активными, страх же стать рабом чувств - это просто стремление уйти от естественного факта. Осознание факта не ведёт к рабству, это страх перед фактом ведёт к зависимости. Чувствительно осознавать мысль и чувство, мир вокруг себя, природу - значит каждое мгновение вспыхивать сердечностью. 

…громко сетуя. Но кусты и большие старые деревья радовались; их листья были дочиста отмыты от многодневной пыли. Капли воды висели на кончиках листьев; и одна капля падала на землю, а уже появлялась другая, готовая упасть; каждая капля была дождём, рекой и морем. И каждая капля была яркой, блестящей; она была роскошнее всех алмазов и прекраснее их; капля формировалась, пребывала некоторое время в своей красоте и исчезала в земле, не оставляя следа. Это была бесконечная процессия, исчезающая в земле. Это была бесконечная процессия за пределами времени. Шёл дождь, и земля наполнялась на все жаркие дни многих месяцев.


Это рисовое поле было как бы заколдованным; оно было таким изумительно зелёным, таким роскошным и восхитительным; оно было невероятным, оно захватывало ваш ум и сердце. Вы смотрели на него и исчезали, чтобы уже никогда не быть прежним. Этот цвет был богом, был музыкой, был любовью земли; небеса приближались к пальмам и покрывали землю. Это рисовое поле было блаженством вечности. 

Сущность сердечности - чувствительность, и без неё всякое поклонение есть бегство от реальности. Выйти за пределы мысли - добродетель, эта добродетель - повышенная чувствительность, которая есть любовь. Любите - и греха нет; любите - и делайте, что хотите, и тогда нет скорби.

Медитация стала цветением без корней и потому умиранием. Отрицание есть чудесное движение жизни, а позитивное есть реакция на жизнь, это сопротивление. При сопротивлении нет смерти, а только страх; страх порождает новый страх и деградацию. Смерть - это расцвет нового; медитация - это умирание известного. 
Удивительно, что человек никогда не может сказать: "Я не знаю". Чтобы действительно это и сказать и почувствовать, необходимо смирение. Однако человек никогда не признаёт факт своего постоянного незнания; это тщеславие питает ум знанием. Тщеславие - это удивительная болезнь, вечно возбуждающая надежды и вечно ввергающая в угнетённое состояние. Но признать, что не знаешь, - это остановить механический процесс приобретения знания. есть "Я не знаю", которое не ищет способа узнать; в одном состоянии никогда не учатся, только накапливают и потому никогда не учатся, а другое - всегда состояние человека, который учится без всякого накопления. Нужна свобода учиться, и тогда ум может оставаться молодым и невинным. Невинность - не недостаток опыта, но свобода от опыта; это свобода умирать для всякого переживания и не позволять ему пускать корни в почве скапливающего богатства мозга. 

смирение - та полнота незнания, которая и есть умирание. Страх смерти присутствует лишь в том, чтобы знать, но не в том, чтобы не знать. Страха неизвестного нет, страх есть лишь к изменению известного, к окончанию известного. 
Разрушить слово - разрушить внутреннюю структуру безопасности, которая всё равно не обладает никакой реальностью. Небезопасность, исходящая из цветения медитации, - смирение и невинность.

…и вдруг, как всегда неожиданно, пришло то иное с той чистотой и силой, которую ни мысль, ни безумие не могли бы выразить, и оно было здесь, и ваше сердце, казалось, взрывалось в экстазе в пустые небеса. Мозг был совершенно спокоен и неподвижен, но чутко-чувствителен и бдителен. Он не мог войти в пустоту, он связан с временем, но время остановилось, и он не мог переживать; переживание есть опознание, а то, что опознано, оказалось бы временем. Поэтому мозг был неподвижен, просто спокоен, он не спрашивал и не искал. И эта полнота любви - или чего хотите, слово не является самой реальностью, - вошла во всё и пропала. Оно было здесь, и с ним красота. 
Перемена, всеобъемлющая и полная революция, имеет место только тогда, когда изменение как структура времени осознаётся как ложное, и в самом этом полном отказе происходит перемена.

эта несокрушимая сила приходит в таком изобилии и с такой ясностью, что у вас буквально перехватывает дыхание. Вся жизнь была этой силой. У неё не было никаких качеств, никакое описание не могло вместить её, но всё же она была здесь. Она была слишком огромна, чтобы мысль могла вызвать её или рассуждать о ней. Это была сила, у которой нет причины, и потому ничего нельзя было добавить к ней или отнять от неё. Эту силу знать нельзя; она не имеет очертаний, формы, и к ней нет подхода. она всегда новая, нечто, что не может быть измерено во времени. Она была здесь весь день, неопределённо, ненавязчиво, как шёпот, а сейчас она присутствовала с такой настойчивостью, в таком изобилии - не было ничего, кроме неё. слово "любовь" имело совсем другой смысл. Она пришла вместе с той непостижимой силой, они были нераздельны, как лепесток и его цвет. Мозг, сердце и ум были полностью поглощены этим, не осталось ничего, кроме этого. Это продолжалось, и это продолжалось всю ночь, пока среди пальмовых деревьев не началось утро. Но и сейчас оно присутствует здесь, как шорох среди листвы. 


Что за необычайная вещь медитация. Только в цветении мысли и поэтому лишь в окончании мысли медитация имеет смысл; цвести мысль может лишь в свободе. Знание может давать дополнительные возможности, - но ум, который ищет переживаний, всё равно каких, - незрелый ум. Зрелость есть свобода от любого переживания, любого опыта; на неё уже никак не влияет быть или не быть чем-то. Ум, который сам себе свет, не нуждается в переживании и опыте. Незрелость - это стремление ко всё более значительному и более широкому переживанию и опыту. Медитация - это странствие через мир знания и освобождение от него, чтобы войти в неизвестное.
Это удивительное беспредельное приходило и было здесь с невероятной мягкостью и ласковой любовью; подобно нежному молодому листку весной, который так легко разрушается, оно было абсолютно уязвимым и потому вечно несокрушимым. Все мысли и чувства исчезли, и всякое опознание прекратилось. 


Мозг, этот чудесный, чувствительный, живой инструмент, полностью спокоен, только наблюдает, слушает без малейшей реакции, без регистрации, без переживания, он только видит и слушает. С этой беспредельностью приходит любовь и разрушение, и разрушение это - неприступная сила. Только из этой беспредельной пустоты и выходит любовь, с её невинностью. Всё должно быть отвергнуто, чтобы это имело место. 

Без чувствительности нет сердечности. Чувствительность никогда не ранит, не наносит вреда; только то, в чём вы нашли убежище, причиняет боль. Быть полностью чувствительным означает быть полностью живым - а это и есть любовь. 
Только цветение мысли может быть увидено и услышано, и то, что цветёт в свободе, приходит к концу, умирает, не оставляя следа.

Медитация - не путь усилий; каждое усилие противодействует, сопротивляется; усилие и выбор всегда порождают конфликт, и медитация тогда становится всего лишь бегством от факта, того, что есть. Но на этой дороге медитация уступила тому иному, погрузив в полное безмолвие уже спокойный мозг; мозг был просто коридором к тому неизмеримому; как глубокая, широкая река меж двумя крутыми берегами, двигалось это удивительное иное, без направления, без времени. 

Медитация была огнём, выжигавшим всякое время и расстояние, достижение и переживание. Была только огромная безграничная пустота - но в ней было движение, творение. 

Обладать честностью - самокритично осознавать, осознавать, чем ты являешься от момента к моменту.
Медитация шла в этом спокойствии, и это спокойствие было любовью. То была не любовь к кому-то или чему-то, образу и символу, слову и картине, это была просто любовь, без настроения, без чувства. Она была чем-то завершённым в себе, обнажённым, интенсивным, без корня, без направления. Голос той далёкой птицы был этой любовью; она была направлением и расстоянием, она была вне времени и слова. Обнажённая, она была полностью уязвима и тем несокрушима. Она обладала недоступной силой того иного, непознаваемого, которое приходило сквозь деревья и распространялось дальше моря. Медитация была голосом этой птицы, зовущим из той пустоты, и грохотом моря, бьющегося о берег. Любовь же может быть только в полной пустоте. 
В медитации нет повторения, постоянства привычки - это смерть всего известного и расцвет неизвестного. Звёзды угасли, и облака пробудились с приходом солнца. 
Переживание не может дать смирения, но именно смирение есть сущность добродетели. Только в смирении можно учиться; учиться не означает приобретать знания.

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Ax9BK.jpg


Всё стало более интенсивным, каждый цвет, каждая форма, и в этом бледном лунном свете все придорожные лужи были водами жизни. Всё должно уйти, быть смыто, - не то, чтобы иное должно быть принято, но мозг должен быть совершенно спокоен, чувствителен, наблюдать и видеть. Как наводнение, затапливающее сухую, обожжённую землю, иное пришло, полное блаженства и ясности, и оно осталось.
Это была странная тишина - ужасно могущественная, разрушительно живая. Она была такой живой и тихой, что вы боялись пошевелиться; ваше тело застыло в неподвижности, а мозг, пробуждённый этим резким криком птицы, стал тихим, безмолвным при высочайшей чувствительности. Ночь сияла звёздами в безоблачном небе; они казались такими близкими. Всё было очень спокойно. 
Медитация никогда не происходит во времени.

Медитация была подобна той реке, только у неё не было ни начала, ни конца; она началась, и её конец был её началом. У неё не было никакой причины, и её движение было её обновлением. Медитация всегда была новой и никогда не накапливала, чтобы стать старой; и она никогда не загрязнялась, поскольку не имела корней во времени. Хорошо медитировать без принуждения, без приложения усилия, начиная с ручейка и продвигаясь за пределы времени и пространства, куда не могут войти мысль и чувство, где нет переживания.

у каждой реки своя песня, своя прелесть и своё озорство, но здесь в самом своём безмолвии она содержит в себе землю и небеса. Это священная река, как все реки, но всё же здесь, в этом длинном изгибе реки присутствует нежность огромной глубины и разрушения. Глядя на неё сейчас, вы были бы очарованы её возрастом зрелости и расцвета, её спокойствием. И вы забыли бы всю землю и небо. В этом спокойном безмолвии пришло то неведомое иное - и медитация утратила своё значение. Это было как волна, пришедшая издалека, набирающая мощь по мере движения и обрушивающаяся на берег, сметая перед собой всё. Только здесь не было времени и расстояния; оно было здесь - с непостижимой силой, с разрушительной жизненностью, а также с той сущностью красоты, которая есть любовь. Никакое воображение не могло наколдовать всего этого, никакой скрытый глубинный импульс не может спроецировать эту безмерность. Всякая мысль и всякое чувство, всякое желание и принуждение полностью отсутствовали. Это не было переживанием; переживание подразумевает узнавание, накапливающий центр, память и непрерывную преемственность. Это не было переживанием; это было просто событие, происшествие, факт, как солнечный закат, как смерть и изгиб реки. Память не могла уловить этого в свою сеть и удержать, а потому не могла и разрушить. Время и память не могли удержать, а мысль - проследить это. Это была вспышка, в которой и время и вечность сгорели, не оставив никакого пепла - памяти. Медитация означает совершенное и полное опустошение ума, но не с целью получить, добыть, достигнуть, а опустошение без мотива; медитация действительно есть опустошение ума от известного, осознанного и не осознанного, от всякого переживания, мысли и чувства. Отрицание - сама суть свободы, а утверждение, позитивное следование по какому-либо пути - это рабство.


  Безмолвие было удивительно пронзительным; оно шло через вас и помимо вас; это происходило без движения, без волны; а вы входили в него, вы чувствовали его, вы дышали им, вы были им. И это не вы вызвали это безмолвие обычными трюками мозга. Оно было здесь, и вы принадлежали ему; вы не переживали его, не было никакой мысли, которая могла бы переживать, могла бы вспоминать, накапливать. Вы были неотделимы от него. Было только оно и ничего больше. не было никакой длительности, никакого времени. Оно было здесь, и с ним было иное, ошеломляющее и приветливое. Любовь - не слово и не чувство; она была здесь со своей несокрушимой силой и нежностью молодого листа, так легко разрушимого. 

В свете том всё перестаёт существовать - оставив только свет, прозрачный, мягкий и ласкающий. Это был свет; мысль и чувство не имели к нему отношения, никогда они не могли дать света; их не было здесь, только этот свет, когда солнце уже за стенами города и в небе ни облачка. Вы не можете видеть этот свет, если не знаете вневременного движения медитации; окончание мысли и есть это движение. Любовь - не путь мысли или чувства. 
Мозг был абсолютно спокойным, но очень живым и внимательным, наблюдая без наблюдающего, без центра, из которого он наблюдает, и не было никаких ощущений. Иное было здесь, глубоко внутри, на неизмеримой глубине; оно было действием, смывающим всё, не оставляя следов того, что было, или того, что есть. Не было пространства, чтобы иметь границы, и не было времени, в котором могла бы сформироваться мысль.


Идя по ней, вы исчезали; вы шли без единой мысли, вокруг же было это невероятное небо и деревья с густой листвой и с птицами. Когда вы идёте, никакого чувства нет вообще; мысль тоже ушла, но есть красота. Она наполняет землю и небо, каждый листок и стебелёк увядающей травы. Красота покрывает здесь всё, и вы принадлежите ей, вы входите в неё. Ничто не заставляет вас чувствовать это, но она здесь, и именно благодаря тому, что вас нет, она здесь, без слова, без движения. Вы возвращаетесь в тишине и угасающем свете. 
Все следы всех переживаний смываются - мозг, эта кладовая прошлого, становится абсолютно спокойным и бездвижным, без реакции, но живым и чувствительным; тогда он теряет прошлое и опять становится новым. 

Оно было здесь, то беспредельное, не имеющее ни прошлого, ни будущего; оно было здесь, не зная даже настоящего. Оно наполнило комнату, выходя за пределы всех измерений.
медитация - не лодка для переправы на другой берег. Нет никакого берега, никакого прибытия, и подобно любви, она не имеет мотива. Она есть бесконечное движение, действие которого проявляется во времени, но не является действием времени. Медитация - осознание этой почвы; не проводя различия, она никогда не позволяет семени пустить корни. Медитация есть исчезновение, смерть переживания. И только тогда есть ясность, свобода которой - в видении. Медитация - это необыкновенное блаженство. 
Неизмеримое было здесь, наполняя и малое пространство, и всё пространство; оно пришло так же мягко, как ветерок проходит над водой, но мысль не могла удержать его, и прошлое - время - было неспособно измерить его.

Подобно аромату, свет оказывался в самых неожиданных местах; казалось, свет проникал в самые тайные уголки вашего существа. Это был свет, который не оставлял тени, и каждая тень теряла свою глубину; из-за этого всякая субстанция теряла свою плотность, и вы видели как бы сквозь всё, сквозь деревья по ту сторону стены, сквозь самого себя. Вы и сами были прозрачны, как небо, и так же открыты. Он был интенсивным, и быть с ним значило быть страстным, - страстью, которая никогда не увянет и никогда не умрёт. Это был удивительный, необыкновенный свет; он всё выявлял и делал уязвимым, и то, что не имело защиты, было любовью. Вы не могли быть таким, каким вы были - вы были сожжены, не оставив никакого пепла, и внезапно не осталось ничего, кроме этого света.
Человек живёт проблемами, этими нерешёнными, вечно продолжающимися делами; без них он не знал бы, что ему делать; он потерялся бы, а потерявшись, ничего бы не достиг. Поэтому проблемы бесконечно умножаются; в разрешении одной заключена следующая. Но если вы не ищете, если у вас нет проблем, ни одной, это может прийти к вам, когда вы смотрите иначе, по-другому. 
Сжигание известного есть действие неизвестного. 
Красота - всегда новое, а новое не имеет отношения к старому, которое всегда принадлежит времени.

  Время остановилось, и здесь была красота, с любовью и смертью.  


ничто, казалось, не нарушало того безмолвия, в котором пропадают все движения. Это было непроницаемое безмолвие, ясное, сильное, пронзительное; была в нём настоятельность, которую не могло накопить никакое время. Бледная звезда была ясной, а деревья тёмными в своём сне. Медитация стала осознанием всего этого - и выходом за пределы всего этого и времени. Но то безмерное безмолвие всё ещё сохранялось, и оно будет здесь всегда, хотя голос птицы и шум человека будет продолжаться.

  Цвет был богом, а смерть была превыше богов. Она была повсюду - и цвет тоже. Вы не смогли бы разделить их, а если бы сделали это, то не было бы жизни. Так же, как вы не смогли бы отделить любовь от смерти, а если бы сделали это, не было бы больше красоты. Каждый цвет выделяется, каждому придают особое значение, но есть только цвет, и когда вы видите каждый отдельный цвет как единственный цвет, только тогда в цвете есть великолепие. Красная роза и жёлтые анютины глазки были не разного цвета, они были цветом, который наполнил пустой сад славой и великолепием. Небо бледно-голубое - - но это была голубизна всего цвета. 


Утрата вчерашнего дня - начало жалости к себе и тупости скорби. Скорбь обостряет мысль, но мысль порождает и питает скорбь. Мысль - это память. Самокритичное осознание всего этого процесса, без выбора, освобождает ум от скорби. Видение этого сложного факта, без мнения и без суждения, есть окончание скорби. Известное должно прийти к концу, без усилия, чтобы неизвестное могло проявиться.


Ум всегда занят, не тем так этим, глупым или, как предполагается, важным. Он как обезьяна, всегда беспокойная, всегда болтливая, которая движется от одного к другому и отчаянно пытается быть спокойной. Быть пустым, полностью пустым, вовсе не есть нечто ужасное; быть незанятым, быть пустым, без всякого принуждения, абсолютно необходимо для ума, ведь только тогда он может войти в неведомые глубины. Всякая занятость на самом деле совершенно поверхностна. Занятый ум никогда не может проникнуть в собственные глубины, в собственные нахоженные пространства. Именно эта пустота даёт пространство уму, и в это пространство время войти не может. Из этой пустоты появляется творение, любовь которого есть смерть.


Всякая мысль, всякое чувство исчезли, и мозг был абсолютно спокоен. Мозг полностью бодрствовал, он наблюдал, без реакции, без переживания; в нём самом не было никакого движения, но он не был бесчувственным или одурманенным памятью. Внезапно это непознаваемое беспредельное появилось здесь, не только в комнате и вне её, но и в глубине, в тех сокровенных тайниках, где когда-то был ум. Мысль имеет границу, создаваемую всякого рода реакциями, и любой мотив формирует её, как и каждое чувство; любое переживание исходит из прошлого, и любое узнавание - из известного. Но это безмерное не оставляло никакого следа; оно было здесь, ясное, сильное, непроницаемое и непостижимое, чья интенсивность была огнём, не оставляющим пепла. С ним было блаженство, и это тоже не оставляло воспоминаний, ибо не было переживания этого. Оно просто было здесь, чтобы прийти и уйти, без поисков и призывов. 
Прошлое и неизвестное ни в какой точке не сталкиваются; их нельзя свести вместе вообще никаким действием; нет соединительного моста и нет никакой тропинки, ведущей к этому. Они никогда не встречаются и никогда не встретятся. Прошлое должно прекратиться, чтобы то непознаваемое, то безмерное могло быть.

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...

Книга жизни. Ежедневные медитации с Кришнамурти

«Книга жизни» одна из самых знаменитых работ Джидду Кришнамурти. В ней вы найдете 365 ежедневных тем для медитаций о свободе, личной трансформации, полноценной жизни.

Полностью - тут:
http://www.sunhome.ru/books/n.krishnamurti


26dd9eb762a0.jpg


  КРИШНАМУРТИ - КНИГА ЖИЗНИ
    
Просто наблюдай себя, как ты наблюдал бы тучу. Ведь ты ничего не можешь поделать ни с тучей, ни с качающимися на ветру пальмовыми листьями, ни с красотой заката: ты не в силах все это изменить. Поэтому нужно постичь искусство слушать, что говорит книга. Книга эта — ты; она все тебе откроет.
    Есть и другое искусство — искусство наблюдения, искусство видения. Когда ты читаешь книгу, которая и есть ты, это не значит, что вот — ты, а вот — книга. Отдельно от тебя нет ни книги, ни того, кто ее читает. Эта книга — ты.
    Мы должны выяснить, что такое порядок. Книга раскроет тебе это, если ты умеешь ее читать. Она говорит, что ты живешь в беспорядке. Так читай же ее, переворачивай следующую страницу. Тогда ты узнаешь, что значит жить в беспорядке. Где разделение — там и конфликт, который и есть беспорядок. Если ты постигнешь природу беспорядка, то из этого постижения, из глубины понимания этой природы и родится порядок.
    Порядок — словно естественно раскрывающийся цветок; и этот порядок, этот цветок никогда не увянет.

Терпение означает отсутствие времени.
Ты хочешь, чтобы мозг, разум действовал по-иному, а для этого нужно быть очень внимательным в своем чтении.

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...

СТРАХ                                Сопротивление. Энергия и внимание.

Большинство из нас пойманы в сеть физических и психологических привычек. Но выясняется, что сопротивление в любой форме только умножает конфликт. Сопротивляясь привычке, подавляя её, борясь с ней, человек растрачивает в борьбе и в контроле ту самую энергию, которая так необходима для понимания этой привычки.

С одной стороны, мы привыкли считать, что единственная возможность избавиться от привычки - сопротивляться ей, развивать противоположную привычку; с другой стороны, мы считаем, что сделать это можно только постепенно, в течение некоторого времени. Но если человек действительно исследует это, он видит, что любая форма сопротивления приводит к развитию дальнейших конфликтов и что время, сколько бы дней, недель или лет мы этим ни занимались, в действительности не приводит к концу привычки; поэтому мы спрашиваем, возможно ли избавиться от привычки без сопротивления ей и без участия времени - избавиться немедленно?

Чтобы быть свободным от страха, требуется не сопротивление страху в течение какого-то времени - нужна энергия, способная встретить эту привычку и немедленно её уничтожить: это и есть внимание. Внимание - сама суть всякой энергии. Обратить своё внимание означает внимать всем своим умом, всем сердцем, отдать всю свою физическую энергию и с этой энергией встречать лицом к лицу, или осознавать, конкретную привычку; тогда вы увидите, что привычка не имеет более никакой власти - она исчезает мгновенно.

 Но если удаётся установить в уме это качество внимания, то такой ум, осознающий факт, истину того, что энергия есть внимание и внимание необходимо для уничтожения любой конкретной привычки, такой ум, начиная осознавать какую-то конкретную привычку, или традицию, видит, что она приходит к концу, полностью.

...он обретает ту необыкновенную энергию, которая не является продуктом сопротивления, как и большинство видов энергии. Эта энергия внимания есть свобода. Если человек понимает это по-настоящему очень глубоко - не как теорию, но как подлинный факт, с которым он экспериментировал, который он увидел, полностью осознал, - можно продолжить исследование.

Таким образом, дело не в том, что нужно быть свободным от страха или сопротивляться ему. Важно понять всю природу и структуру страха, понять страх - то есть узнать его, наблюдать его, войти с ним в непосредственный контакт. Мы обязаны познать страх, а не учиться, как его избегать, как привлекать для сопротивления ему мужество и тому подобное. Мы должны учиться, познавать. Что же это означает - "учиться", "познаватьПознание - всегда активное настоящее, а не результат накопленного ранее знания. Познание - процесс, действие, которое всегда происходит в настоящем. Большинство же из нас привыкло к идее, что прежде всего надо накопить информацию, знание, опыт, а уже исходя из них действовать. Мы говорим нечто совершенно иное. Знание - всегда в прошлом, и когда вы действуете, прошлое определяет это действие. Мы говорим, что познание - в самом действии.

Существуют не только сознательные страхи, есть также страхи, скрытые в глубинах психики, в глубинных пластах ума. Можно иметь дело с сознательными страхами, но страхи глубокие, замаскированные, не так просты. Как выявить эти подсознательные, глубинные, скрытые страхи? Может ли сознательный ум это сделать?   Итак, передо мной проблема, эту проблему острый ум - ум, отбросивший все виды анализа, необходимо требующего времени, и потому не имеющий для себя завтра, - должен разрешить окончательно, сейчас. Следовательно, никакого идеала нет; нет вопроса о будущем, говорящего: "Я буду свободен от этого". Значит теперь ум находится в состоянии полного внимания. Он более не убегает, он более не придумывает время как способ решения проблемы, он более не применяет анализ, не сопротивляется. Следовательно, сам ум имеет совершенно новое качество.


ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЕ
 
Жизнь является тем, что она есть: довольно поверхностным, пустым и сомнительным делом без особого смысла, - и человек стремится этот смысл придумать, сделать жизнь значимой. Чем умнее человек, тем сложнее, значительнее выдуманная им цель.
  Человек видит, что абсурдно, нечестно и бессмысленно выдумывать идеологию, формулу жизни, утверждать, что Бог есть или его нет, в то время когда жизнь не имеет никакого смысла - что верно для той жизни, которую мы ведём, - в ней нет смысла. Так что давайте не выдумывать этот смысл.

Если мы сможем, давайте сами вместе выясним, существует или нет та реальность, которая не представляет собой лишь интеллектуальную выдумку, эмоциональную фантазию, не является бегством.  

   Весь смысл медитации в том, чтобы ум стал совершенно спокойным, тихим; спокойным и тихим не только на сознательном уровне, но также на глубоких, тайных, скрытых уровнях сознания; настолько спокойным, тихим, чтобы мысль молчала, чтобы она не блуждала с места на место.  
 
Чтобы медитировать, в самом глубоком смысле слова, человек должен быть добродетельным, моральным; это не мораль следования образцу, шаблону, требующая упражнения, соответствующая обычаю или общественному порядку, это мораль, которая приходит естественно, неотвратимо, сладостно, когда вы начинаете понимать себя, когда осознаёте свои мысли, свои чувства, свои действия, свои склонности, свои амбиции и прочее - осознаёте без всякого выбора, просто наблюдая. Из такого наблюдения следует правильное действие, ничего общего не имеющее с подчинением, или с действием в соответствии с идеалом. Когда это живёт глубоко внутри нас, во всей своей красоте и простоте, без тени грубости, - ведь грубость существует только рядом с усилием, - когда мы объективно, без симпатий и антипатий, рассмотрели все системы, методы и обещания, тогда мы способны отбросить всё это, так, что ум ваш будет свободен от прошлого; тогда мы сможем продолжить выяснять, что такое медитация.

Понимание возможно лишь тогда, когда есть наблюдение без наблюдающего в роли центра. Вы когда-нибудь наблюдали, следили, пытались выяснить, что такое понимание? Понимание - не интеллектуальный процесс, не интуиция, не чувство. Когда говорят: "Я очень ясно понимаю что-то", - имеет место наблюдение из полной тишины, - только так и возможно понимание. Когда вы говорите, что понимаете, вы имеете в виду, что ум тихо этому внемлет, без согласия или несогласия; это состояние, в котором слушание является полным, и только в нём имеет место понимание и это понимание является действием. Действие не следует за пониманием, это происходит одновременно, одним движением.

Итак, медитация - слово это так сильно перегружено традицией - это приведение ума и мозга, без усилия и какого-либо принуждения, к их наивысшей способности - к разумности, к величайшей восприимчивости, к чуткости. Мозг безмолвен; это хранилище прошлого, развивавшееся миллионы лет, непрерывно и беспрестанно активное, - этот мозг безмолвен.

Возможно ли для мозга - быть совершенно тихим? Это часть медитации - выяснять, возможно ли это, - не просто сказать вам, как это сделать; никто не может сказать вам, как этого добиться. Ваш мозг, столь сильно обусловленный культурой, каждым своим опытом, мозг как результат длительной эволюции, может ли он быть совершенно тихим? - ведь без этого всё, что он увидит или испытает, будет искажено, истолковано им в рамках своей обусловленности.

Какую роль играет сон в медитации, в жизни? Это довольно интересный вопрос, и если вы глубоко и самостоятельно это рассматриваете, вам многое открывается. Мы уже говорили, что сны не являются необходимостью. Мы говорили, что ум, мозг, должен быть полностью осознающим в течение дня, - внимательным к тому, что происходит снаружи и внутри. Осознавая внутренние реакции на внешние воздействия со всеми сопутствующими данным реакциям напряжениями, ум должен быть внимательным к сигналам подсознания, - а затем, в конце дня, он должен воспринять всё это, принять к сведению, учесть. Если вы этого не делаете, то, когда засыпаете, мозг будет продолжать работать и ночью, чтобы навести порядок внутри себя, - что очевидно. Если вы сделали всё это сознательно, то во сне вы познаёте совсем другие вещи, совершенно другое измерение; и это является частью медитации.

Существует закладывающее фундамент поведение, действие в котором - любовь. Существует отказ от всех традиций, так, чтобы ум был полностью свободен, мозг - совершенно спокоен, тих. Если вы глубоко вникните в это, вы увидите, что мозг может быть тихим - не от каких-то трюков, не от приёма наркотика, но благодаря активному и также пассивному осознанию в течение всего дня. И если в конце дня всё случившееся внимательно просматривается, и тем самым наводится в этом порядок, то во время сна мозг безмолвен, познавая иное движение.

Итак, всё тело, мозг, всё, безмолвно, без всякого искажения; только тогда, если какая-нибудь реальность существует, ум может воспринимать её. Её, эту безмерность, приглашать бесполезно, - но если она существует, если существует то, чему нет имени, то, что запредельно, тогда ложность или истинность этой реальности могут быть восприняты лишь таким умом.

Медитация есть понимание жизни, каждодневной жизни со всеми её сложностями, страдания, печали, одиночества, отчаяния, страха, зависти, стремления стать знаменитым, добиться успеха; понимание всего этого есть медитация. Медитация имеет самое прямое отношение к жизни, это не уход в эмоциональное, экстатическое состояние. Существует экстаз, не являющийся удовольствием; этот экстаз приходит только тогда, когда есть этот внутренний математический порядок в самом себе, порядок абсолютный. Медитация является образом жизни, повседневной жизни - только тогда может возникнуть и войти в жизнь то, что непреходяще, в чём нет времени.

Участник беседы: Кто же этот наблюдающий, тот, который осознаёт свои собственные реакции? Какая энергия при этом используется?
Кришнамурти: Смотрели ли вы на что-либо без реакции? Смотрели ли вы на дерево, на лицо женщины, на гору, на облако, на свет на воде - просто, чтобы увидеть это, не преобразовывая это в симпатию или отвращение, в удовольствие или мучение - просто, чтобы увидеть? В таком наблюдении, когда вы полностью внимательны, - есть ли наблюдающий? Сделайте это, сэр, меня не спрашивайте, - если вы делаете это, то вы выясните. Наблюдайте реакции, без суждения, не оценивая, ничего не искажая, - будьте полностью внимательны к каждой реакции, и в этом внимании вы увидите, что вообще нет никакого наблюдающего, мыслящего, переживающего.

Теперь второй вопрос: какая энергия используется для того, чтобы изменить что-то в самом себе, чтобы осуществить превращение, революцию в душе? Как обрести эту энергию? Сейчас у нас есть энергия, но она уходит в напряжение, в противоречие, в конфликт; энергия вложена в борьбу двух желаний, в борьбу между тем, что я должен сделать и что мне следовало бы сделать, это поглощает огромное количество энергии. Но если противоречия нет, у вас есть масса энергии. Если нет вообще никакого противоречия, у вас имеется величайшая энергия, чтобы изменить, преобразить самого себя. Именно эта энергия держит ум ясным, а сердце открытым, ибо изобилие энергии - это изобилие любви.

Участник беседы: Что вы подразумеваете под экстазом, можете ли вы описать его? Вы говорите, что экстаз не является удовольствием? - что любовь не является удовольствием?

Кришнамурти: Что такое экстаз? Когда вы смотрите на облако, на игру света в этом облаке, там есть красота. Красота - это страсть. Чтобы увидеть красоту облака или красоту света на том дереве, необходима страсть, необходима интенсивность. Экстаз не является личным - он не ваш и не мой, как и любовь не ваша и не моя. Когда есть удовольствие, оно ваше или моё. Когда есть этот медитативный ум, он обладает своим собственным.

Участник беседы: Вы говорите, что не существует ни хорошего, ни плохого, что все реакции хороши, - вы это говорите?

Кришнамурти: Нет, сэр, я этого не говорю. Было сказано - наблюдайте свою реакцию, не называйте её хорошей или плохой. Называя её хорошей или плохой, вы создаёте противоречие. Тогда вы увидите, что есть совершенно иной способ действия, вытекающий из такого наблюдения.

Чтобы жестокость стала явной, я должен позволить ей выйти, показать себя - не в том смысле, что я стану ещё более жестоким. Почему я не позволяю ей показать себя? Прежде всего, я этого страшусь. Я не знаю, не приведёт ли это к тому, что я стану ещё более жестоким. И позволив ей проявиться, буду ли я в состоянии понять её? Смогу ли я посмотреть на неё очень пристально, очень внимательно? Я смогу сделать это, только если в тот момент, когда жестокость стала явной, сойдутся вместе моя энергия, мой интерес и настоятельная потребность. В этот момент у меня должна быть настоятельная потребность понять жестокость, мой ум должен быть лишён какого бы то ни было искажения, я должен иметь огромную энергию, чтобы наблюдать. В тот момент, когда моя жестокость становится явной, эти три обстоятельства должны немедленно реализоваться. Это значит, что я достаточно чуток и свободен, чтобы иметь такую жизненную энергию,
такую интенсивность, такое внимание. Как мне обрести такое интенсивное внимание? Как достичь этого?

Участник беседы: Если мы достигаем такой точки, когда мы с невероятной силой желаем это понять, - мы уже обладаем таким вниманием.
Кришнамурти: Понимаю. Я лишь спрашиваю: "Возможно ли быть внимательным?" Подождите, поймите что подразумевается под этим, что с этим связано. Не давайте определений, не привносите в это новый набор слов. Вот я. Я не знаю, что такое внимание. Возможно, я никогда ничему не уделял внимания, ибо большую часть своей жизни был невнимателен. Внезапно появляетесь вы и говорите: "Послушайте, проявите внимание, будьте внимательны в отношении жестокости"; и я говорю: "Да, я буду", - но что это означает? Откуда мне взять состояние внимания? Существует ли метод? Если метод и существует, если я могу упражняться, чтобы стать внимательным, на это потребуется время. И в течение всего этого времени я буду оставаться невнимательным - и потому приносить новое разрушение. Поэтому всё это должно произойти немедленно!

Я жесток. Я не буду подавлять жестокость, не буду убегать от жестокости; это не означает, что я решил не убегать и не подавлять. Но я вижу и понимаю, разумом, что подавление, контроль и бегство никогда не решают проблемы - поэтому я всё это отбрасываю. Теперь у меня есть тот разум, который появляется с пониманием тщетности подавления, бегства, попыток преодолеть. С этим разумом я исследую, наблюдаю жестокость. Я понимаю, для такого наблюдения необходимо громадноевнимание, а для того, чтобы иметь это внимание, я должен очень тщательно следить за своим невниманием. Так что моя забота - осознавать своё невнимание. Что это значит? Ведь если я стараюсь практиковать внимание, это превращается в нечто механичное и застывшее, так что в таких попытках нет смысла. Но если я становлюсь внимательным к своему невниманию, если осознаю его, я начинаю понимать, как возникает внимание. Почему я невнимателен к чужим чувствам, к тому, как я разговариваю, как ем, к тому, что люди говорят и делают. Через понимание негативного состояния я перехожу к позитивному - то есть к вниманию.
Так я исследую, стараясь понять, как возникает невнимательность. Это очень серьёзный вопрос, так как весь мир охвачен огнём. Если я - часть этого мира, если этот мир есть я, то моя обязанность этот пожар потушить. Так что с этой проблемой мы попали в беду, оказались на мели. Ведь именно отсутствие внимания и породило весь этот хаос в мире. Мы видим курьёзный факт, что невнимание является отрицанием - недостатком внимания, недостаточным "присутствием" в этом моменте. Как настолько полно осознавать невнимание, чтобы это превращалось во внимание? Как полностью, немедленно, мне осознать эту жестокость в себе, сделать это с огромной энергией, так, чтобы не было никакого трения, никакого противоречия, чтобы осознание было полным, целостным? Как мне это осуществить? Мы говорим, что это возможно только когда имеется полное внимание; но полного внимания нет, так как наша жизнь проходит в растрате энергии из-за невнимания.


ИСКУССТВО ВИДЕТЬ

Спрашивается, возможно ли действовать в самом видении, в котором вообще нет обусловленности? Может ли ум свободно и немедленно ответить на любую форму искажения и следовательно действовать? Иначе говоря, восприятие, действие и выражение являются чем-то единым, они не разделены, не расколоты. Само видение есть действие, которое выражает это видение. Итак, наш вопрос в том, может ли ум - имея в виду всё наше существо, - осознавая любые формы искажения, борьбы, насилия, покончить с ними немедленно, в самом процессе осознания, не постепенно. Это означает - не позволяя времени встать между восприятием и действием. Когда вы видите опасность, нет никакого временного интервала, имеет место немедленное действие.
Мы привыкли к идее, что мудрыми, просветлёнными, будем становиться постепенно, путём наблюдения, упражнения, день заднем. Мы привыкли так думать, это стереотип нашей культуры, нашей обусловленности. Теперь мы говорим, что этот постепенный процесс самоосвобождения ума от страха и насилия только продлевает страх и поощряет насилие.

Обычно мы позволяем времени проникать в интервал между видением: и действием, в расщелину между "тем, что есть" и тем, что "должно быть". Существует желание избавиться от "того, что есть" с целью достичь чего-то, стать кем-то. Этот временной интервал следует очень хорошо понять. Мы думаем в категориях времени потому, что с детства воспитаны и приучены думать, что постепенно, поэтапно, мы кем-то станем.

Мы говорили: такое возможно, только когда существует наблюдение. Когда ум способен к интенсивному наблюдению, само это наблюдение является действием, которое прекращает горечь. Так что бывают моменты, когда ум совершенно тих, но поддерживать это состояние абсолютного безмолвия он не может. Такая тишина может быть установлена шоком. Большинству из нас знакомо это состояние абсолютной тишины, вызванное сильным шоком. Шок может произойти от внешнего события случайно, или к нему можно прийти искусственно, изнутри, через серию неразрешимых вопросов, как в некоторых школах дзен, или с помощью какого-нибудь состояния, порождённого воображением, или с помощью какой-то формулы, принуждающей ум к тишине. Мы говорим, что для ума, способного к восприятию в том смысле, о котором шла речь, само такое восприятие является действием. Для того чтобы воспринимать, ум должен быть абсолютно тихим, иначе он не способен видеть. Если я хочу слушать то, что вы говорите, - я должен слушать молча. Любое блуждание мысли, любая интерпретация сказанного вами, любое чувство сопротивления мешает реальному слушанию.

Поэтому ум, который хочет слушать, наблюдать, видеть или следить, необходимо должен быть необычайно тихим. Это спокойствие, безмолвие ума может установиться лишь через понимание всех противоречий, искажений, обусловленности, страхов, извращений. Мы спрашиваем, могут ли все эти страхи и страдания, все замешательства быть отброшены мгновенно, немедленно, - так, что ум был бы тихим для наблюдения, для проникновения.

Может ли человек действительно сделать это? Можете ли вы действительно посмотреть на себя в полном безмолвии? Если ум активен, он искажает то, что видит, интерпретирует, объясняет, говорит: "Мне нравится это", "Мне не нравится это". Он легко возбудим и эмоционален, и такой ум не в состоянии видеть.
... наблюдать, осознавая ловушки языка? Не позволяя также вмешиваться любому чувству времени - малейшему чувству "достичь" или "избавиться", - могу ли я просто наблюдать, тихо, настойчиво и внимательно? В этом состоянии интенсивного внимания видны скрытые пути, неведомые области, закоулки ума. В таком видении отсутствует какой бы то ни было анализ, только восприятие. Всё это - время, анализ, сопротивление, попытки достичь чего-то, преодолеть что-то, и прочее - надо осознать и отбросить, потому что на этом пути не может быть окончания скорби.

После того как человек выслушал всё это - способен ли он в действительности это сделать? Это действительно важный вопрос. Здесь "как" нет. Нет никого, кто сказал бы вам, что делать, кто дал бы необходимую энергию. Наблюдение требует громадной энергии: тихий, безмолвный ум являет собой тотальную энергию без какой бы то ни было потери - в противном же случае он не является безмолвным. Так может ли человек, использовав всю эту суммарную энергию, взглянуть на самого себя и увидеть настолько полно, чтобы это видение стало действием - а значит и окончанием, концом, завершением?


e3450b1cde0a.jpg

 

Изменено пользователем Соня
  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 3 недели спустя...

Страх и тотальный страх - Кришнамурти

Полностью - тут:
http://www.liveinternet.ru/users/haritta/post135131628/

ce2c87a6b180.jpg
 
Такое осознание — это словно жить в комнате со змеей. Вы следите за каждым ее движением, вы очень внимательны к малейшему звуку, который она издает.

Такое состояние внимания есть тотальная энергия. При таком осознании вся целостность вашей сущности раскрывается мгновенно.

Эта дверь может отвориться для нас только благодаря постоянному осознанию и вниманию. Осознанию того, что мы говорим, как мы говорим, как мы ходим, что мы думаем.

никогда не оправдывая, никогда не осуждая, что означает наблюдать без какого-либо выбора. Благодаря такому осознанию, в котором нет выбора, быть может откроется дверь, и тогда вы узнаете, что это за измерение, в котором не существует ни конфликта, ни времени.


Страх и тотальный страх. Фрагментация мышления. Прекращение страха.

Но разве тот, кто наблюдает и говорит: <Я боюсь>, в действительности чем-нибудь отличается от объекта наблюдения, который и есть страх? Наблюдающий есть страх. И когда это осознанно, уже не приходится тратить энергию на усилие, необходимое для того, чтобы избавиться от страха, и пространственно-временной интервал между наблюдающим и наблюдаемым исчезает. Когда вы видите, что вы есть часть страха, не существуете отдельно от него, видите, что вы есть страх, — когда вы ничего не можете с ним поделать, тогда страх полностью прекращается.


Восприятие себя таким, как вы есть, без какого-либо сравнивания, дает вам громадную энергию, чтобы видеть.

Я больше не действую в состоянии смятения. Таким образом бездействие становится целостным действием.

Знаете ли вы, что такое время? Не хронологическое, по часам, но время психологическое? Это интервал между идеей и действием. Идея, как вполне очевидно, служит для самозащиты. Действие — всегда мгновенно. Оно не от прошлого и не от будущего. Чтобы действовать, надо пребывать в настоящем. Действие — так опасно, так неопределенно, что мы опираемся на идею, которая, как мы надеемся, даст нам некоторую уверенность, поможет избежать риска.

Свобода от известного есть смерть. И только тогда вы живете.

Попытайтесь сделать это и увидеть, что собственно происходит. Когда вы наблюдаете дерево всем вашим существом, всей вашей энергией. При такой энергии вы обнаружите, что вообще нет того, кто наблюдает, есть только внимание. Только когда мы невнимательны, существует наблюдающий и наблюдаемое. Когда вы смотрите на что-то с полным вниманием, нет места для идей, формулировки и воспоминаний.

Только ум, который смотрит на дерево, на звезды, на сверкающие воды реки с полным самозабвением, знает, что такое красота. И когда мы действительно видим, мы пребываем в состоянии любви.

Красота пребывает при полном отсутствии наблюдающего и наблюдаемого, и такое самозабвение возможно только когда существует полный аскетизм — но аскетизм абсолютной простоты, которая есть полное смирение.

Вы полностью затихли, и природа вокруг вас также совершенно безмолвна. В этом состоянии, когда наблюдающий не переводит то, что видит, в мысль, в этом безмолвии существует красота совершенно особого свойства. Нет ни природы, ни наблюдающего. Есть состояние полного совершенного ума; он уединен, но не изолирован, погружен в тишину, и эта тишина есть красота.

Только когда мы смотрим без каких-либо предвзятых идей и представлений, мы способны быть в непосредственном контакте с любым явлением жизни.

Так вот, именно внимание, с которым вы относитесь к проблеме, является энергией, разрешающей эту проблему. Когда вы отдаете все ваше внимание целиком, — я имею в виду внимание всего вашего существа, — то наблюдающего нет вообще, есть только состояние внимания, которое является тотальной энергией, и эта энергия есть высочайшая форма разума. Разумеется, такое состояние ума должно быть безмолвием, и это безмолвие, эта тишина приходят когда есть полное внимание. Это не тишина, достигнутая посредством дисциплины. Такое абсолютное безмолвие, в котором нет ни наблюдающего, ни объекта наблюдения, является высочайшей формой религиозного ума, но то, что происходит в этом состоянии, не может быть выражено словами, потому что слова — это не факт, о котором они говорят. Чтобы вы могли это выяснить, вам нужно самим это пережить.

мы должны не только осознать структуру и природу проблемы и видеть ее во всей полноте, но мы должны также встретить ее, когда она возникает, и разрешить немедленно, так, чтобы она не успела пустить корни в уме.
подойти к проблеме без промедления, без какого-либо искажения, и немедленно, полностью от нее освободиться, не позволив памяти оставить след в уме

Жизнь — нечто абсолютно реальное, это не абстракция, и когда вы встречаете ее с вашими представлениями, возникают проблемы.

Можно ли подойти к любой проблеме без пространственно-временного интервала, без промежутка между самим человеком и тем, чего он боится? Это возможно только когда наблюдающий не имеет длительности, не создает представления, не представляет собой скопление воспоминаний, идей, не является пучком абстракций. Когда вы смотрите на звезды, есть вы, который смотрит на звезды в небе; небо полно сверкающих звезд, воздух прохладен, и есть вы, наблюдающий, переживающий, мыслящий; вы, с вашим ноющим сердцем; вы, центр, создающий пространство.  Пока существует центр, создающий вокруг себя пространство, нет ни любви, ни красоты. Когда же нет ни центра, ни периферии, тогда существует любовь, и когда вы любите, вы сами есть красота.

Пока существует пространство между вами и объектом, который вы наблюдаете, любви нет и любви не будет. Итак, дело в вас

Единственная тишина, которая нам известна, это тишина, когда прекращается шум, тишина, когда прекращается мысль. Но это не безмолвие. Безмолвие по сути своей нечто совершенно иное, равное красоте, равное любви. Такое безмолвие не есть продукт затихшего ума, это не продукт клеток мозга, которые поняли всю структуру и говорят: ради Бога, утихомирься. Тогда сами клетки мозга создают тишину, но это не безмолвие. Не возникает безмолвие и как результат внимания, в котором наблюдающий есть наблюдаемое.

Живой ум — это ум спокойный, это ум, который не имеет центра и который, следовательно, пребывает вне пространства и времени.
Такой ум беспределен.

Медитация должна быть осознанием каждой мысли, каждого чувства, при котором никогда не следует говорить, что это правильно или неправильно. Нужно лишь наблюдать их и двигаться вместе с ними. При таком наблюдении вы начинаете понимать целостное движение мысли и чувств. И из этого осознания возникает безмолвие. это безмолвие есть медитация, в которой медитирующий полностью отсутствует, потому что ум освободил, опустошил себя от прошлого.
Медитация — это состояние ума, который смотрит на все с полным вниманием, целостно, а не выделяя какие-то части. И никто не может научить вас быть внимательным. Медитация — одно из величайших искусств в жизни. Если вы изучаете себя, наблюдаете за собой, за тем, как вы едите, как говорите, как вы болтаете, ненавидите, ревнуете, если вы осознаете это все в себе, без выбора, это есть часть медитации.

Любовь может придти, когда существует полное безмолвие, безмолвие, в котором медитирующий совершенно отсутствует; а ум может быть безмолвным только тогда, когда он понимает свое собственное движение — мысли и чувства. Чтобы понять это движение мысли и чувства, при его наблюдении не должно быть осуждения. Такое наблюдение, конечно, есть дисциплина, но эта дисциплина текуча, свободна.

Религиозный ум — это состояние ума, в котором нет страха.

В религиозном уме пребывает то безмолвие, которое не создается мыслью, но является результатом осознания, того сознания, которое есть медитация, когда медитирующий полностью отсутствует. Такое безмолвие — это состояние знергии, в котором нет конфликта. Энергия — это действие и движение. Всякое действие есть движение, всякое действие есть энергия, всякое желание есть энергия, всякое чувство есть энергия, всякая мысль есть энергия, все живое есть энергия, всякая жизнь есть энергия. Если этой энергии позволить течь без какого-либо противоречия, без какого-либо трения, без какого-либо конфликта, то она безгранична, бесконечна. Когда нет трения, эта энергия не имеет границ.

Пока существует временной интервал между наблюдающим и наблюдаемым, создается дисгармония, вызывающая трату энергии. Эта энергия, накапливаясь, достигает своей высшей точки, когда наблюдающий есть наблюдаемое, когда вообще нет никакого интервала времени, тогда это будет энергия без мотива, и она найдет свой собственный путь действия, потому что <я> уже не существует.
Чтобы это сделать, вы должны быть абсолютно честным в отношении себя, всего своего существа.

Ум, находящийся в состоянии, когда нет более ни усилий, ни стремлений, — это истинно религиозный ум. В таком состоянии ума вы можете прийти к тому, что называется <истина> или <реальность>, блаженством, богом, красотой и любовью.

страх может быть причиной отсутствия в вас энергии, той страсти, которая необходима для того, чтобы выяснить, почему у вас нет этого качества любви, почему нет этого пламени в вашем сердце? Если вы очень тщательно исследуете свой ум и сердце, то узнаете, почему вы этого лишены. Если вы проявите страсть в стремлении выяснить, почему этого в вас нет, то увидите, что оно в вас есть.

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...

Вивекананда  - Бог и человек

Как бы крепко ни держался человек за свои чувства, как бы твердо ни верил он в действительность внешнего мира, среди которого он живет, тем не менее бывают моменты в жизни как отдельных людей, так и целых народов, когда они невольно задают себе вопрос - да действительно ли все это реально?

Полностью - тут:
http://www.yogalib.ru/vivekananda/1272-svami-vivekananda-bog-i-chelovek


roUyc.jpg

Свами Вивекананда - Бог и человек
~~~~~~~~~~~~~

Это бьется ваше сердце, а вы не понимаете и думаете, что это что-то внешнее. Это Бог, живущий внутри вас, побуждает вас искать Его, осуществить, воплотить Его. Тот, Кого мы искали по всему свету, о Ком мы плакали, к Кому взывали в наших храмах, на Кого смотрели как на тайну всех тайн, скрытую в заоблачном мире, Он оказывается к нам ближе всего близкого, Он - мое Я, сущность моей жизни, мое тело, мой дух. "Я есмь Ты и Ты еси Я". В этом истинная природа человека - признайте ее, проявляйте ее! Не то, что надо стараться быть чище, - вы уже чисты, не то, что надо стремиться к совершенству, - вы уже совершенны в вашей сущности.

Понятие "я", "мое"
нужно пожертвовать своим призрачным я, что это я только ограничение, бледный отблеск бесконечной действительности, искорка бесконечного, вечного пламени, что истинная природа человека - БЕСКОНЕЧНОЕ.

величайшее из заблуждений - это думать, что человек есть не вечно чистый, совершенный Дух, а это вот маленькое тело, этот слабый ум.

повторяйте себе: "Я - это Он, Я - это Он"... Пусть это непрерывно звучит в вашем уме, подобно песне, пусть звучит денно и нощно. Даже перед лицом смерти повторяйте: "Я - это Он". Гоните прочь суеверия, омрачившие ваш разум, будьте мужественны. Познавайте истину, осуществляйте ее в вашей жизни. Цель может быть еще очень далеко, но проснитесь, вставайте, идите, и не останавливайтесь, пока не достигнете цели...

Всякий человек-дух бесконечен, поэтому нельзя и говорить о рождении и смерти.

Когда человек перестает думать о прошлом, о будущем, о том, что станет с ним потом, когда он отбросит всякую мысль о своем теле, - это знак того, что он поднялся на высшую ступень сознания. Ни тело, ни ум не составляют человека, они преходящи, но дух, что за ними, пребывает вечно. И ум, и тело беспрерывно и постоянно изменяются; это реки, каждая капля которых течет, но всю совокупность капель мы признаем все же одной рекой; это какой-то вечный вихрь изменений. Но бесконечный дух не изменяется, - изменяться может только то, что ограничено.

"Я во всем, во всяком теле, во всякой жизни: я вселенная, вся вселенная мое тело - как могу я умереть, пока остается хотя небольшая частица ее?"

бесконечность не может быть делима, разбита на части; это всегда одно и то же неделимое Единство и это и есть индивидуальный, истинный Человек.

Вам нечего достигать совершенства - вы уже совершенны и свободны.

Это Бог, живущий внутри вас, побуждает вас искать Его, осуществить, воплотить Его. И после долгих поисков мы, завершая круг, наконец, возвращаемся назад, к нашей душе и находим, что Тот, Кого мы искали по всему свету, о Ком мы плакали, к Кому взывали в наших храмах, на Кого смотрели как на тайну всех тайн, скрытую в заоблачном мире, Он оказывается к нам ближе всего близкого, Он - мое Я, сущность моей жизни, мое тело, мой дух. "Я есмь Ты и Ты еси Я". В этом истинная природа человека - признайте ее, проявляйте ее!

Не то, что надо стараться быть чище, - вы уже чисты, не то, что надо стремиться к совершенству, - вы уже совершенны в вашей сущности. Мир это только ширмы, за которыми скрывается Действительность. Всякая добрая мысль, всякое доброе дело как бы расширяет отверстие в этих ширмах, и чистота, бесконечность, Бог, скрытые ширмами, обнаруживают себя.

Чем более уходит это маленькое временное я, тем более проявляется во всей своей славе вечное, истинное. истинная природа человека - БЕСКОНЕЧНОЕ.

Счастье может быть найдено только в духе. величайшее из заблуждений - это думать, что человек есть не вечно чистый, совершенный Дух, а это вот маленькое тело, этот слабый ум.

Восстань же, человек, в Духе, найди мужество уверовать в истину, найди мужество воплотить ее в свою жизнь! Миру нужны такие люди, такое мужество...

Вы - львы, вы - Дух, чистый, бесконечный, совершенный. Вся мощь, вся красота вселенной в вас. Ты подобен бесконечному небу: облака идут одно за другим, играют несколько мгновений всеми переливами цветов, потом уходят, а небо остается, все такое же голубое, чистое, вечное"... Вот действительность.

Почему же люди видят иное? При дороге, ночью, стоял ствол засохшего дерева. Прошел вор, испугался: он думал, что это стоит, поджидая его, полицейский. Прошел влюбленный юноша, и сердце его забилось радостью: он принял дерево за свою возлюбленную. Ребенок, напуганный сказками, увидав дерево, расплакался: он думал, что это привидение. Но во всех случаях дерево было только деревом. Мы видим мир таким, каковы мы сами. повторяйте себе: "Я - это Он, Я - это Он"... Пусть это непрерывно звучит в вашем уме, подобно песне, пусть звучит денно и нощно. Даже перед лицом смерти повторяйте: "Я - это Он". Гоните прочь суеверия, омрачившие ваш разум, будьте мужественны. Познавайте истину, осуществляйте ее в вашей жизни. Цель может быть еще очень далеко, но проснитесь, вставайте, идите, и не останавливайтесь, пока не достигнете цели...

 

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...

Вивекананда - Пара-бхакти, или Высшее богопочитание

"Мы окончили рассмотрение так называемой подготовительной Бхакти, и, чтобы приступить к изучению ПараБхакти, или высшего Богопочитания, нам остается только сказать об окончательном подготовлении к нему. Такое подготовление, состоящее в повторении священных имен, в обрядах, формах, символах, имеет целью только очищение души, из всех же средств очищения самое главное, без которого никто не может достигнуть высшего Богопочитания (Пара-Бхакти), - отречение."

Полностью - тут:
http://www.magister.msk.ru/library/occult/vivek04.htm

Свами Вивекананда ПАРАБХАКТИ ИЛИ ВЫСШЕЕ БОГОПОЧИТАНИЕ

Отречение, необходимое для достижения Бхакти, получается не посредством подавления чего бы то ни было, а приходит просто, естественно, подобно тому, как в присутствии необыкновенно сильного света менее сильный свет становится все слабее и слабее, пока не исчезнет совсем.
Так Божественная милость освобождает душу от болтов и скреп, ее связывающих, и она становится свободною. В этом помогающем богопочитанию отречении нет ничего трудного и сурового, никакой борьбы, никакого насилия. Бхакти не подавляет ни одной из своих страстей; он только старается усиливать их и направлять к Богу.

Отречение бхакты - результат любви

Поэтому любовь, напряженное стремление к соединению, сильное желание двух частей стать одним и даже погрузиться и исчезнуть в одном, проявляется везде, в высшей или низшей форме, как случится. Бхакти-Иога - наука Высшей Любви, она указывает, как управлять и пользоваться ею, как давать ей другую цель и получать от нее самые блестящие результаты, одним словом - как заставить ее вести нас к духовному блаженству. Бхакти-йога не говорит: откажись, но говорит только: люби, люби Самое Высшее. Все же низкое само спадает с того, чей предмет любви - Высочайшее.

"Я не могу о Тебе говорить ничего, кроме того, что Ты моя любовь, Ты прекрасен. О, Ты прекрасен. Ты сама красота". Все, что требует от нас эта Йога, это чтобы наша жажда прекрасного была направлена к Богу. Что такое красота человеческого лица, неба, звезд, луны? Все это только слабое отражение истинной, всеобъемлющей Божественной Красоты. "Он, светозарный, озаряет все. Его светом все светится"'. Достигнете этого высокого состояния Бхакти, и оно заставит вас сразу забыть ваши маленькие личности. Отрешитесь от ничтожных мирских эгоистических привязанностей. Не смотрите на человечество как на предмет ваших высших интересов. Стойте как зритель, как исследователь и наблюдайте явления природы; смотрите, как могущественное чувство любви вырабатывается в мире. Иногда это покажется вам трудным: вы встретите препятствия, испытаете неудачи. Но они будут незначительны и только в то время, когда вы еще на пути к достижению высшей, истинной любви. Не обращайте на них внимания; они чувствительны, только пока находишься в мирском водовороте; выйдя же из него и стоя вне его, как зритель или ученик, вы сразу увидите миллионы миллионов путей, какими Бог проявляет себя как Любовь.

"Везде, где есть какое-либо благополучие, даже в чувственных вещах, там есть и искра того Вечного Блаженства, которое есть Сам Бог". Даже в самых низших родах привязанности таится зародыш Божественной любви. Одно из имен Бога на санскритском языке - Хари -' означает, что Он привлекает к Себе все. Только Его влечение достойно человеческого сердца. Кто на самом деле может привлечь душу? Только Он. Не думаете ли, что душу может ' привлечь мертвая материя? Этого никогда не было и никогда не будет. Видя человека, увлекающегося прекрасною наружностью,
не думаете ли вы, что его привлекает горсть расположенных известным образом материальных частиц? Ни в каком случае. За этими материальными частицами должно быть и есть действие божественного влияния и божественной любви. Невежественный человек не знает этого, но сознательно или бессознательно привлекается им и только им одним. Даже самые низкие формы привязанности получают свою силу от Самого Господа. "Никто, о возлюбленный, никогда не любил мужа ради самого мужа; муж любим ради Атмана, Господа, Который внутри его"'. Любящие жены могут знать это или не знать, но это тем не менее верно. "Никто, о возлюбленный, никогда не любил жену ради самой жены, но внутри жены нахожусь Я, Которого любят". - "Таким же образом никто не любит ребенка или что-нибудь другое в мире иначе, как ради Него, Который внутри". Бог - это громадный магнит, а все мы железные опилки; постоянно привлекаемся Им и стремимся приблизиться к Нему. Вся наша борьба в этом мире преследует не эгоистичные цели. Глупцы не знают, что делать, но весь труд их жизни состоит в приближении к этому великому Магниту. Да, все ужасные условия и борьба в жизни имеют целью заставить нас идти в конце концов к Нему и составить с Ним одно.

Бхакти наполняет его сердце океаном любви; этот океан - Сам Бог, и там не остается места для маленьких привязанностей. Это отречение бхакты называется вайрага, или непривязанность ко всему, что не Бог, и происходит от анурага, или сильной привязанности к Богу.

Он один не видит различий. Огромный океан любви влился в него, и он не замечает ни людей, ни животных, ни растений, ни солнца, ни луны, ни звезд; но везде и во всем видит своего Возлюбленного. Во всех лицах ему сияет его Хари. Свет солнца и луны - Его проявления. Везде, где есть красота или величие, для него - это красота и величие Его. Такие бхакты еще живут - мир никогда не бывает без них.  

Естественность Бхакти-Йоги и ее главный секрет

 "Кто сосредоточивает свой ум на Мне и молится Мне с вечным постоянством и самою глубокою верою, - те Мои лучшие поклонники; они величайшие Йоги. Кто подчинением своего тела и уверенностью в тождестве всей вещей поклоняется Абсолюту, Неописуемому, Непроявленному, Вездесущему, Немыслимому, Всеведущему, Неизменяемому и Вечному, тот, деланием добра всем существам, также приходит ко Мне Одному. Но для тех, чей ум посвящен непроявленному Абсолюту, трудность борьбы по пути к достижению цели значительно больше, так как для воплощенного существа путь к непроявленному Абсолюту гораздо труднее. Кто весь свой труд предлагает Мне, кто с полным упованием думает обо Мне, молится Мне и не имеет привязанности ни к чему, кроме Меня, тех Я скоро подниму из океана вечно повторяющихся рождений и смерти, так как их ум вполне привязан ко Мне".

Как возлюбленный любит даже клочок одежды возлюбленной его сердца, совершенно так же, когда человек любит Бога, все во Вселенной становится для него дорогим потому, что все принадлежит Ему.
Любить всю Вселенную можно только любовью к самашти - всеобщему, которая есть простая единица, заключающая в себе миллионы миллионов меньших частиц. Джнан ищет обобщения вещей, того одного абсолютного и обобщенного Существа, зная Которое, он будет знать всякую вещь. Бхакта хочет узнать то обобщенное, абстрактное Лицо, любя Которое, он будет любить всю Вселенную.

следует стремиться прийти к основной мысли, что сумма всей любви - Бог, что сумма желаний всех душ во Вселенной, свободны ли они, или связаны, или домогаются освобождения, - Бог. Только тогда возможно для человека проявлять всеобщую любовь. Бхакта поэтому говорит, что Бог есть самашти, и что видимая природа тот же Бог, но дифференцировавшийся и проявленный. Если мы любим сумму, мы любим все ее составляющие. Тогда будет легка любовь к миру и деланье ему добра, но эта способность получается только посредством любви к Богу; иначе делать добро миру нельзя. "Все принадлежит Ему, и Он любит меня, а я люблю Его", - говорит бхакта. При такой любви все становится священным, потому что все - Его, все - Его дети, Его тело, Его проявление. Как можем мы тогда кого-нибудь обидеть? Как можем кого-нибудь не любить? С любовью к Богу придет несомненно любовь ко всему во Вселенной. Чем более мы приблизимся к Богу, тем яснее увидим, что все вещи - в Нем.

Когда душа успеет приобрести блаженство этой высшей любви, она начнет видеть Его везде. Наше сердце станет тогда вечным источником любви. А когда мы достигнем посредством этой любви высшего состояния, все маленькие различия между вещами этого мира исчезнут: человек будет казаться не человеком, но Богом, животное - не животным, но Богом; даже в тигре мы будем видеть не тигра, но проявление Бога. Таким образом, в этом высшем состоянии Бхакти, поклонение обращается ко всякой жизни и ко всякому существу. "Зная, что Хари, Господь, есть во всякой вещи, мудрый должен проявлять неуклонную любовь ко всем существам".
Результатом этого рода напряженной, всепоглощающей любви является чувство совершенного самопожертвования и убеждение, что ничто не враждебно нам. Тогда любящая душа способна сказать при боли: "Добро пожаловать, боль", и при несчастьи: "Добро пожаловать, несчастье, - вы также от Возлюбленного". Приползшей к ней змее она скажет: "Добро пожаловать, змея". И, даже если придет смерть, такой бхакта будет приветствовать и ее улыбкой. Он скажет: "Блажен я, что они все пришли ко мне, все мои желанные". Бхакта в этом состоянии совершенного отречения, происходящего от сильной любви к Богу и всему, что Его, перестает отличать удовольствие от страдания, насколько они касаются его. Он теперь не знает, что значит жаловаться на боль или страдание, и этот род безропотной покорности воле Бога, Который весь - любовь, ¬более ценное приобретение, чем всякая слава великих и геройских подвигов.

Для большинства человечества тело составляет все. Мы все же остаемся похожими на ястреба, которого ум направлен вниз, на кусок падали. Зачем, например, спасать наше тело от тигра? Почему не отдать его? Тигр останется очень доволен, и это будет своего рода самопожертвование и богопочитание. Как бы мы ни заботились о сохранении наших тел, они все-таки в конце концов разрушатся; между ними нет вечных. Гак пусть же они погибнут на служении другим. "Богатство, и даже самую жизнь, мудрый всегда держит наготове для служения другим. В этом мире верно одно - смерть, и гораздо лучше, чтобы тело умерло для хорошего дела, чем для дурного". Мы можем влачить нашу жизнь пятьдесят или сто лет, но что же будет после? Все, что представляет собою результат соединения, должно распасться и умереть, и для нашего тела настанет время, когда оно разложится. Ведь умерли Будда и все им подобные. Бхакта говорит: "В этом эфемерном мире, где все рассыпается в прах, мы должны употребить наше время с наибольшею пользою, а действительная высшая польза заключается в служении всем существам". Ужасное заблуждение, что мы не что иное, как тело, и должны стараться всеми возможными средствами сохранить его и ( доставлять ему наслаждения, порождает весь эгоизм мира. Если бы вы знали, что вы нечто особое от вашего тело, вам не из-за чего было бы бороться и кому-либо противодействовать; вы были бы глухи ко всем эгоистичным пробуждениям. Поэтому бхакта и говорит, что вы должны себя держать, как если бы были мертвы для всех мирских идей. Это и есть самопожертвование. Предоставьте всему идти своею дорогой - в этом истинный смысл слов "Да будет воля Твоя" - и не старайтесь о чем-нибудь хлопотать и из-за чего-нибудь бороться, думая, что Богу нужны наши слабости и самолюбие. Правда, может случиться, что даже из наших эгоистических хлопот выйдет что-нибудь хорошее; но это Божие произволение, и в нем нет никакой нашей заслуги. Совершенный бхакта находит, что никогда не должно ничего желать или делать для себя. "Боже, они строят во имя Твое высокие храмы: они приносят богатые жертвы! Я же беден, у меня ничего нет: так возьми это тело и положи у Своих ног. Не отвергни меня, о Господи!" Такая молитва исходит из глубины сердца бхакты. Для того, кто испытывал это вечное принесение себя в жертву Возлюбленному Господу, оно гораздо дороже богатства, славы, власти и всяких наслаждений. Спокойная покорность бхакты - это "мир, превосходящий всякое понимание", блаженство ни с чем не сравнимое. - такое состояние, при котором ум не имеет решительно никаких интересов в этом мире, и потому, естественно, не знает ничего, что противоречит таким интересам. В этом состоянии высокого отречения все, имеющее форму привязанности, исчезло вполне, за исключением одной всепоглощающей любви к Тому, в Ком все живет, движется и имеет бытие. Эта же привязанность, выражающаяся в любви к Богу, конечно, такова, что не связывает души, но разбивает все ее оковы.
Высшее знание и высшая любовь для истинно любящего - одно и то же

"Когда непрерывный поток мысли о Боге, подобно маслу, переливаемому из одного сосуда в другой, течет непрерывной струей, это и есть Пара-Бхакти, высшая любовь". Этот род постоянного, непрерывного и неуклонного направления ума и сердца к Богу есть высшее проявление любви к Нему человека. Все другие формы Бхакти только подготовление к достижению этой высшей ее формы ¬Пара-Бхакти, называемой также любовью, приходящею после привязанности (рагануга). Когда эта высшая любовь водворится в сердце человека, его ум будет постоянно думать о Боге и не помнить ничего другого. Он не даст в себе места никаким мыслям, кроме мыслей о Боге, и его душа, будучи безусловно чиста, разобьет все оковы ума и материи и станет светла и свободна. Только он может поклоняться Господу в своем сердце, и для него все формы, символы, книги и учения становятся ненужными и бесполезными. Нелегко так любить Бога!

Любить, потому что сама природа этого требует, без сомнения, самое высшее и наиболее бескорыстное проявление любви, какое только может видеть мир. Такая любовь, вырабатываемая в духовном плане, необходимо ведет к достижению Пара-Бхакти.

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...

Треугольник любви

Мы можем представить любовь в виде треугольника, каждый угол которого соответствует одному из неотделимых от любви ее свойств. Не может быть треугольник без трех углов и не может быть истинной любви без трех следующих свойств. Первый угол треугольника любви то, что любовь не торгуется. Те, кто поклоняются Богу, потому что хотят, чтобы Он даровал им милости, наверно не будут поклоняться Ему, если эти милости не получатся. Бхакта любит Бога, потому что любит. Нет другой причины, порождающей и направляющей это божественное чувство истинно набожного. Поклоняться Богу ради какой-нибудь награды, даже ради спасения, значит унижать высокий идеал любви. Любовь не знает никакой награды. Любовь бывает всегда только ради любви. Бхакта любит потому, что не может не любить. Когда вы видите прекрасный вид и любуетесь им, вы не требуете от вида никакой награды, и он ничего не требует от вас. Но, глядя на него, вы приходите в блаженное настроение, смягчающее тревоги вашей души. Он почти возвышает вас временно над вашею смертною природою и приводит в состояние спокойного, божественного экстаза. Такова природа настоящей любви, и это первый угол нашего треугольника. Не просите ничего взамен вашей любви. Давайте вашу любовь Богу; но не просите за нее ничего, даже от Него.

Второй угол треугольника любви - то, что любовь не знает страха. Те, кто любит Бога из страха, самые низкие из человеческих существ; они недоразвились до состояния человека. Они молятся Богу из страха наказания. Для них Он великое Существо с кнутом в одной руке и скипетром в другой, и они боятся, что если не будут повиноваться ему, то подвергнутся бичеванию. Поклоняться Богу из страха наказания ¬разврат. Такое поклонение, - если его можно так назвать, - самая грубая форма поклонения Богу Любви. Пока в сердце есть сколько-нибудь страха, как может быть там любовь? Любовь побеждает всякий страх. 
/Любовь побеждает всякий страх. Страх является от эгоистичной мысли об отделении себя от природы. Чем ничтожнее я себя считаю и чем больший я эгоист, тем больше мой страх. Когда человек считает себя маленьким и ничтожным, страх обязательно нападает на него. А чем вы меньше думаете о себе, как о незначительной личности, тем у вас меньше будет страха. Пока в вас есть искра страха, любви у вас быть не может; любовь и страх несовместимы. Бога никогда не боятся те, кто любит Его. Чем более вы повторяете имя Божие, тем лучше для вас, когда бы вы это не делали. Вы повторяете Его имя только потому, что любите Его.

Третий угол треугольника любви то, что любовь не знает соперника, потому что в ней всегда воплощается высший идеал любящего. Истинной любви никогда не бывает, пока предмет нашей любви не стал для нас нашим высшим идеалом. Часто случается, что человеческая любовь дурно направлена и помещена, но для того, кто любит, предмет его любви всегда его высший идеал. Высочайший идеал всякого человека - Бог. Для невежды и мудреца, святого и грешника, образованного и необразованного, воспитанного и невоспитанного, - для всех людей высший идеал - его Бог. Совокупность всех высших идеалов красоты, величия и силы дает нам полное понятие о любящем и любимом Боге. Эти идеалы существуют в каждом уме, в той или другой форме, и составляют части и совокупность частей всех наших умов. Это вечно господствующее влияние идеала есть сила, одна из побудительных причин, которую постоянно молено видеть действующею в человечестве. Может быть, только после сотен рождений, после борьбы в течение тысячелетий человек cтанет поклоняться самому идеалу, как идеалу с точки зрения высшей любви.

Бог Любви Сам доказывает Свое существование

Что составляет идеал любящего, который совсем отрешился от всякой мысли об эгоизме, мене и торговле и не знает страха? Такой человек самому Богу скажет: "У меня нет ничего, что я мог бы назвать своим. Все свое я отдал Тебе и ничего не хочу от Тебя". Когда человек достиг такого состояния, его идеалом становится совершенная, бесстрашная любовь. Высший идеал такого человека не имеет в себе ничего узкого, ничего частного.
Это всеобщая любовь, любовь без границ и оков, сама любовь, совершенная и безусловная. Великому идеалу религии любви поклоняются абсолютно, как таковому, без помощи каких-либо символов или побуждений. Высшая форма Бхакти есть поклонение всеми признанному идеалу как своему собственному, избранному самим собою: прочие формы Бхакти - только ступени на пути к достижению этой высшей. Все наши неудачи и успехи в исполнении требований религии любви лежат на пути к осуществлению этого одного идеала. Бхакта берет один предмет за другим и в каждый из них последовательно воплощает свой внутренний идеал. При этом он видит, что все они не могут быть представителями его всеобъемлющего внутреннего идеала, и один за другим отбрасывает их.

Затем начинает думать, что напрасно старался осуществлять идеал во внешних предметах, что все внешние предметы ничто, в сравнении с самим идеалом, и со временем приобретает способность осуществления самого высокого и обобщенного отвлеченного идеала - чистую абстракцию, которая становится для него совершенно живой и реальной. Когда подвижник достигает этого состояния, ему не нужно больше спрашивать, может ли Бог обнаруживаться или нет, всемогущ ли Он и вездесущ ли. Для него Он только Бог любви. Он высочайший идеал любви, и этого для него довольно. Он, как любовь, для него видим непосредственно - так как для любящего существование любимого не требует никаких доказательств. Для него Бог существует только как любовь, и, находя Его, как самую внутреннюю душу, во всем, он в экстазе восклицает: "Никто, о возлюбленный, не любит мужа ради мужа, но муж любим ради Господа, который в муже; никто, о возлюбленный, не любит жену ради жены, но жену любят ради Господа, который в жене".

Говорят, что эгоизм единственная побудительная причина всей человеческой деятельности. По моему же мнению, побуждением к этой деятельности служит тоже любовь, только ослабленная разменом на частности. Когда я думаю о себе, как о части всеобщего целого и люблю это целое, моя любовь становится всеобщею, и во мне наверно не останется ни малейшего эгоизма. Но когда я ошибочно считаю себя чем-то маленьким, отдельным от Целого, моя любовь останавливается на частностях и суживается.

Большая ошибка - суживать и сокращать область любви, потому что все во Вселенной божественного происхождения и заслуживает того, чтобы быть любимым. Следует, однако, помнить, что любовь ко всему заключает в себе любовь к частям. Это всеобщее Целое есть Бог бхакт. Когда сердце очищено и наполнено до краев божественным нектаром любви, все идеи о Боге, кроме той, что весь Он Любовь, становятся ребяческими и отбрасываются как несоответственные и недостойные. Такова сила Пара-Бхакти, или высшей любви; и совершенный бхакта не идет больше искать Бога в храмах и церквах; он не знает места, где бы не нашел Его. Он находит Его в храме, так же как и вне храма: находит Его в святости Святого, так же как и в безнравственности порочного, потому что он уже поместил Его в славе в своем собственном сердце, как всемогущий, неугасимый свет любви, всегда сияющий и вечно присутствующий.

Человеческие представления о Божественном идеале любви

Самая низкая форма, в которой проявляется эта любовь, та, которую они называют спокойною, - шанта. Когда человек молится Богу, без огня любви в сердце и безумия в мозгу, когда его любовь обыкновенная, спокойная, только немного высшая, чем простая форма, чем обряд или символ, и совсем не отличается безумием напряженной, деятельной любви, это называется шанта. Мы видим в мире людей, которые двигаются медленно, и других, приходящих и уходящих, подобно вихрю. Шанта-Бхакти похожа на первых - спокойна, мирна и умеренна. Следующий, высший тип - дасья, или служение. Она бывает, когда его идеал - привязанность верного слуги к своему господину.

Следующий тип - сакхья, или дружба. "Ты наш возлюбленный друг", ¬восклицает придерживающийся этого идеала. Дружбой между людьми называется такая любовь, при которой человек открывает свое сердце другому и знает, что тот никогда не станет бранить его за ошибки, но всегда постарается помочь ему, причем в его уме всегда таится мысль о равенстве между ним и его другом. Совершенно такой же род любви исходит из сердца молящегося к его Богу, если этот тип любви составляет его идеал. Таким образом, Бог становится нашим близким другом, которому мы можем свободно рассказывать все повести нашей жизни. Самые интимные тайны нашего сердца мы выкладываем перед ним с величайшею уверенностью в безопасности и помощи. Он наш друг, к которому мы относимся как к равному, как к товарищу игр. 

Бхакта говорит: "Люби Господа твоего, Товарища по игре, и наслаждайся игрой. Если ты беден, радуйся, что это шутка. Если ты богат, радуйся игре в богатство. Если подвергаешься опасностям, это хорошая игра. Если пришло счастье, это еще лучшая забава. Мир это театр, в котором мы играем свои роли, и Бог все время играет с нами. Вечный товарищ по игре - как прекрасно Он играет! Игра оканчивается, когда цикл приходит к концу, и тогда наступает отдых на более или менее продолжительное время. Затем опять начинается игра, опять является Вселенная и все прочее и играет с Ним, и так продолжается дальше. Несчастья и горести приходят только тогда, когда вы забываете, что все это игра и что вы также принимаете в ней участие. Но как только вы отбросите свойственную всем нам мысль о серьезной реальности меняющихся случаев этой трехминутной жизни и узнаете, что это только сцена, на которой вы играете и помогаете играть Богу, страдания тотчас исчезают для вас. Итак, смотрите на Него как на играющего в каждом атоме, играющего, когда Он создает земли, солнца и луны, играющего с человеческими сердцами, с животными и растениями. Смотрите на себя только как на Его партнера. Он устраивает нас сначала так, потом иначе, и мы сознательно или бессознательно помогаем Ему в игре. И, о блаженство! Мы - Его партнеры!"

Следующий тип известен как ватсалья, или любовь Бога не как нашего Отца, но как нашего Дитя. есть взгляд, делающий нас способными отделить от понятия о Боге все идеи о силе. Идея о силе приносит с собою страх; в любви же не должно быть страха. Любящий говорит, что ему нет надобности смотреть на Бога как на могущественного, величественного и славного Господа Вселенной или как на Бога богов. Чтобы избежать соединения с понятием о Боге чувства силы, которое вызывает страх, он служит Богу как своему собственному ребенку. Отец и мать не чувствуют страха перед своим ребенком; о них нельзя сказать, чтобы они имели к нему какое-либо почтение. Они и не подумают просить от ребенка какойнибудь милости. Положение ребенка относительно своих родителей всегда положение получающего, и из любви к ребенку родители сто раз пожертвуют своими телами, тысячу жизней отдадут для него. Поэтому и Бога любят как ребенка. Эта идея о любви к Богу как к ребенку является и естественно растет у тех религиозных сект, которые верят в воплощение Бога. Таким образом, суеверие о страхе и почтении к Богу, глубоко укоренившееся в недрах наших сердец, уничтожается силою любви: но иногда требуются долгие годы, чтобы идеи о почтении, благоговении и страхе к Богу и о Его величии и славе совершенно потонули в любви.

Есть еще одно человеческое представление о божественном идеале любви. Оно известно как мадхура, или сладость, - самое высокое из всех таких представлений. Оно основано на высочайшем и самом сильном из известных человеку проявлений любви в этом мире. Какая любовь потрясает всю природу человека и проникает во все атомы его существа, делает его сумасшедшим, заставляет забыть свою природу, преображает, делает богом или демоном? Какая, как не любовь между мужчиной и женщиной? В этом сладостном представлении о божественной любви на Бога смотрят как на мужа и Ему поклоняются как мужу. Бхакта говорит: "Мы все, подобно женщинам, зависим от Бога, и в мире нет мужчин, кроме Одного, и этот один - Он, Возлюбленный". Поэтому вся та любовь, которую мужчина дает женщине или женщина мужчине, должна быть отдана Господу: и все разные роды любви, которые мы видим в мире и к которым относимся более или менее легко, имеют один предмет - Бога. К несчастью, человек не знает бесконечного океана, в который постоянно течет эта огромная река любви, и часто безумно пытается направлять ее к маленьким куклам, человеческим существам. Присущая человеческой природе огромная любовь, но вы наверно увидите, что ваша любовь, если дается какому-нибудь человеческому существу, приносит в результате страдание и горе. Нашу любовь мы должны поэтому давать Высочайшему Одному. Кто никогда не умирает и никогда не изменяется, - Ему, в океане любви Которого не бывает ни приливов, ни отливов. 

Любовь должна направляться по верному назначению; она должна идти к тому, Кто истинный, бесконечный океан любви. Как капли воды, стекающие по склону гор, как бы они ни были велики, не могут, после того как образовали ручей или реку, остановить своего течения, но находят как-то путь в океан, совершенно так же и Бог есть один конечный пункт, куда должны, наконец, прийти все наши чувства и страсти. Поэтому, если вы хотите сердиться, сердитесь на Него - браните Вашего Возлюбленного, браните вашего Друга. Кого другого вы можете бранить безопасно? Поэтому говорите Возлюбленному. "Почему Ты не приходишь ко мне, почему оставляешь меня одного?". И где же есть какое-либо наслаждение, как не у Него? Какое удовольствие может быть в маленьких комках земли? Кристаллизованную сущность бесконечного наслаждения, которую мы ищем, можно найти только в Боге. Поэтому отдадим наши чувства и страсти Ему. Они предназначены Ему одному, и потому, сбиваясь с пути и идя ниже, становятся порочными. А когда идут прямо к цели, к Господу, то даже самые низкие из них преображаются. Таким образом, вся энергия человеческого тела и ума, как бы она ни выражалась, имеет своею целью, своим скайяна, одного Бога; а следовательно, вся любовь и все чувства человеческого сердца должны быть направлены к Богу, к Возлюбленному. 

Кого это сердце может любить, кроме Него? Кто сама красота, само величие? Кто в этой Вселенной прекраснее, чем Он? Кто может быть лучшим мужем, чем Он? Кто более заслуживает быть любимым, чем Он? Поэтому пусть Он будет мужем, пусть Он будет возлюбленным. И часто случается, что любящий божественною любовью, воспевая эту любовь, считает для описания ее вполне подходящим язык человеческой любви во всех ее видах. Глупцы не понимают безумного трепета этой духовной любви. И как бы они могли понимать ее? "Один только поцелуй Твоих уст, о Возлюбленный! Жажда Тебя у того, кого Ты поцеловал, вечно усиливается; все его горести исчезают, и он забывает все, кроме Тебя". Он жаждет поцелуя Возлюбленного, прикосновение уст Которого делает бхакту безумным, делает человека богом! Для того, кто осчастливлен таким поцелуем, вся природа изменяется, мир исчезает, солнце и луна гаснут, и вся Вселенная растворяется в этом бесконечном океане любви. Но настоящий духовно любящий не успокаивается даже на этом. Даже любовь мужа и жены для него недостаточно безумна. Бхакты переходят к идее незаконной любви, потому что она так сильна. Природа этой любви такова, что чем больше она встречает препятствий для свободного пользования ею, тем становится сильнее. 

Человеческий язык не в состоянии передать, как Кришна был безумно любим в лесах Вринды, как при звуке Его голоса все вечноблаженные Гопи бросались навстречу Ему, забывая этот мир и все его привязанности, обязанности, радости и печали.
"О человек, ты говоришь о божественной любви и в то же время способен заниматься всею суетою этого мира - искренен ли ты? Где есть Рама, там нет места для каких-либо желаний, а где есть желание, там нет места для Рамы; они никогда совместно не существуют; подобно свету и тьме, никогда не бывают вместе".

Заключение

Когда этот высший идеал любви достигнут, философия отбрасывается; кто тогда станет о ней заботиться? Свобода, спасение, нирвана - все отошло в сторону, так как кто будет стараться сделаться свободным, наслаждаясь этою божественною любовью? "Господи, я не хочу ни богатства, ни друзей, ни красоты, ни учености, ни даже свободы; пусть я буду рождаться вновь и вновь, и будь Ты вечно моею любовью". Да, будь вечно и вечно моею любовью; что мне еще желать? "Кто заботится о том, чтобы быть сахаром, а я хочу наслаждаться им", - говорит бхакта. Кто тогда захочет быть свободным и составлять одно с Богом? "Я могу знать, что я - Он, и все-таки хочу быть отдельным и отличным от Него, чтобы быть в состоянии наслаждаться Возлюбленным. Вот что говорит бхакта. Любовь для любви - его высшее наслаждение. Кто не захотел бы быть связанным по рукам и по ногам тысячу раз, чтобы наслаждаться Возлюбленным? Ни один бхакта не заботится ни о чем, кроме любви, кроме того, чтобы любить и быть любимым. Его неземная любовь похожа на прилив, заставляющий речку течь вверх, против обычного течения. Свет называет его безумным. Да, я знал одного такого, каких обыкновенно называют сумасшедшими, и вот что он ответил на это: "Друзья мои, весь мир - огромный дом для умалишенных; одни сходят с ума от влюбленности, другие от жажды известности или славы, те из-за денег, а эти из-за опасения или желания попасть на небо. В этом огромном сумасшедшем доме и я сумасшедший. Вы сходите с ума по деньгам, я схожу по Богу. Вы сумасшедшие - я тоже. Только я думаю, что мое сумасшествие все же гораздо лучше вашего". Любовь настоящего бхакты это бурное сумасшествие, при котором все прочее для него исчезает. Вся Вселенная для него полна любви и только любви. Такою она кажется истинно любящему. Если человек имеет в себе эту любовь, он становится вечно блаженным, вечно счастливым, и это блаженное безумие божественной любви может навсегда излечить все наши мирские болезни. 

Мы все начинаем с того, что бываем дуалистами в религии любви. Бог для нас отдельное Существо, и себя мы чувствуем также отдельными существами. Затем является любовь, человек начинает приближаться к Богу, и Бог становится все ближе и ближе к человеку. Человек испытывает в жизни различные привязанности - как привязанность к отцу, матери, сыну, другу, учителю, любовнику - и во все предметы своей привязанности воплощает свой идеал любви, своего Бога. Для него все это становится Богом, и последняя степень его развития в этом направлении достигается, когда он чувствует, что совсем растворился в предмете своего поклонения. Мы начинаем с любви к себе, и ложная претензия нашего маленького "я" делает самую любовь эгоистичною.
Но наконец наступает полное озарение светом, при котором это маленькое "я" становится видимым как одно с Единым Бесконечным. Сам человек в присутствии этого света и любви перерождается; его сердце очищается от всей нечистоты и суетных желаний, которыми он более или менее был полон раньше, и он осуществляет прекрасную и вдохновляющую истину, ¬что любовь, любящий и любимый на самом деле - одно.

===============+++++++++==============
Пара-Бхакти, или Высшее поклонение
Содержание
Подготовительное отречение
Отречение бхакты - результат любви
Естественность Бхакти-Йоги и ее главный секрет
Формы проявления любви
Всеобъемлющая любовь, и как она ведет к самопожертвованию
Высшее знание и высшая любовь для истинно любящего - одно и то же Треугольник любви
Бог любви Сам доказывает Свое существование
Человеческие представления о Божественном идеале любви

  • ДарюБлаго! 1

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 3 недели спустя...

Вивекананда. Шесть наставлений о раджа-йоге

Полностью - тут:
http://www.magister.msk.ru/library/occult/vivek08.htm


af4ae62c4a9895235503fddd2c665287-full.jp upload image

ШЕСТЬ НАСТАВЛЕНИЙ О РАДЖА-ЙОГЕ

Размышляйте постоянно о Вашей истинной сущности. Освободитесь от всякого суеверия. Не гипнотизируйте себя мыслью, что Вы недостойны, денно и нощно повторяйте себе, что Вы в самом деле из себя представляете, пока Вы не осознаете (действительно осознаете) Ваше единство с Богом.

Первое наставление

"Фантазия открывает двери вдохновению и служит основой для всякой мысли".
Для успешного практикования необходимы:
2) Терпение. Вначале будут чудесные проявления, но они все прекратятся. Тогда наступит самый трудный период, но не отчаивайтесь! если у вас хватит терпения, то конечный успех вам обеспечен.
3) Постоянство. Упорствуйте чрез огонь и воду, чрез здоровье и болезни, ни один день не пропускайте практикования. Всего лучше практиковать при слиянии дня и ночи, - в это время наше тело всего спокойнее, это нейтральная точка между двумя состояниями. Если же это время не подходит, то практикуйте, когда встанете и ложась в постель. Требуется особая чистота тела (ежедневная ванна).
Сядьте после купанья и сидите неподвижно, то есть вообразите, что вы сидите как твердая скала, что вас ничто не сможет сдвинуть. Держите голову, плечи и бедра по прямой линии, держа спинной хребет совершенно свободно; все действие происходит вдоль него и его нельзя ослаблять.
Начинайте с пальцев ног, считайте всякую часть вашего тела совершенной, вообразите себе ее таковой, трогая, при желании, каждую часть рукой. Переходите постепенно с одной части на другую, считая каждую совершенной, ничего не упуская, пока не достигнете головы. Тогда вообразите все совершенным, средством, данным вам Богом для достижения Истины, кораблем, на котором вы должны пересечь океан, достичь берега вечной Истины.
Сделав это, вдохните глубоко через обе ноздри, выдохните и потом задержите дыхание как можно дольше.
Дышите таким образом четыре раза, затем дышите обычным способом и молитесь, прося озарения: "Я размышляю о славе Того, кто создал вселенную, да озарит он мой ум" Сидите в таком размышлении десятьпятнадцать минут. 
Священное созерцание способствует уничтожению всех мысленных нечистот.

Существует второй способ дыхания, так как один и тот же способ не подходит всем.
Это упражнение следует исполнять с ритмической точностью и всего легче делать это, считая. Так как счет чисто механический, то мы взамен повторяем определенное число раз священное слово "Ом".
Эта пранаяма состоит в затыкании правой ноздри большим пальцем и в медленном вдыхании левой ноздрей, повторяя четыре раза слово "Ом".
Затем прикройте крепко обе ноздри, положив указательный палец на левую ноздрю, опустите голову на грудь и задерживайте дыхание, мысленно повторяя "Ом".
Оканчивая выдыхание, втяните сильно живот, чтобы извлечь весь воздух из легких. Затем вдохните медленно через правую ноздрю, держа левую прикрытой, повторяя четыре раза "Ом". Потом прикройте правую ноздрю большим пальцем, опустите голову, задержите дыхание, повторяя "Ом" четыре раза, по-прежнему втягивая живот
Делайте это упражнение по два раза, при каждом практиковании, то есть делайте четыре пранаямы, по две для каждой ноздри. При начале упражнения следует помолиться.
Поупражнявшись таким образом в течение недели, надо постепенно увеличить число дыханий, придерживаясь тех же пропорций, то есть: делая шесть пранаям, повторяйте шесть раз "Ом" при вдыхании и выдыхании и двенадцать раз во время задерживания дыхания.

Все добрые мысли, всякая молитва превращают частицу животной энергии в "ойяс" и способствуют развитию нашей духовной силы. Такое "ойяс" и составляет действительно человека и запасы этих "ойяс" могут накопляться лишь в людях. Тот, в ком вся животная половая энергия превратилась в "ойяс", становится Богом. Он выражается властно и слова его перерождают мир.
Ни один мужчина, ни одна женщина не могут быть истинно духовными, пока их половая энергия, наивысшая сила, которой обладает человек, не превратится в "ойяс".

До того, как вы начнете "пранаяму", постарайтесь представить себе мысленно треугольник. Закройте глаза и вообразите себе его как можно яснее. Представьте себе этот треугольник, окруженный пламенем, со змеем, свернувшимся по середине его. Когда вы себе ясно представите Кундалини, то перенесите его мысленно к основанию спинного хребта и в то время, когда вы задержите дыхание в Кумбхаке, вы направьте его энергично на голову змея, чтобы разбудить его. Чем ярче будет воображение, тем скорее вы добьетесь цели и разбудите Кундалини. Пока он еще не проснулся, вообразите себе, что он ожил; постарайтесь ощутить флюиды и старайтесь провести их сквозь Шушумну. Это ускоряет их действие.

Четвертое наставление

Чтобы руководить умом, мы должны познать его. Нам надо ухватить этот непостоянный ум, вырвать его из заблуждений и приковать его к единой мысли. Это надо постоянно повторять. Силой воли мы должны победить ум, задержать его и заставить его размышлять о величии Бога. Самый легкий способ приковать ум следующий. Сядьте спокойно и дайте ему некоторое время возможность нестись, куда ему угодно. Придерживайтесь строго мысли: "Я очевидец того, как мой ум несется. Мой ум - это не я сам". Затем представьте его себе совершенно отдельным от вас. Отождествляйте себя с Богом, но не с материей или с умом.
Вообразите себе, что ум - это простирающееся перед вами тихое озеро, а мысли, которые приходят и уходят, - поднимающаяся и расходящаяся на поверхности рябь. Не трудитесь управлять мыслями, но наблюдайте за ними и следите в воображении за их полетом.
От этого круги станут постепенно уменьшаться, то есть ум простирается над широкими кругами мыслей, которые в свою очередь расширяются и очерчивают все большие круги, как бывает на пруде, если в него бросить камень.
Мы хотим сделать обратное: начиная с огромного круга, все уменьшать его, пока нам не удастся в конце концов устремить ум в одну точку и задержать его там.
Придерживайтесь мысли: "Я не есть ум; я замечаю, что я думаю, я наблюдаю за действиями ума", и с каждым днем вы будете все меньше отождествлять себя с ним, все меньше замечать его. В конце концов вы сможете совершенно отделаться от ума и действительно познать, что он от вас обособлен.
Когда вы достигнете этого, то ум будет вами похоронен, и вы сможете управлять им по желанию.
Чтобы стать Йогом надо первым долгом выйти за пределы чувственных восприятии. Когда покорен ум. Йог достиг высшей ступени.
Пребывайте как можно больше в одиночестве. 

Следует выключить из ума всякую мысль, чтобы он был совершенно пустым; как только мысль появится, мы обязаны изгнать ее. Для достижения этого, мы должны подняться над материей и возвыситься над нашей плотью. Вся жизнь человека, в сущности, представляет из себя усилие добиться этого.
Мысли - изображение, не нами создаваемое. Каждый звук имеет свое особое значение: в нас это соединено. Бог - наш высший идеал. Размышляйте о Нем. Пусть Он, этот Познающий, для нас недостижим, тем не менее мы и Он - одно, мы с Ним тождественны.
Мы видим себя вне себя, так как мир служит нам зеркалом.
Эта незначительная плоть представляет из себя маленькое зеркало, созданное нами самими, но вся вселенная составляет нашу плоть. Мы обязаны постоянно помнить это; тогда мы будем знать, что мы не можем умереть или повредить другому, потому что он - мы сами.

Мы не рождаемся и не умираем и мы должны лишь любить.
"Вся вселенная есть плоть моя: все здоровье, все счастье принадлежат мне, потому что все находится во вселенной". Повторяйте: "Я - вселенная." В конце концов мы познаем, что всякое действие ведет от нас к зеркалу.
Хотя мы подобны мелким волнам, за нами - все море, и мы едины с ним. Ни одна волна не может существовать самостоятельно.
Правильно применяемое воображение служит нам лучшим другом; оно превышает .рассудок; это единственный свет, ведущий нас повсюду.
Вдохновение исходит изнутри и мы должны вдохновляться собственными высшими силами.

Пятое наставление
Пратиахара и Досарана 

Кришна учит: "Кто Меня ищет, каким способом он бы это ни делал, - найдет Меня." "Все достигнут Меня."
Пратиахара есть собирание ума, ведущее к попытке завладеть им и сосредоточить его на желанной точке.
Первый шаг - дать волю уму. Наблюдайте за ним, следите за его мыслями. Если вы подробно рассмотрите мысль, то она остановится, но не пытайтесь задерживать мысли, будьте лишь зрителем. Ум это не душа и не дух. Это только утонченный образ материи; мы им владеем и можем обрабатывать его посредством нервных энергий.
Тело есть объективная форма того, что мы называем умом (ум субъективен). Мы, само Я вне тела и ума. Мы - Атман. Плоть есть кристаллизованная мысль.
При проходе дыхания через левую ноздрю наступает время отдыха, через правую - время работы, а через обе - время созерцания. Если мы спокойны и дышим ровно через обе ноздри, то мы находимся в подходящем состоянии для спокойного созерцания. Не стоит стараться сразу сосредотачиваться; обуздание мыслей явится само собой.
Достаточно долго поупражнявшись в закрывании ноздрей большим и указательным пальцами, мы сможем достичь этого затем одной силой воли, повелевая мыслям.
Теперь надо слегка изменить пранаяму. "Ом" во время вдыхания и выдыхания, а во время Кумбхаки пользуйтесь словом "Хум" (выговаривается "Хуум").
При каждом повторении слова "Хум" направляйте дыхание со всей силой на голову Кундалини и вообразите себе, что это его разбудит. Отождествляйте себя лишь с Богом.
Вскоре мысли возвестят о своем приходе и мы познаем их начало и то, что мы будем думать, подобно тому, как мы на этом плане можем поджидать кого-нибудь и заметим его приход.
Этой стадии мы достигнем, когда мы научимся отделять себя от нашего
ума и считать себя и наши мысли чем-то отдельным. Не давайте мыслям
завладеть вами; посторонитесь и они исчезнут.
Наблюдайте за этими святыми мыслями: следуйте за ними и когда они улетучатся, то вы окажетесь у ног Всемогущего Бога. Это - сверхсознательное состояние. Когда мысль исчезнет, следуйте за ней и исчезайте вместе с нею.

Сияние есть символ внутреннего света и Йоги замечают его. Иногда мы можем увидеть лицо, как бы окруженное пламенем:. Ваша Иштам может предстать нам в образе видения; мы легко можем положиться на этот символ и всецело сосредоточить наш ум.
У каждого из нас есть особый способ воображения; следуйте своему собственному способу; это вам будет всего легче.
Будьте веселыми, честными, купайтесь ежедневно, будьте терпеливы, непорочны и постоянны, - тогда вы станете истинным Йогом. Никогда не спешите и если вам встретятся высшие силы, то помните, что они лишь боковые тропы.
Не давайте сбить себя с главного пути, отстраните их и придерживайтесь своей единственной, истинной цели - Бога. Ищите лишь Вечное: найдя Его, мы приобретем вечный покой. Достигнув всего, нам не к чему дальше бороться, и мы навеки перейдем в свободное, совершенное бытие.
Беспредельно - совершенное бытие.
Беспредельно - совершенное знание.
Беспредельно - совершенное блаженство.

Шестое наставление
Савикалпа и Шушумна. 

Размышлять о Шушумне весьма полезно. Вам может предстать ее видение и это наилучший способ.
Тогда созерцайте ее долгое время.
Этот жизненный проход через спинной мозг, этот способ спасения, посредством которого мы должны разбудить Кундалини, представляет из себя весьма тонкую, весьма блестящую нить.
По представлению Йогов Шушумна оканчивается двумя лотосами: нижним, обвивающим треугольник Кундалини, и верхним, в мозгу, окружающим мозговую железку.
Между ними еще четыре лотоса, служащие как бы ступенями на пути:
6) мозговая железка,
5) между глазами,
4) у начала горла,
3) на уровне сердца,
2) напротив пупка,
1) у основания позвоночного хребта.
Мы должны разбудить Кундалини и затем медленно поднимать его с одного лотоса на другой, пока он не достигнет мозга. Каждая стадия соответствует новой ступени сознания.

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 5 месяцев спустя...

Тартанг Тулку - Жест равновесия

"В данной книге представлены ранее не публиковавшиеся работы тибетского ламы и знаменитого мастера Тартанга Тулку Ринпоче, являющиеся не просто руководством по самосовершенствованию, но и потрясающим откровением Мастера, по-новому взглянувшего на человека, вплоть до самых глубин бессознательного, по силе воздействия которых можно приравнять лишь книги Кришнамурти."


Полностью - тут:
http://e-puzzle.ru/page.php?id=5474

a792fd50b4d1.jpg


*****
  Некоторые темы частично повторяются, но эти повторы допускаются преднамеренно, с целью заложить основы для развития все углубляющегося понимания.
     Ваджраяна -это не ограниченная доктрина или метод, а скорее путь беспредельного роста. Он полностью превосходит, трансцендирует все дуалистические медитации и концептуализации. В Ваджраяне жизнь рассматривается не как проблема, подлежащая разрешению, а как опыт, переживание, которые всегда несут безграничную ценность и творческую энергию. Ничто не отвергается и не подавляется, так как практикующий Ваджраяну развивает достаточное мастерство и чувствительность, чтобы установить связь с благотворным аспектом всего существования.

Люди готовы идти на войну и даже отдать свои жизни по какой-либо причине, но они не могут отказаться от своих страданий.
 Иногда можем без больших трудностей отказаться от необходимых вещей - денег, дома или имущества. Но такие эмоциональные чувства, как привязанность к лести или порицанию, приобретению или потере, удовольствию или боли очень тонки. Они существуют за пределами физического уровня, находятся в личности или в образе себя. И мы не желаем отпустить их. Нам также свойственны определенные отношения и предубеждения, обычно скрытые, которые мы даже не хотим признать. Наши привязанности имеют магнетическое притяжение, которое удерживает нас на одном месте так, как если бы мы находились в тюрьме. Трудно сказать, пришла ли эта контролирующая сила из наших прошлых действий или из страха перед смертью: однако мы не можем двигаться - настолько сильно все виды фрустрации и конфликтов обрушиваются на нас, создавая все больше фрустраций и боли.
но иметь боль и чувствовать ее - это источник подлинного обучения.

Вслушиваясь очень внимательно, иногда вы сможете даже услышать звук внутри молчания. существует десять различных тонов, каждый из которых имеет особую вибрацию. Чтобы ощутить их, необходимо сначала развить свою концентрацию и осознавание, пока не станете абсолютно внимательными и открытыми. Иногда после длительного периода медитации, если вы безмолвны и очень бдительны, можно услышать в своем теле красивую, нежную музыку — что-то вроде музыки молчания между мыслями. Посредством медитации и вашей собственной чуткости вы можете контактировать с этой безмолвной внутренней музыкой.

Это — истинная открытость, которая чувствуется, как внутреннее тепло в центре сердца, которое есть внутренний храм (прибежище), наш собственный дом.
Именно в сердечном центре наша внутренняя природа взрастает в своей полноте. Как только этот центр открывается, все блоки растворяются, и дух или интуиция струятся сквозь все наше тело, так что все наше существо оживляется. Об этом "духе" часто говорят как о сути человеческой энергии или сути истины. Но как бы это ни называлось, пока мы не позволим ему пропитать нас, наши тела могут быть активными, но наши сердца останутся закрытыми и мы будем оставаться чужими сами себе.

Часть вторая. Расслабление  
Расширенное чувствование 

Это чувство расширения намного более сильнее, чем физическое оглушение радости -оно глубоко, огромно, безгранично. У всех нас имеются источники здоровья и равновесия. Это - естественный процесс, начинающий функционировать тогда, когда мы учимся релаксации и используем определенные методы дыхания, чувствования и мышления, которые помогают управлять нашим внутренним равновесием и позволяют нашим энергиям протекать более свободно.

Расслабление - это целительная система, которую можно использовать для облегчения наших тревог и фрустраций-давлений, которые столь часто вызывают застаивание, стагнацию наших энергий и, таким образом, мешают расширять нашу медитацию и осознание. Благодаря глубокой релаксации мы очищаем наши внутренние энергии. Можно начать расслабляться, просто осознавая любые чувства, которые мы испытываем зажатость, скованность мускулов, утрудненное дыхание или внутричерепное давление. Нам необходимо осознавать и иметь дело со всеми чувствами, которые мы переживаем в наших ежедневных жизнях. Тогда при использовании массажа и некоторых упражнений мы можем научиться расцеплять эти физические и ментальные зажимы. Когда мы усваиваем расслабление  тела, дыхания и ума, - тело становится здоровым, ум ясным, а наше осознавание уравновешенным.

Когда мы расслаблены, а наш ум свободен и не отвлекается, мы начинаем чувствовать себя более открыто и естественно. Пришло время заставить замолчать внутренний диалог и концептуальное мышление. Когда они безмолвны, улучшение качества нашей медитации совсем простое дело. Тогда на протяжении дня мы можем продолжать питать наше чувствование энергией, с которой мы контактируем, и таким образом продолжать развивать бдительное, позитивное осознавание.

Итак, сядьте, прислонившись к спинке стула, глубоко вздохните десять или пятнадцать раз и медленно расслабьте свое тело. Начните с глаз, рот остается открытым. Следуйте за вашим дыханием вниз по своим рукам, ногам. Полностью отпустите себя. Дайте себе время и ощупайте свое тело от кончиков ног до макушки головы. Можете ли вы почувствовать биение своего сердца? Чувствует ли вы пульс в носках своих ног? Тогда очень мягко и медленно массируйте свою голову, шею, грудь, руки, ноги и ступни так, чтобы в каждой клетке вы почувствовали теплый ток энергии. Таким образом дайте своему телу полностью расслабиться

Вначале полезно сконцентрироваться на особом участке, таком как голова. Наши головы заняты более длительное время, чем остальные части тела, а чувствам свойственно сковывать и зажимать наши шеи, плечи и лицевые мышцы - так что начинайте с массирования головы и чувствуйте энергию, двигающуюся через ваше тело. Во время массажа лучше всего не обращать внимания, хорошее появляется ощущение или плохое, просто чувствуйте его. Очень важно, насколько это возможно, всем вашим мускулам быть свободными. Поэтому во время массажа своего тела, спросите себя: "Есть ли здесь какой-либо зажим, какое-либо мышечное напряжение?" Если есть, уделите особое внимание напряженным участкам, пока постепенно не расслабится каждая часть вашего тела. Затем отведите время, чтобы прислушаться к своему телу в молчании, и где бы энергия ни блокировалась, где бы ни ощущалась напряженность или боль, отпустите себя и расслабтесь. 

Так расслабтесвое дыхание, чтобы оно стало спокойным и неосознаваемым. Сделайте несколько вдохов и выдохов, затем вдохните очень медленно и глубоко, задержите дыхание только на один момент, совершенно безмолвно, а далее выдохните очень тихо и мягко в равной степени через рот и нос. Чувствуйте энергию, циркулирующую в потоке вашей крови и очень легко и осторожно наблюдайте свои ощущения. Вам не нужно сосредоточиваться на дыхании, просто дайте чувствованию быть и позвольте вашему сознанию испытывать это чувствование, ощущение. Если вы просто не обращаете внимания на ваше дыхание, оно естественно становится расслабленным и спокойным, а энергия вашего тела оживляется довольно тонкими, теплыми, чуткими ощущениями, подобными тем, которые возникают при излучении солнца, освещающему и согревающему ваше тело.

Когда вы спокойны и расслаблены, теплое ощущение поднимается изнутри. Все тело начеку, и вы чувствуете себя почти пустыми, как если бы тело постепенно исчезало, тяжесть и плотность более не существует, а есть очень открытое безмолвное чувствование расширяющегося пространства. Нет никаких инструкций для воспоминания, нет концентрации - вы только часть этой огромной открытости. Чем спокойней вы становитесь, тем больше энергии можно почувствовать. Таким образом, вы можете воспринимать свое тело как открытое пространство и жить внутри этого чувствования. Расширяйте чувствуемую энергию как можно больше, без комментирования или интерпретирования ее. Когда вы развиваете это расширение, пространство, совершенно уравновешенное, подобно изысканному рисунку или прекрасному произведению искусства, само по себе раздвигается. Стоит только коснуться этого внутреннего чувствования, как вы забываете о своем теле и дыхании. Фактически вы становитесь этим чувством, и тогда расширьте его так, как если бы вы покидали утробу... Это чувство может быть почти безграничным. Далее кажется: ничто более не существует - только это переживание чувства. Вы можете всецело существовать внутри этой энергии. Так что куда бы ни вело это чувствование, вы только следуете за ним... Дальше и дальше, как рябь, распространяющаяся вокруг брошенного камня, пока она не покроет всю поверхность озера. На этом пути вы становитесь абсолютно безмолвным -только ваши клетки, ваша энергия, ваше дыхание и ваше осознавание.

Наконец, расслабте свой ум. Обычно ум очень неспокоен, так как различные интерпретации, концентрации и суждения пульсируют в наших внутренних диалогах. Наблюдайте эти движения ума, не следуя какой-либо особой мысли и не выполняя какого-нибудь специального действия. Не старайтесь концентрироваться слишком жестко. Осознавание всегда здесь, но оно не пребывает в каком-то особом месте, осознавание не привязано ни к какой "вещи". Так что просто переживайте непосредственное чувство -нечто вроде "чувствительной энергии". Если вы не цепляетесь за суждения или мысли, вы можете испытывать чувство, ощущение как часть вашей ментальной деятельности, подобно плаванию посреди океана, в вашем сознании может не быть ничего, кроме тотального чувствования.

Вначале вам кажется, что только воображаете эту энергию, но чем больше вы ее познаете, тем больше вы можете управлять ею. Спустя некоторое время вы будете переживать ее как некий вид жара или тепла и, наконец, как чувствование глубокой любви и радости. Эта энергия освежает ваше сознание и изменяет ваши мысленные привычки. Мышление становится значительно уравновешеннее, а энергия более свободно поднимается и циркулирует через всю вашу систему.

Можно расширить релаксацию даже внутри мысли. Попытайтесь удержать одну единственную мысль, а затем расширить ее, дойдите до "дна" этой мысли. Расширьте и распространите ее, без суждения о ней и не называя ее, без удерживания ее в качестве субъекта или объекта. Чувствование или энергия все еще остаются, но без различия или концептуальных ограничений. Однажды, коснувшись или испытав это более глубокое чувствование, вы сможете затем внести это ощущение в каждую мысль и переживание.
Таким образом, вы сможете научиться тому, как расширять осознавание. Во-первых, на физическом уровне - посредством массажа и физических упражнений, во-вторых, на ментальном уровне - через дыхание и испытывание этих ощущений более глубоко и в-третьих, на уровне тонкого осознавания - благодаря прямому переживанию. Зная вкус этого чувства, мы замечаем, что оно само по себе становится бесконечным.

Таким образом, когда бы мы ни имели хорошее чувствование, нам следует расширить его, качество этого чувствования не нужно терять, так как радость, любовь и красота очень удовлетворяющи и совершенны. Например, у нас прекрасное чувствование, когда мы думаем о любовном отношении, если мы расширим это чувствование и коснемся его глубоко, тогда оно будет длиться дольше. Обычно, когда мы чувствуем себя счастливыми и радостными и переживаем приятные ощущения, мы стараемся продлить это чувствование схватыванием мысли. Однако это более великое, расширенное чувствование намного огромнее мысли, и, таким образом, мы ограничиваем его, пытаясь заключить его в форму мыслей.

Вначале очень важен физический контакт - через массаж, но позднее физическое тело становится почти символическим, поскольку чувствуемое переживание продолжает расширяться за пределы тела. Если мы в состоянии сохранить наше переживание, тогда мы знаем, что это не просто воображение - переживание действительно имеет место. Это более тонкий уровень более высокого осознавания, которое имеет экстатическое качество - здесь нет такого большого чувствования, лишь осознавание. Позднее мы можем интегрировать это чувство или осознавание внутри физического тела.
Но опять, чувствуемое переживание не является исключительно физическим - оно становится всеохватывающим переживанием. Когда тело очень тихо и спокойно, мы можем открыть переживания и понимания, которые едва ли могли быть возможны прежде... Без слов, без концепций... Подобно чистому знанию.

На этом, более высоком уровне осознавания возвышенные чувствования, подобно внутреннему массажу, воспроизводят сами себя спонтанно, как поднимающиеся и опускающиеся волны океана. Когда в нашей практике мы находим это место, то можем развить и увеличить это чувствование. Это чувство расширения намного более мощно, чем физическое ощущение радости - оно глубоко, огромно, безгранично. Наше тело и дыхание могут чувствоваться очень малыми, но наш ум переживает - без слов или концепций -множество различных тонов и качеств, прекрасных образов и даже тончайших ощущений. Первый вид радости, который поднимается - невинный как детская радость. Она расширяется до чувства счастья, а позднее становится почти переполняющей.

По мере того, как мы развиваем это прекрасное и равновесное переживание, можно обнаружить, что оно совсем близко к тому, что иногда называют "мистическим переживанием". Трудно сказать, "физическая" это энергия или "ментальная", но все живые организмы разделяют характерные паттерны такой энергии - эту чистую энергию. Она всегда там, даже если мы в общем не знаем, как контактировать с ней. Часто мы для контакта с этой энергией нуждаемся в тихом месте, легкой диете или психологических упражнениях. Но раз испытав это переживание и почувствовав его непосредственно, мы можем воскресить все в памяти, внеся в осознавание, и найти чистую энергию или чистое знание повсюду.

Тело, дыхание и ум

Чтобы развить более высокое осознавание, необходимо интегрировать тело, дыхание и ум.
Внутри тела на очень тонком, едва уловимом уровне каждая клетка или атом имеет ядерную энергию, идентичную энергии поля снаружи тела. Собственно, мы не можем сказать, что тело подобно "пространству", поскольку наша физическая структура кажется вполне плотной. Но в конечном смысле, пространство снаружи тела и пространство, которое тело занимает, неразделимы. Это целостное пространство образует естественное единство как струя воды, ассимилирующаяся в водоеме.
Но бывают моменты, когда мы теряем восприятие плотности. И тогда мы полностью расслаблены, положительные энергии увеличены настолько, что можно почувствовать, как внутреннее и внешнее пространство становятся единым. Чувствуемое в результате единения очень важно, поскольку если наши тела полностью отпущены и расслаблены, энергия внутри клеток начинает течь гладко и естественно через всю нашу систему без какого-либо манипулирования или экстра-усилий с нашей стороны. Эта энергия проявляется как равновесие, радость или даже любовь.

Для достижения релаксации мы можем концентрироваться на особом чувствовании, таком как физическое спокойствие, затем постепенно расширить это ощущение настолько, чтобы оно простиралось снаружи во внутрь и за пределы физического тела. Мы можем концентрироваться только на нашей телесной тишине, спокойствии или только на нашем дыхании или на молчании наших мыслей. И расширяя это ощущение внутреннего безмолвия, мы можем чувствовать энергию, циркулирующую через наше физическое тело и за пределы его.

Эта энергия имеет три элемента, которые в совокупности образуют основной "паттерн", "привычку" нашей жизни. Наши отношения и действия зависят от того, насколько хорошо уравновешены данные три элемента. Наше здоровье, счастье и даже длительность нашей жизни также зависит от этого равновесия.
Первый элемент - это физическая структура или "телесный паттерн", через который течет энергия. Второй называется "дыханием", но это не просто дыхание. Он имеет качество подвижности, это движущийся, текучий вид энергии. Третий элемент - это "тонкая телесная энергия," которая, в отличие от дыхания, неуловима. Все три энергии неразрывно связаны и не способны функционировать одна без другой, однако каждая из них имеет свои собственные характеристики и качества. Вместе они создают основную структуру физического тела, смешиваясь сложным, чудесным образом, чтобы создать то, что мы называем жизнью. В некотором смысле их можно сравнить с телом, дыханием и умом, но они - намного больше того, что обычно подразумевается под этими понятиями.

"Телесный паттерн", через которую течет энергия, намного больше, чем просто "тело". Ментальная энергия наших отношений и действий создает определенную "атмосферу", которая аккумулируется вокруг нас на уровнях и за пределами нашей физической субстанции - это иногда называют "тонким", или "эфирным телом". Даже если обычно его невозможно видеть, оно всегда есть часть нас. "Тонкое тело" можно уподобить верхней атмосфере Земли, которая является продолжением нижней атмосферы, но состоит из отличных элементов и имеет другое качество.

"Дыхание" - это намного больше, чем наша обычная концепция дыхания, оно связано с другими энергетическими потоками, и.его качество изменяется в зависимости от наших эмоциональных состояний. Когда мы дышим слишком поверхностно или слишком тяжело, то это воздействует на всю остальную систему; когда мы уравновешиваем дыхание, приведя в равновесие наши эмоции, тело и ум также уравновешиваются. Дыхание подобно мосту, связывающему тело и ум.
"Тонкая телесная энергия" может быть приравнена к уму, но не к уму в нашем понимании. Обычно ум формулирует, облекает накопленный опыт и концепции в субъект и объект. Но есть другой путь переживания, который не создает этого дуализма. Когда ум уравновешен, для него нет ни времени, ни сознания, ни осознавания чего-либо, имеется только весьма специфическая энергия, которая всегда присутствует.
"Телесный паттерн", "дыхание" и "тонкая телесная энергия" взаимосвязаны с четырьмя центрами нашего тела - головой, горлом, сердцем и пупком. "Тело" связано с пупочным центром, "дыхание" с горловым центром, а "ум" с головным центром. Тело, дыхание и ум, все объединяются и интегрируются в сердце.

Каждый из телесных центров функционирует на многих уровнях. В то время, когда наши сердца открыты, а наш ум не просто участвует в интеллектуальном процессе, наша энергия движется к более глубоким уровням и постепенно - в подлинное осознавание -равновесное, устойчивое состояние, являющееся одним из высочайших человеческих переживаний. Это осознавание чувствуется в сердце, а также в уме.
Каждый центр тела способен трепетать от позитивной энергии, такой как доброта, любовь и сострадание. Каждый центр также способен к очень угнетающему и опутывающему беспокойству или тупости.
Когда три элемента энергии движутся через центры, продуцируются определенные состояния или отношения - болезни, блокировки, эмоциональные расстройства, неприятности или чувства легкости, лучистости и всецелой открытости. Основные паттерны (привычные модели нашего физического функционирования) как определяют, так и определяются способом прохождения энергии через эти очень тонкие центры. они всегда указывают паттернам, движением и сутью энергии внутри тела. Поэтому, чтобы быть здоровым, следует научиться уравновешивать свое тело, дыхание и ум.

Мы способны уравновесить и помочь излечить себя с помощью концентрации на различных частях нашего тела. Практики такой концентрации просты, но весьма специфичны. Если наши тела разбалансированы или наша физическая энергия блокирована, полезно концентрироваться на животе, в точке ниже пупка.
Если мы желаем войти в сострадание или радость, нужно концентрироваться на сердечном центре. Чтобы достичь эмоционального равновесия, необходимо концентрироваться на горловом центре.
А поскольку центры взаимосвязаны, то чем больше концентрироваться на горле, тем уравновешеннее становится сердце.

Если наше ментальное осознавание или сознание не сильны или недостаточно сфокусированы, если мы неудовлетворенными нашим дуалистическим умом, нужно концентрироваться на верхушке головы или точке на лбу между глазами. Если мы хотим достичь великодушия или ясного ума, полезно концентрироваться на головном центре.
Поскольку тело, дыхание и ум приходят в равновесие в сердечном центре, именно в нем необходимо развивать больше открытости. В сущности, если сердечный центр становится более открытым, то телу и уму очень легко функционировать совместно, а также поддерживать, правильно оценивать и понимать друг друга.
Фокусируясь на специфических участках тела, можно исследовать различные ощущения или тона, которые возникают, и тогда мы сможем увидеть наиболее сильные и наиболее слабые участки. Это поможет определить, как работать с нашей энергией. Например, если какой-либо участок очень зажат или скован, нужно сфокусировать там нашу энергию и попытатьсярасслабить и снять напряжение. С этой энергией можно работать многими способами. 

Лечение положительной энергией 

Когда положительные и радостные чувства и отношения проходят через всю нашу систему, наши физические и химические энергии трансформируются и уравновешиваются.
Наше тело и ум постоянно взаимодействуют. Для достижения и поддержания здоровья и равновесия важно обходиться с телом и умом как с интегрированной системой. С этой целью полезно внимательно понаблюдать их взаимоотношения и узнать, каким образом происходит это взаимоотношениею
Всякий раз, когда ум движется в направлении объекта, мы теряем энергию, 
Мы можем настолько потерять связь с самим собой, что тело не будет осознавать ум, и наоборот — ум не станет осознавать наше тело. Мы подавляем или отвергаем наши симптомы и таким образом обращаемся сами с собой как с объектом или как со своим собственным врагом.
Как только мы обучимся релаксации и разовьем положительное отношение, мы сможем прорвать состояние внутренней стагнации, застоя, так что энергия высвободится для естественного и гармоничного течения. 

* * *
Процесс самолечения нуждается в прочном основании, построенном на расслаблении, радости, любви и сострадании. Нам требуется расслабить тело. Тогда мы сможем начать разбивать наши ментальные и физические зажимы. Имеется множество специфических методов, которые мы можем употребить для исцеления, такие как концентрация, мантра, визуализация и различные физические и умственные упражнения, но основной процесс - расслабление и уравновешивание нашей энергии. дышите свободно, мягко и нежно.  просто отслеживайте ваше дыхание и его ритм. Следование за потоком вашего дыхания, когда оно течет через ваше тело, поможет исцелить как ваше тело, так и ум.

Эти две простые практики релаксации помогут вам интегрировать ваши тело, ум и чувствования так, что они станут функционировать гармонично. Такая интеграция тела и ума существенна для здоровья и счастья.
Благодаря процессу развития энергий уровни наших переживаний превосходят, трансцендентируют физический план; в конце концов, мы далее можем переживать ум и материю как единое. Это постижение по характеру очень напоминает бесконечность, поскольку чистая энергия переживается повсюду.
Такие уровни присутствуют всегда и, как близкие друзья, всегда доступны нам. Положительная энергия сама по себе становится лекарством, и процесс самоисцеления происходит естественно. Физические блоки, которые вызывали множество психологических проблем, начинают растворяться, и когда тело здоровеет, освежается и очищается от ядов, ум также становится ясным и прозрачным. Мы учимся использовать и извлекать пользу из нашей энергии посредством проживания внутри нашего настоящего, присутствующего переживания. Как только у нас будет контроль над нашей тонкой энергией, мы сможем распределять ее на физическое, эмоциональное и психическое тела, стимулируя и направляя положительные, радостные переживания Когда положительные или радостные чувствования проходят через каждый орган и циркулируют через всю нашу систему, наши физические и химические энергии преобразуются и уравновешиваются. Другими словами, благодаря положительной энергии, мы имеет возможность воссоздавать наши тела.

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...

Часть третья. Медитация
Раскрытие медитации 

По мере переживания более глубоких уровней медитации мы обнаруживаем, что медитация — это природа самого ума и что это переживание само по себе уже есть переживание просветления.
Почти во все духовные дисциплины входит практика какой-либо формы медитации. по мере того, как мы всматриваемся глубже в медитативное состояние (осознавание), мы обнаруживаем, что осознавание не субъективно и не объективно, оно не может также подвергнуться концептуальному анализу. Осознавание есть естественная искренность, открытость, которые имеют место, когда уму предоставлена возможность функционировать свободно, самому по себе — без прерываний, искажений или ожиданий.

Медитативное осознавание подобно совершенно открытому пространств). Но не месту в обычном понимании, поскольку осознавание - не место, оно также не имеет и какой-то формы. Это пространство и ни вне тела, и ни внутри ума. Оно ни ментальное, ни физическое, и, все же, в то же самое время оно является глубоким интегральным ощущением тишины, открытости, искренности и равновесия — что составляет суть переживания медитации.

Традиционно начало медитации включает определенные практики, такие как интенсивная концентрация, визуализация различных образов или повторение мантр. одному отправиться в уединенное спокойное место и оставаться совершенно молчаливым в течение получаса, а другому — пойти в горы или на берег океана и очень громко произносить мантру. Кому-то еще будет предложено взирать на небо и просто оставаться открытым. Другим будут даны практики поклонения. В общем же в основе нашей практики было бы все то, что снимает напряжение и успокаивает нас, что лучше всего работает, создает тишину и развивает концентрацию.

Медитация помогает нам быть спокойными и счастливыми. Жизнь наша становится уравновешенной, когда мы способны сочетать все, что переживаем со своей медитацией. Мы можем обратить все свои эмоции в снятые напряжения и спокойствие медитации. Вначале медитация кажется простой — быть спокойным, расслабленным и, вероятно, следовать особым инструкциям. В действительности медитация- это процесс поиска истины или понимания, попытка открыть природу существования человеческого ума. Чтобы обнаружить такое знание, мы должны очень глубоко войти в медитацию и найти ответ на вопрос о том, кто же мы реально есть.

Итак, как вы медитируете? Прежде всего, тело должно быть очень спокойным. Физически расслабьте свои мышцы, позвольте уйти всякому напряжению. Теперь сидите в удобном положении и оставайтесь полностью неподвижными. Дышите очень тихо, мягко... Вдыхайте и выдыхайте медленно и ровно. Полностью расслабьтесь настолько, насколько вы можете, чтобы вся ваша нервная система стала спокойной. следует просто естественно отпустить свое тело, дыхание и мысли. Тело утихнет, дыхание уравновесится, а ум и чувства станут умиротворенными. В это время вы глубоко чувствуете и радуетесь своим оживающим чувствам и ощущениям. 

Вы видите, что медитация- это не трудное упражнение или что-то чуждое или важное — это часть нашей природы. Нет нужды стараться достичь какой-то цели, поскольку сами старания становятся препятствием к расслаблению. Можно создать проблемы, подталкивая себя стишком сильно или пытаясь следовать слишком узкому набору инструкций. Ведь если вы прикладываете излишнее усилие, то можете оказаться пойманными между получением и неполучением желаемого, отчитываясь перед собой внутренне и пытаясь одновременно быть молчаливыми. Когда вы стараетесь концептуально испытать "совершенную медитацию", вы создаете бесконечные внутренние конфликты или внутренние диалоги.

Если продолжить расслабление и успокоение ума, в конце концов, не потребуется никаких усилий для вашей медитации. Когда вы только учитесь медитировать, то лучше всего прочувствовать себя полностью, не отрицая и не отвергая какой-либо части себя. Все мысли и чувства могут стать частью вашей медитации — можно попробовать на вкус каждое из них, затем постепенно двигаться дальше. Так вы сможете открывать различные тонкие слои и состояния ума. Ум просто наблюдает свой собственный естественный процесс; каждая мысль, желание и мотивация служат естественной помощью этому основному виду медитации. Медитация выходит за пределы дуализма. Все, что переживаешь, может рассматриваться как совершенное, так как критерий совершенства лежит внутри нашего ума, а не в чем-то внешнем.

Когда возникают воспоминания или чувство дискомфорта, вы можете почувствовать себя несколько неспокойно, но это чувство проходит, если не держаться какой-то отдельной мысли. Просто оставайтесь спокойными и непривязанными и не думайте о "медитации". Просто принимайте себя. Вы не пытайтесь учиться медитации, ведь вы есть сама медитация. Ваше тело целиком, дыхание, мысли, чувства и осознавание — все ваше существо — есть часть медитации. Вам не следует беспокоиться о ее потере. Вся ваша энергия-поле является частью медитации, так что нет нужды следовать какой-либо особой инструкции или беспокоиться о достижении какого-либо особого переживания.
"Лучшая вода есть горная вода" . Когда вода течет среди скал, она очищается и ее свойства улучшаются. Так и медитация лучше та, что свободна и текуча. Сколь чудесно свобода струится в высокие медитативные состояния! Одного мастера спросили:" "Когда вы концентрируетесь, где ваша концентрация?" Он ответил: "Нет ни объекта, ни позиции, ни цели".

Когда мы переживаем более глубокий уровень медитации, мы обнаруживаем, что природа ума есть медитация. А это в действительности есть переживание просветления. Это переживание свободно от всего и одновременно проявляется все. Само по себе это-освобождение.

Наблюдение мыслей

В настоящем прямом моменте переживания нет ничего, о чем можно сказать, подумать или что можно обозначить.
Оставляя интеллектуальный рациональный ум, мы касаемся более глубокой, более тонкой энергии, которую непосредствен но переживаем.
Некоторые медитирующие могут сразу пройти за пределы мысли и эмоций и войти в переживание медитативного осознавания. Но другим вначале полезно подвергнуть анализу происходящее в данный момент- каковы отношения между медитирующим и медитацией, как устанавливается отношение, кто наблюдает, кто интерпретирует переживание. Чем тоньше этот анализ и чем глубже наше исследование, тем скорее мы открываемся медитативному переживанию. Каждый задаваемый вопрос расширяет видение и уменьшает количество сомнений, вопросов или проблем. И медитация совершенно естественно становится спонтанной, непосредственной и прямой.

Очень хорошим начальным упражнением ...- выберите какую-нибудь отдельную мысль и, удерживая ее столько, сколько возможно, думайте ее. — просто концентрируйтесь на одной единственной мысли., - просто дайте ей быть. Когда кончится эта мысль и возникнет другая, попытайтесь сделать тоже самое... Снова и снова пытайтесь выяснить, как долго вы в состоянии удержать одну мысль. Делайте это четыре-пять раз в день.
После этого упражнения наблюдайте внутри и исследуйте свое отношение к тому, кто наблюдает или узнает ваши мысли, понятия и чувства. Кто наблюдает? Вы можете сказать, что наблюдает "ваше осознавание" или "интуиция", ваше "сознание" или "субъективный ум" или личность, к которой вы относитесь как к "Я", "Мне" или "Самость". Но как это "Я" относится к мысли и как они взаимодействуют? Каковы различия и конфликты между этим "Я" и этим "умом"?

Теперь попытайтесь изучить их в переживании. Чем больше вы наблюдаете свое собственное переживание, тем больше вы найдете прямых ответов на эти вопросы. Если же вы не наблюдаете тщательно мысль, то можете обнаружить себя оценивающим переживание и наклеивающим на него ярлыки. Когда это случается, вы не можете обнаружить более глубоких и тонких уровней переживания.

"Я" есть "субъект", что означает: "Я" воспринимаю и пережинаю образы, чувства, идеи, воспоминания. Как "Я" и "переживание" связаны одно с другим? Если они различны,- в чем разница между ними? "Я" имеет особое "переживание"?
Не формируйте каких-либо особых идей, как должно протекать это "переживание", не думайте даже, что вы медитируете или имеете переживание. Просто позвольте переживанию быть, не заботясь о том, что случится или как случится. Нет необходимости давать себе отчет о переживании, поскольку более не остается какого-либо "Я". 
Даже опытные медитирующие могут потратить много лет медитируя, прежде чем освободят свои ум от непрестанной вереницы мыслей. 

Если мы знаем, как правильно войти в медитацию, то можем быстро выйти за пределы мысли и за короткое время трансмутировать многие жизни негативней кармы. Это тайное знание медитации становится источником вдохновения, поддерживающим само себя. Мы просто становимся свободными от центра, без субъекта, без объекта и между ними нет ничего, что нарушило бы наше состояние уравновешенности.
Медитация выходит за пределы времени, чувств и субъектно-объективных отношений. Превосходя все это, медитация уводит нас на иные уровни сознания. Это похоже на то. как если бы мы смотрели через ширму: на одной стороне сознания все существование, экзистенция — мысли, эмоции, негативность и наши жизненные шаблоны, на другой — очень тонкий энергетический уровень — глубокое медитативное состояние.

Трансформирование тревоги

Используя проникающее качество прямого осознавания, мы можем стать чувствительными к нашим эмоциям прежде их проявления и таким образом раз рушить шаблоны привычек и нашего с ними отождествления.
 
У эмоций нет ни слез, ни рта, ни желудка, И тем не менее, они могут высасывать из нас энергию, гипнотизировать, разрушать наше естественное состояние равновесия. У эмоций есть сила заманить нас в искусственные области ощущений, которые способны захватить контроль над нашими положительными энергиями.  люди испытывают нужду в эмоциях подобно тому, как они нуждаются в соли для пищи. Но эмоции опасны и нестабильны, поэтому то, что начинается как удовольствие, часто заканчивается болью,  

Одной из наиболее трудных в управлении эмоцией является тревога. На поверхностном уровне она не кажется такой уж серьезной проблемой, но тогда, когда это касается нашего человеческого сознания, она может расстроить нашу медитативную открытость до такой степени, что мы полностью утрачиваем равновесие. Мы даем ускользнуть положительным возможностям, теряя осознавание, тревога давит на нас, создает разделение, замешательство и неудовлетворенность. Если мы не следим внимательно за своей тревогой, то становится все труднее управлять ею.
Нужда может оказаться весьма требовательной. Мы непрерывно испытываем потребность в том, чтобы удовлетворять и меня, мое эго, мои ум, чувства, ощущения.  

  Мы все время идем, двигаясь к тому., что лежит вне нас.
 Итак, мы хотели бы отыскать положительный подход к нашим проблемам. Но прежде следует понять, что сознание — это лишь совокупность привычных паттернов. Не важно, насколько устойчивыми и фиксированными они могут показаться, паттерны не являются ни устойчивыми, ни субстанциональными, — мы можем изменить и перестроить их. Когда мы понимаем пути, какими действуют внутри нас эти паттерны, и когда начинается процесс пробуждения осознавания, тогда осознавание проникает и трансформирует наши проблемы и препятствия. Если мы внимательны вместо того, чтобы утратить себя в конфликтах или в потакании себе в страдании, в проклинании себя, в самооправдывающей меланхолии, то мы легко и скоро сможем со стороны увидеть проблемы свои и находящиеся за ними, и трансформировать отрицательную энергию в положительную. Это требует некоторой практики, но когда мы воспользуемся подлинным осознаванием, чтобы научиться видеть и быстро менять разрушительные ситуации, наши проблемы прояснятся, а внутри нас начнет расти мир и свет.

Когда проблемы возникают во время медитации или в повседневной жизни, ,- это как раз время для пробуждения полной внимательности. К примеру, если мы должным образом сосредоточиваемся на эмоции, интенсивно разглядывая ее сверху донизу, а затем глядя на нее прямо, — она может на самом деле исчезнуть, поскольку мы видим, что она в действительности "ничто". Приобретя опыт, мы можем быстро уравновесить ситуацию депрессии или фрустрации, переключая ум туда и обратно, делая его то счастливым, то несчастным, а затем снова счастливым, наблюдая все время, что происходит внутри нас. Сначала мы можем делать что-то положительное, а затем отрицательное. Один раз подключить ум к депрессии и плакать. Затем немедленно подключиться к смеху. Чем же в действительности являются эти эмоции? Почему мы должны подчиняться этим чередующимся ментальным состояниям?

Это упражнение может показаться почти шизофреническим, но по мере работы над ним мы обнаруживаем, что в нашем сознании происходит важное изменение: меняются также наши взгляды на самих себя и на жизнь. Печаль не так серьезна, а счастье не столь безобидно и беззаботно. Любое переживание может показать нам, как глупо быть столь серьезным и принимать вещи так драматически, что даже наши трудности можно оставить позади, поскольку нет ничего постоянного.
Однако вместе с тем это понимание не так просто реализовать практически. Когда мы несознательны, огорчены, подавлены или несчастны, то похожи на пчел, пойманных в горшке, где они жужжат, неустанно кружась и не имея путей бегства. И все же, мы пойманы неокончательно. Наши эмоциональные проблемы и отрицательное отношение являются в определенной степени частью нашего процесса обучения.

Когда мы напоминаем себе о необходимости поддерживать наши тело и ум в гармонии со своим осознаванием, то улавливаем каждое изменение наших мыслей и настроений и можем вспомнить, что нужно ввести свое осознавание немедленно в самую сердцевину всякой ситуации, которая может поколебать наше равновесие. Эта практика подобна обучению плаванию. Осваивая начальные приемы, постепенно с практикой мы окажемся способными плавать не просто пять или десять минут, а столько, сколько захотим. Подобным же образом мы сможем развить непрерывную медитацию, если будем поддерживать открытое отношение ко всякой деятельности, в которую вовлечены.

Поскольку сознательно или неосознанно тревога является причиной многих наших проблем, важно иметь с ней дело, как только она появляется. Лучшее противоядие против тревоги — это медитация. Когда мы осваиваем управление эмоциями с помощью медитации, то оказываемся менее обремененными проблемами, наши тело и ум становятся совершенно спокойными, и тревога начинает растворяться в спокойной релаксации и тишине. Тогда мы можем начать работать с нашими проблемами непосредственно, поскольку больше не чувствуем необходимости бежать от них. Напряженность и задержки уходят естественно. Это первая стадия медитации.

Достижение внутренней уверенности

Когда мы проходим истинный процесс самооткрытия, ничто не может отнять у нас уверенности в себе, вдохновение приходит изнутри, и мы знаем об этом, не нуждаясь в чьей-либо подсказке.
Достичь духовной уверенности значительно труднее, чем уверенности мирской. И все же, используя проницательность, силу и уверенность, приобретенные во время медитации, мы естественным образом открываем истину, которая всегда внутри нас. И становясь более уверенными в своем переживании, мы начинаем видеть, что сентиментальная вера и преданность не столь уж важны. Мы учимся верить и доверять себе.

Когда мы смотрим на наш обычный опыт с позиции открытости, свободы от суждений или разъединяющих концентраций, мы видим "субъект" и "объект" естественно как единое целое. Когда медитативное переживание является поистине частью нас, духовные качества выражают себя естественным образом в нашей повседневной жизни, и мы можем быть уверены, что наше медитативное осознавание проведет нас через любую ситуацию, с которой мы столкнемся.

Если нашим учителем становится это вдохновение и уверенность в себе, и если мы контактируем с этим внутренним проводником, мы всегда больше можем положиться на наш опыт и понимание, нежели на то, что вне нас. Наша повседневная жизнь поставляет нам материал нашего процесса обучения. В ней сырой материал — наша плоть, наше дыхание, наше окружение. Когда мы учимся принимать себя и оценивать без эгоизма и цепляний за свое "Я" вместо того, чтобы барахтаться в отрицательности или проклятиях в свой адрес, мы развиваем положительные качества: силу, уверенность и чувство внутренней легкости.

 небеса вовсе не обязательно находятся где-то. Они — в природе наших умов, и мы достигаем их через медитацию. Мы просто принимаем каждую ситуацию, как она приходит, и следуем своему внутреннему проводнику: своей интуиции, своему сердцу. Чтобы пробудить внимательность и улучшить свое осознавание, полезно исследовать свой образ,, спрашивая себя: "Где я/ Что я делаю?" Это поможет нам остаться "в" медитации и увеличить нашу бдительность к особым ситуациям, в которых мы часто оказываемся. Это может выручить нас от туманных ментальных диалогов и порождения образов и тем самым помочь нам жить более наполненной и осмысленной жизнью.

Случаются даже особые высокие (пиковые) переживания в моменты тревоги, гнева или негодования, так как присутствует основная энергия, готовая к трансформации. Поскольку потенциал для реализации внутренне присущ нашим умам, он имеется и в самих наших эмоциях. Этот потенциал есть в каждом мгновении нашей жизни и путем медитации мы учимся как достичь реализации.

Полезной практикой может оказаться одинаковая медитация на наших положительных и отрицательных чувствах, не хватаясь за то, что приносит умиротворение, и не избегая того, что болезненно. Таким путем мы можем открывать и использовать положительные качества, существующие даже в отрицательных состояниях нашего ума. Тогда мы не чувствуем более необходимости отождествляться с любой нашей эмоцией или же отвергать ее; мы испытываем эмоции непосредственно, не делая никаких предпочтений. Развивая и улучшая свое осознавание, мы можем выйти за пределы отрицательных эмоций. С помощью таких переживаний мы можем даже проникнуть в природу реальности... И в эти моменты, мы можем испытывать величайшую радость.

Постоянное осознавание всего того, что мы делаем, даже более важно, чем формальная медитация или практика, так как когда мы внимательны каждый момент, увеличивается некая наша уверенность, доверие к себе и равновесие. И в конечном итоге мы поймем, насколько важной, решающей для нас и для других является каждая мысль, слово и действие.
Распространяя это понимание на свою повседневную жизнь, мы можем научиться непрерывно поддерживать качество открытости. Если мы будем открыты, бдительны и внимательны, то наши проблемы и эмоции окажутся не в состоянии взять верх над нами. Мы можем позволить им возникать, не хватаясь за них, что не даст нам быть пойманными.

Когда мы уравновешены и наш ум ясен, а сердце открыто, тогда мы знаем, что начинаем касаться истины внутри себя.
Укрепление нашей веры и доверия к медитации является одной из важнейших составных частей развития духовной жизни. Каждый может поддерживать интерес к осознаванию на короткий период времени или даже на год или на два, но все, оказывается, отвлекает нас своими соблазнами от медитации и внутреннего покоя, от нашего чувства внутренней силы и мудрости. Временами мы теряем мужество относительно нашей медитативной практики и думаем, что просто теряем понапрасну время и энергию, что ничего не случается и что нам следует бросить все это. Но важно быть внимательным к каждому действию в каждой ситуации и ободрять себя, поскольку даже одна мысль может изменить наше направление. Каждый момент наделен потенциалом для просветления. 

Важно слышать голос своего внутреннего проводника,  нам нужно поддерживать свою изначальную преданность истине. отдающий себя истине и подлинному пониманию, никогда не сдается, эта стойкость является одним из важнейших оснований для обнаружения реальности. 
Если мы отвергаем своего внутреннего проводника, то нелегко найти его снова. Подобно бредущему человеку, нашедшему ощупью в темноте проводника, нам при налаживании контакта со своей внутренней силой и осознаванием не следует его (контакт) оставлять. Это важно, так как бывают времена, когда мы чувствуем себя особенно уязвимыми и слабыми. Не всегда легко иметь веру в свое собственное суждение, но когда мы следуем истине, как мы ее понимаем, мы учимся доверять себе и радоваться каждому моменту истинности нашего суждения. Пройдя жизнь таким путем и оглянувшись, мы поймем, как много нам удалось достичь, осознать; мы поймем, что часто нам сопутствовало везение. 

Но даже теперь нашего опыта достаточно для того, чтобы иметь доверие к себе, и это — важнейший источник для обретения внутреннего проводника и охранителя. Каждый день мы можем расширять нашу открытость-искренность так, чтобы осознавание лилось свободно и естественно. Нам не требуется какой-то другой подготовки. будучи достаточно открытыми, за очень короткое время мы можем в совершенстве научиться медитировать. Когда мы медитируем с такой открытостью и оставляем все сомнения и колебания, наш внутренний проводник автоматически направляет нас к учению внутри себя: чем больше развивается наше осознавание, тем больше мы открываемся спонтанному переживанию ума.

 Не важно, что мы делаем, мы можем практиковать, оставаясь осознающими в спонтанности настоящего момента. Нет нужды спрашивать: "Как это? Кто это?" Мы учимся просто медитировать совершенно и без каких-либо ограничений и задних мыслей.  когда мы понимаем медитацию, когда у нас есть ключ, мы можем интуитивно оставаться в этом состоянии независимо от того, что мы делаем.

Если мы открыли для себя что-то ценное, то это всегда остается с нами, мы не получим эту уверенность от кого-то еще. Итак, мы должны развить доверие к себе и ободрить себя, осваивая понимание, что наши жизни драгоценны и что наш повседневный опыт — это и есть истинный путь знаний. Когда мы знаем что то, что мы делаем — "правильно" и что мы двигаемся к нашей цели, мы по-настоящему начинаем свою жизнь.

Практикуя медитации и исследуя свои в них переживания, мы постигаем значение высказывания: "Истина подобна золоту; чем больше его нагревают и куют, тем более повышается его качество". Когда мы проходим истинный процесс открытия себя, никто уже не сможет лишить нас доверия к себе, вдохновение тогда приходит изнутри, и мы знаем и не нуждаемся в том, чтобы нам что-то говорили о нас. В некотором смысле это единственное учение, имеющее смысл и оно всегда готово для совета, так как истина передается через познание себя. Итак, мы можем оставаться уверенными: следует доверять нашей медитации и доверять своему переживанию.

 

====***=======

c924daaac3dd.gif


Открытие ума

Мы можем узнать, пережить ум как живой, чувствительный и сверкающий, подобно бриллианту... Подобно сияющему солнечному свету.
Пока мы на самом деле не окажемся способными понять наш ум, мы останемся чужими самим себе, не сознающими свои собственные силы. фактически все, что мы переживаем, есть ум. Это означает не то, что внешние объекты есть наш ум, но то, что наши проекции переживания как таковые являются частью ума.
Ум, подобно художнику, весьма разносторонен,- порождающий замешательство, заблуждение, страдание, величественный порядок и невыразимую красоту. Он строит все формы и поддерживает все внутренние драмы, он может выразить абсолютную истину столь же хорошо, как и все наши мысли и эмоции. Ум — это не одно, и не многое, и не какая-либо вещь в себе. иногда мы можем обозначить ум "сознанием", а иногда "осознаванием", но чем больше мы исследуем и наблюдаем ум, тем более сложным он оказывается

Большинство интерпретаций ума ограничены, так как соотносят ум с некоторой другой концепцией — ум подобен этому, сознание подобно тому. Имея дело с умом, наши эго категоризируют наше переживание мира в особые формы, структуры и очертания. Все это становится тесными шаблонами, управляющими нашим существованием. Они накладываются на умы, а не являются самими умами.
Честно пытаясь вскрыть природу ума, мы совершаем ошибку, устраивая погоню за значением. Мы чувствуем, что если поймем значение определенных концепций, слов или переживаний, тогда мы доберемся до точки опоры настоящих знаний. Но значения зависят от других концепций и сами по себе субстанционального основания не имеют . 

Исследуя ум с точки зрения медитации, мы увидим, что ум много больше чем мозг или фильтр для перцепций, обширнее, чем просто набор понятий. С помощью медитации мы можем выйти за пределы значений и категорий и войти в непосредственное переживание внутренних уровней ума. Мы можем почувствовать ум живым, восприимчивым и сверкающим, подобно сияющему солнечному свету. Мы можем выйти за пределы сознания, чтобы обнаружить не концептуальные уровни ума, мы можем исследовать все слои, подобно тому, как мы раздвигаем лепестки розы. Мы можем исследовать ум за субстанциональным уровнем - даже за уровнем существования или несуществования, так как ум невообразимо велик.

Когда мы более глубоко всмотримся в ум, то обнаружим, что сам ум не имеет субстанции. У него нет цвета и нет формы, нет местоположения характеристик, нет ни начала ни конца. Он ни внутри и ни снаружи и поэтому не может быть обозначен, как то или это. Он не смешан с другими вещами, и тем не менее он не отделен от них. Ум нельзя изобрести, разрушить, отвергнуть или принять. Он за пределами обычного времени и всякого существования. Если мы практикуем медитацию, то начинаем узнавать, какая огромная активность совершается в уме. Мы можем начать работать с отдельными мыслями и проблемами и по мере прохождения нами процесса, мы приобретаем понимание относительно ума и того, как он работает.

Одним из главных препятствий на пути открытия и оценки глубины и качества ума служит то, что мы принимаем свой ум, как само собой разумеющееся и не относимся к нему с должным уважением. весьма важно понять, какую ценность представляет наш ум. Обычно, какой бы положительный опыт мы ни пережили, мы хвалим скорее эго, чем ум, поскольку рассматриваем эго в качестве агента интеллекта. Когда же возникают проблемы или трудности, мы обвиняем ум, присваиваем наименования нашим различным неврозам и принимаем их как нечто реальное, как часть ума, хотя сам ум здесь невиновен. Это отвергание ума как чего-то нам чужого и даже вредного нельзя считать здоровым отношением. Мы часто выказываем огромную озабоченность относительно своего тела, -приукрашиваем себя и создаем впечатляющий образ, и в то же время редко в такой же степени оцениваем спектр, область и тотальность нашего ума.

Ум — источник всякого знания и вдохновения. Если мы становимся просветленными — это ум просветлен, если мы печальны — это ум печален. Когда мы начинаем ценить и уважать ум, мы обнаруживаем, что сам ум может трансформировать наше повседневное переживание. Наши проблемы оказываются менее реальными, потому что мы обнаруживаем, что все наши проблемы в действительности являются самосотворенными. Чем глубже мы исследуем ум, тем дальше мы идем за пределы проблем, слов и понятий, чтобы открыть истину и понимание. Нет необходимости слепо следовать чьими-то идеями, мы можем исследовать наш ум глубже, пока не откроем природу ума — просветляющую, сияющую, животворящую.

Естественное состояние ума

Поскольку ум в своей истинной природе лишен двойственности и не отделен от единства всего, что есть, наша жизнь становится нашей медитацией.
Те, кто не привык к медитации, часто воспринимают ее как нечто чуждое, необычное и неестественное — некое экзотическое переживание, которое нужно вызвать, или что медитация в чем-то отлична от того, кто медитирует, или же что это просто другое лицо восточной психологии или философии, которое следует подвергнуть изучению и исследованию. Однако медитация не является чем-то чуждым, отдаленным и внешним.
Медитация — это естественное состояние ума, и вся в целом природа ума может быть нашей медитацией.

Медитация начинается, когда мы даем своему телу и уму расслабиться глубоко и полно, когда мы испытываем чувство, приходящее от простого отпускания, без всякого напоминания себе так поступить. Когда мы позволяем быть всему просто так, как оно есть и слышать тишину внутри нашего ума — это становится нашей медитацией. Эта тишина -не только отсутствие звуков или просто свобода от искажений, это — полная открытость, присутствие ума. Если в какой-то момент мы просто остаемся молчаливыми, не хватаясь за чувство безопасности, не пытаясь выяснять свои проблемы, то все, что остается — это осознавание.

Медитация — это процесс самооткрытия. На одном уровне медитативный опыт демонстрирует нам наши жизненные привычки — как мы, начиная с детства, пронесли свои эмоциональные характеристики. На другом же уровне медитация освобождает нас от этих шаблонов, облегчая видение наших внутренних возможностей. Оглядываясь назад на стереотипы своего мышления, мы иногда можем увидеть и идентифицировать заблуждения, порожденные нашим образом себя. Мы можем научиться видеть сквозь позы и претензии ума и сквозь все наши объяснения и оправдания. А еще мы можем понять, что все еще просто играем в игры и далеки от истинного влияния на себя. Мы непременно накладываем на себя произвольные пределы и ограничения, глядя на мир и переживая его с фиксированной точки зрения. Но когда мы выходим за пределы объективирующих понятий, за дуализм, за время и пространство, что мы тогда теряем? Есть ли что-нибудь, кроме наших страхов, наших жестких неподатливых идей, прочных привязанностей к нашему воображаемому "Я" и его воображаемой безопасности? Естественному состоянию ума нечего терять. И лишь вследствие нашего отчуждения от самих себя мы потерпели неудачу в реализации понимания, что можем пребывать в осознавании, которое есть наша подлинная природа или собственный дом.
Хотя мы и "заявляем" о своей подлинной природе, это вовсе не значит, что мы ее переживаем. Вместо этого большинство из нас почти всегда находятся в плену процессов генерирования идей и объяснений, создающих еще большее число идей и объяснений 

... Наш ум продолжает это до бесконечности. "Я" постоянно ассоциирует себя с различными чувствами, понятиями и психологическими рефлексиями. Эго всегда готово спросить нас, достигли ли мы чего-либо, так что нам все время приходится "отчитываться" самим себе — и мы оказываемся снаружи своего переживания, глядя на него.
Несмотря на то, что мы стараемся сделать все от нас зависящее, чтобы оставаться внимательными и осознающими, наши внутренние диалоги и проекции создают препятствия, искажающие непосредственность нашего переживания. Чем больше мы пытаемся интерпретировать переживание и облечь его в слова, тем дальше отодвигаемся от него. Мы же остаемся с "фиксированной" концепцией и дуалистическим взглядом на мир, так что наши ответы и реакции на повседневные ситуации не исходят из естественного состояния. Это подобно тому, как если бы мы жили в центре прекрасного цветущего сада и тем не менее не осознавали бы этого.

Реализация этого состояния трудна, потому что мы верим в то, что наши мысли и чувства являются "моими", мы судим о них в отношении к "моей" ситуации, "моей" жизни. Но мысли и чувства вовсе не являются "мной". Одна мысль просто ассоциируется с другой, а затем с третьей. Мы идем чуть глубже и находим еще одну. Каждая мысль включает в себя различные слова и образы, подобно кинокадрам, движущимся непрерывно так, что картины овладевают нашим вниманием и истощают нашу энергию. В итоге, осознавание утрачивается. Мы становимся похожими на детей, смотрящих мультфильмы, которые, тараща глаза, оказываются потерянными в движущихся картинках.

Когда мы наблюдаем свой ум, то замечаем, что наше сознание с легкостью фиксируется на мыслях или сенсорном входе. Например, когда мы неожиданно слышим скрип двери или звук сирены, наш ум тотчас строит образ или понятие, а переживание, связанное с этой идеей или образом, приобретает весьма определенный настрой чувств Поэтому, чтобы стать свободным от привычек двойственности нашего ума, важно выйти за пределы относительных пониманий и верований, взглянуть "внутрь" и, насколько это возможно, оставаться в самом начальном переживании.

Поскольку ум по своей истинной природе не отдален от единства всех вещей, то наша жизнь становится нашей медитацией. Медитация не является техникой убегания от этого мира — она хороший друг и добрый учитель, который может направить, поддержать и помочь нашему уму прикоснуться нашего наиглубиннейшего существа прямо, без преград, отделяющих нас от нашего осознавания, вдохновения и интуиции. С помощью этого переживания мы можем найти контакт с нашей целостностью.
Итак, в каждый момент мы можем быть друзьями с медитацией и, благодаря возникающему из медитации взгляду, мы сможем переживать всю полноту и красоту существования, поскольку все обладает красотой — то как мы работаем, думаем, говорим, каждая ситуация имеет еще внутренне присущую ценность и значение. Когда мы вносим свет медитации в нашу жизнь, она становится богаче, значительнее и целеустремленнее.

Это естественное осознавание просто и непосредственно, открыто и отзывчиво. Оно немедленно и спонтанно, без какой-либо неопределенности. "Естественное" означает "нефиксированное", не имеющее ни ожиданий, ни принуждения, ни интерпретаций, ни предопределенных планов. Если медитация углубляется, нет нужды фиксировать, улучшать или совершенствовать ее. Нет смысла продвигаться куда-либо, поскольку все движется к естественному состоянию реальности.

Когда мы способны испытывать это непосредственное осознавание, то нет ничего более между нашим умом и медитацией. Переживание всегда ново, свежо, ясно и чудесно. Хотя оно и за пределами нашего обычного чувства времени, тем не менее есть непрерывность. Все есть, как оно просто есть — нечего ни добавить, ни отнять.

Если в своей медитации мы можем остаться в настоящем моменте, тогда можно испытать это более высокое состояние осознавания. Но когда мы держимся за ментальные построения или пытаемся вспомнить особые инструкции или определенные процессы, мы лишь продолжаем следовать за движением ума на сознательном уровне. Поэтому необходимо распространить осознавание за пределы области внутреннего диалога, отпустить себя и открыться настолько, насколько возможно для нас, оставаясь в полном молчании. Это все еще просто понятия, но позже, с практикой, мы сможем выйти за пределы этих идей и концептуальных привычек и войти в состояние целиком лишенное центра, так как все ограничения, делающие необходимым центр, растворяются — и это есть медитация.

По мере развития медитации нам больше не следует полагаться на интеллектуальные объяснения, чтобы оправдать кто мы такие, поскольку наша ограничивающая нас само идентичность уходит прочь, подобно туману под лучами солнца. Когда мы понимаем это, нам нет нужды бороться со своими эго и отрицательными эмоциями или с различиями положительного и отрицательного, духовного пути или привычного действия. В медитативном переживании спонтанное осознавание возникает само по себе и эмоциональные конфликты и проблемы начинают терять свою удерживающую силу и становятся похожими на облака. Когда мы прекращаем питать наши проблемы, они исчезают в самом осознавании. В это время мы сможем действительно увидеть, что вся в целом природа ума и есть наша медитация. И благодаря этому наш ум просветляется чудесной могучей энергией, или мы непосредственно переживаем неописуемое всепознающее понимание.


Стать медитативным переживанием

Когда мы медитируем должным образом, мы можем делать это с большим сосредоточением и в то же время не прикладывая каких-либо усилий.
Мантры могут быть весьма эффективным инструментом помощи уму в концентрации и устранении рассеянности. Если мы практикуем мантры громко или в молчании достаточно долгое время, даже после того, как мы прекратили их произносить, они продолжают вибрировать внутри нас на более тонких уровнях. Мантры обладают очень мощным воздействием и полезны при устранении как физических, так и ментальных трудностей.

Медитация уже сама по себе есть самоисцеление. Это процесс более полного понимания нашего ума и нашей собственной природы. Путем анализа ума можно научиться видеть, как мы обрабатываем информацию и как реагируем на те или иные ситуации. Когда ум спокоен, подобно пруду, мы можем ясно видеть, как возникает и исчезает рябь. Аналогично можно увидеть отражение всех наших образов себя, а в итоге, если исчезает "наблюдатель", так же как и наши мысли, мы можем переживать ум прямо.
В начале медитации мы стараемся "приколоть ум", чтобы держать его в удобном для наблюдения положении. Но по мере развития нашей медитации, мы можем начать освобождаться от зажимов, позволить всему идти своим чередом и просто быть — без усилий и привязанности. В это время мы обнаруживаем, что сам "ум" не существует, его нигде нельзя найти. Это естественное состояние непосредственного переживания и есть самоисцеление.

мы держимся и за медитацию, пытаясь увидеть цвет, пережить видения, теплые чувства, ощущения, приобрести опыт высоких состояний. Наши умы все еще жаждут идентифицировать, удерживать переживания и манипулировать ими так, как будто есть что-то несущее радость, о чем необходимо отчитаться перед собой. Однако когда мы оставляем нашу привязанность к ощущениям и чувствам, мы можем стать самим переживанием, а это по-настоящему оздоравливающий процесс.

Вопрос:  Иногда я нахожу себя после медитации в хорошем состоянии, иногда чувствую себя уставшим.
Ринпоче:  Возможно, что вы прикладываете слишком много усилий. Наверное вы делаете это несколько интенсивнее — слишком большая серьезность делает вас усталым, когда вы сокращаете мускулы, напрягаете тело, направляете энергию в определенном выбранном вами направлении — все это тоже может привести в некоторое усталое состояние, поэтому просто сделайте несколько глубоких дыханий, расслабьтесь и освободите себя от всех зажимов. Отпустите мысли, проносящиеся в вашей голове и создающие напряжение и тревогу.
Вне зависимости от того, что происходит, вам следует все время быть бдительным и осторожным, чтобы не навязывать своему уму чего бы то ни было слишком жестко. Медитация — это деликатный процесс, вот почему весьма существенно научиться медитировать должным образом с самого начала: иначе достижение полного контакта займет долгое время. А лучший путь начать — это ослабить напряжение.
Вопрос:  Хорошо ли прекращать медитацию в случае усталости?
Ринпоче:  В этом случае у вас есть несколько возможностей. Когда вы устали или чувствуете сонливость, а ваш ум блуждает, то в этом случае могут помочь физические упражнения в течение короткого времени — прогулка, дыхание или растяжение с целью усилить кровообращение и ослабить мускульное напряжение. Затем можно снова взяться за медитацию. Можно также освободиться ментально, отойти от каких бы то ни было напряжений и проблем, попытаться проникнуть внутрь задержки и пройти за нее.
Но важнее всего научиться быть внимательным, наблюдать себя и окружение все время, тогда медитативное осознавание вдохновляет все, что вы делаете.
Вопрос:  Важна ли поза?
Физиологически весьма ценна поза с прямым позвоночником, потому что она обеспечивает спокойствие тела и делает возможным поток определенных энергий. Но, опять же, поза зависит от вашего предпочтения. 
Вопрос:  Требуется ли настойчивость идти против чего-то, что неестественно?
Ринпоче:  Мы можем оказаться перед необходимостью упорно преодолевать различные препятствия, если наше естественное состояние выведено из равновесия, или нарушено. С другой стороны, личность с глубоким пониманием всегда может найти естественные состояния в самой настойчивости. Наше усилие всегда испытывает влияние со стороны нашего "Я", и когда нет больше никакой настойчивости, нет более никакого "Я". Вначале мы понимаем это, затем переживаем это, или же можем сначала иметь переживание, ведущее к пониманию. Но, если у нас переживание без понимания, то оно быстро исчезает, подобно внезапной вспышке света. 

Путь к освобождению энергии — это не оценивать переживание, не отождествлять его со своим "Я" и не воспринимать слишком серьезно, что бы ни происходило в этот момент.
Учитесь чувствовать, что все существование — лишь сновидение. Вы есть и тот, кто видит сон, и само сновидение. Почувствуйте, расслабьтесь, дайте себе возможность быть свободным и не медитируйте слишком интенсивно. Во время медитации нет медитирующего, нет никого, кто комментирует или ждет информации. Информация означает суждение о том, хорошая или плохая была медитация, счастливые или несчастливые чувства — все это лишь рефлексии некоторого "эго", наблюдающего с заднего плана. в медитации нет нужды в обратной связи. Обратная связь только нарушает медитацию. Когда вы свободны от ожиданий и надежд, тогда медитация протекает не будучи ни жесткой, ни серьезной. 
Вопрос:  Оказывается, что медитация требует усилий, а вы тем не менее подчеркиваете полное расслабление.
Ринпоче:  Когда мы медитируем правильно, мы можем делать все с огромной концентрацией и, все же, в то же самое время, не делая никаких усилий. Другими словами, мы не фиксируем свой ум на чем бы то ни было, поскольку нет ничего, на чем можно было бы сфокусировать свое внимание, никакой цели, к которой мы стремимся, никакой потребности совершать усилие. И, все же, если мы не начнем и не пожелаем, то не будет никакого прогресса. Мы должны делать что-то, но делание — это почти недеяние, так как для "Я" не остается никакого действия — нет "Я", чтобы что-то делать.
Хотя и нет ничего, что должно было бы фигурировать, тем не менее, нам нужно развить очень острое, новое и точное осознавание. Когда "Я" отступает прочь, мы можем пережить "медитацию". Но затем опять можем обманывать себя, думая, что наша медитация идет хорошо, тогда как практически такая мысль сама по себе есть более тонкое цепляние за "позицию" в нашей медитации и таким образом она удерживает нас от медитации.
Когда вы расслабляетесь, вам нужно позволить уму оставаться полностью открытыми с уравновешенной свободной энергией. Ум всегда так оживляется. Мы привязываемся к определенным путям мышления, видения, выражения себя и других. Все это часть образа себя, пытавшаяся увековечить себя; когда мы оставляем образ себя, наш ум освобождается к "медитации".

Вопрос:  Как мы можем узнать, растем ли мы духовно?
Ринпоче:  Духовный рост — это открытость и совершенство. Большей частью мы ищем мирской свободы и удовлетворения, но если нет "Я", тогда кто удовлетворен, кто освобождается? Освобождается тотальное "Я", Без "Я", без конфликтующих эмоций, отношений и привычек. Мы освобождаемся от всего, что связывает нас, но мы не можем дать себе в этом отчет — там нет "Я", чтобы выслушать этот отчет. С "Я" очень трудно развиваться, без "Я" мы имеем возможность прогресса. Но если нет "Я", тогда кто прогрессирует? Когда люди это спрашивают у себя, они иногда путаются.
Без "Я" нет ни субъекта, ни объекта, ни времени; некоторые могут почувствовать, что это сумасшествие, но без "Я", нет того, кто может сойти с ума, нет влияния личности, чтобы отреагировать на это — нужно только осознавание. Чтобы достичь этого состояния, нам просто нужно оставаться открытыми, нам нет необходимости делать сверхусилие. Такое переживание уже есть, когда мы не позволяем себе сбиться со своего естественного состояния бытия. Когда мы можем оставаться уравновешенными, в естественном состоянии осознавания, тогда ничто не может повредить нам. Мы можем функционировать хорошо и гармонично без "поддержки" эго.
Вопрос:  Как мне освободить свою медитацию от влияния эго?
Ринпоче:  Простой подход медитации состоит в том, что "все становится медитацией". Не думайте: "Это — часть медитации, а это не относится к медитации". Такого разделения не существует. Медитируйте самым простым, легким и наиболее прямым способом. Будьте естественны, естественно осознающим, естественно открытым, естественно бодрым. Чем больше вы будете стараться понять это интеллектуально, тем дольше вы не сможете это понять. Пока же вы остаетесь в своей самости, медитировать даже нежелательно, так как медитирует только "Я", и именно это "Я", думающее, что оно медитирует, удерживает вас от истинной действительной медитации.
Если вы поняли естественное осознание, каждая часть вашего ума уже пребывает в осознавании. Так что эго не загрязняет вашего ума, эго не давит на вас, не приказывает вам и не перебивает вас.
Однако эго очень умно. Оно постоянно ищет внимания и всякое переживание относит на свой счет. Это самосознание, или "мышление" цепляется за идентичность: "Моя медитация, мое осознавание, мое переживание", все разделяя на субъект и объект.
Иногда эго интерпретирует переживания или же защищает себя, тогда как в другое время оно создает "тайные" намерения и маневры, а затем их комментирует. У эго много аспектов, создающих каналы через органы чувств — через глаза, уши и чувства. Когда вы входите в медитативное состояние, вам не нужно полагаться на органы чувств, фактически у вас есть возможность выйти за их пределы. В то же время вы можете открыть дверь каждого чувства — зрения, слуха, запаха, тактильного ощущения. Чувства, сознания — в медитации все функционирует гармонично.

Вопрос:  Как можно разрушить эго?
Ринпоче:  Чтобы бросить вызов эго, нам необходима искусная мудрость, мягкая в начале и борющаяся с ним не прямо, поскольку если мы сражаемся с ним, то рождаем фрустрации, ведущие к еще большему страданию. Вместо этого нам следует подвергнуть эго мастерскому наблюдению — прямому, а когда мы наблюдаем его, мы видим, что сражение не обязательно.
Часто мы во всем обвиняем эго, но пока мы его обвиняем, создаем конфликт. Конфликт есть тогда, когда у нас недостает мастерства в наблюдении эго и тогда, когда сражаемся мы с ним лоб в лоб. Мы можем временно преуспеть в контроле над эго, но оказываемся неспособными по-настоящему выйти за его пределы. А если мы не в состоянии сделать это, эго возрождается еще более сильное и более обиженное, чем прежде. Борьба и фрустрация становятся полярностями, увековечивающими друг друга. Мы должны умело коснуться эго, а не бороться с ним. Нам нужно острое и ясное самонаблюдение.
Вопрос:  Как используются мысли?
Ринпоче:  Мы имеем дело с мыслями двумя способами. Когда мы "схватываем" мысли, мы идентифицируем, но не узнаем их. Когда мы научимся их узнавать, то начинаем развивать осознавание.
Мысли некоторых похожи на змей — они свертываются в узлы, но даже эти мысли могут быть развязаны. Змеи свертываются в кольца, но если у них есть свобода выбора — они полностью распрямляются, автоматически расслабляясь.
Когда ум свободен, мысли подобны рисункам на воде -прежде чем он закончен, он расплывается. 
Вопрос:  Можете ли вы что-нибудь сказать относительно мистических или эзотерических переживаний?
Ринпоче:  Если не завершен определенный рост или процесс развития, преждевременно говорить о нем или конкретизировать его. Поэтому дальновиднее оставаться молчаливыми. Нам необходимо культивировать то, что мы узнали, и позволить ему расти и взрослеть.
Чтобы понять эти учения, мы должны испытать их сами и проверить их в своих повседневных жизнях. Этот огромный потенциал- это неисчерпаемое сокровище и не где-то в далекой стране, оно внутри вас самих. Сами учения непосредственно действуют внутри вас. Когда мы знаем это, непосредственное переживание становится нашим учителем, а осознавание делает нашу жизнь положительной и радостной.
Если мы смотрим на жизнь с точки зрения осознавания, то видим, что наш ум являет собой великий источник защиты, он может принести нам безопасность и уверенность в себе, доверие к себе, он может стать нашим убежищем. Можно утратить контакт с осознаванием, а затем мало-помалу забыть — и все же осознавание доступно в каждый момент, у нас есть шанс, затем другой — если мы упустим один, есть следующий. Ум — это наш дом. Но знать, что ум — наш дом, недостаточно, мы должны войти в дом. 
Более глубокая медитация не может быть выражена на человеческом языке, так как коль скоро мы вербализируем и концептуализируем переживания, они застывают, и осознавание прекращается. Так что пока наша практика не развита полностью, лучше говорить о наших медитативных переживаниях лишь с опытным гидом, который может нам помочь, иначе наши переживания могут потерять свое значение и силу.
Обычно же у нас сильная тенденция вербализировать наши, переживания. Мы чувствуем, что пока не смогли интерпретировать или обсудить их, они не реальны. Мы находим трудным просто позволить себе оставаться в молчании, потому что тишина беспокоит нас. Хотя обсуждение наших проблем временами и бывает полезным, вместо помощи в их интерпретации и понимании, разговор в действительности может усилить нашу привязанность к ним. Поэтому прежде чем последовать импульсу вербализировать свое переживание для себя или для других, лучше молча поработать с ним.
Как только мы используем язык и слова для построения концепций, мы автоматически притупляем и замораживаем настоящее, у нас не остается шансов прямо переживать этот момент. Нет путей, по которым мы могли бы выйти "за пределы" чего-то с помощью слов. Это значит не то, что слова не имеют ценности, но лишь то, что нет способа прямо переживать настоящий момент, если мы полагаемся на слова, интеллектуальные концепции или попытки сосредоточить наше внимание определенным образом.
Итак, с этого момента помните: каждая отдельная мысль драгоценна, смысл уже присутствует в самом первом состоянии. Если вы хотите испытать действительное мистическое переживание, оно не далеко от вас, оно в ваших мыслях в вашем осознавании и в самый первый момент. Исследуйте его. Как только вы сделаете это, изменится целиком вся ваша позиция, ваша зажатость, ограничение, самоотождествление, а восприятия и образы преобразуются. Все это подобно тому, как мы открываем окно свежему воздуху.

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 3 недели спустя...

Часть четвертая. Осознавание
Визуализация и видение 

Визуализация добавляет новую размеренность нашему восприятию мира и открывает нам новую перспективу видения нашей обычной реальности.
Визуализация — это хорошая помощь в развитии осознавания концепций и ясности. Сосредоточивая свое сознание на особых образах или символах, мы можем ослабить ментальные конструкции, определяющие и ограничивающие наше восприятие. Таким образом, мы открываемся более широким размерностям переживания и становимся менее уязвимыми перед лицом своих эмоций.
 
Мы начинаем процесс, концентрируясь на предмете визуализации в течение периода от десяти или двадцати минут ежедневно, пока не достигнем в целом сорока или пятидесяти часов. Когда мы смотрим на образ очень раскованно и полностью расслабленными глазами и очень спокойным телом и дыханием, будучи очень восприимчивыми, образ, в конце концов, соединится с нашим осознаванием.
Иногда в самом начале визуализационной практики мы визуализируем хорошо, во некоторое время спустя образ может стать неустойчивым или совсем исчезнуть. Однако значительно чаще визуализация трудна вначале, но по мере продолжения образ становится более четко сфокусированным, и визуализация улучшается. Тогда мы можем обнаружить, что при попытке визуализировать особый образ, возникает отличный от него образ, и это беспокоит. Так что следует практиковать терпеливо, так как требуется время для совершенствования этих способностей.

Визуализация впервые появляется перед нами, как если бы мы смотрели через длинный туннель или расширяющуюся трубу. Хотя это видение или осознавание весьма гибко, часто мы забываем образ или не осознаем его, так что не в состоянии точно осуществить визуализацию. Однако иногда, когда мы закрываем глаза, визуализируемое предстает перед нами во всей своей полноте "тай". Такая визуализация не нуждается в построении части за частью подобно тому, как плотник строит дом, она возникает спонтанно-совершенный образ. Когда мы это видим, нам не нужно что-либо менять. Мы можем просто позволить этому быть. И эта спонтанность — семя визуализации.
К примеру, внутренне попытайтесь визуализировать исцеляющий цвет бирюзы — если вы не можете его увидеть, почувствуйте, что вы его видите. Это видение прекрасно, так что просто примите его. Если вы его все еще не видите, тогда мягко убедите себя, что вы видите прекрасно и полно. И хотя вы все еще можете ничего не видеть, почувствуйте качество и значительность переживания. Останьтесь в моменте, и визуализация в конце концов придет к вам.

Визуализация и воображение имеют некоторое сходство. Воображение, однако, подобно памяти или ментальной проекции, тогда как визуализация становится спонтанной и похожа на видение во всех трех направлениях трехмерного пространства. Визуализация — более тонкий, более высокоорганизованный процесс, динамический. В воображении мы никогда не можем встретить яркость цвета, форм, звуков и ощущений — визуализация же иногда столь ярка и отчетлива, что превосходит наше обычное восприятие. В этом поле визуализации нет объектов, похожих на мирские.

Когда мы начинаем нашу визуализационную практику, образ в основном — только слабый абрис, постепенно мы можем научиться сосредоточивать цвет и форму более отчетливо. Трудно сразу всю целиком визуализацию сделать резкой, но постепенно цвета становятся очень живыми и ясными — цветовой спектр оказывается богатым подобно электрическому цвету, а фигуры появляются не как безжизненные образы, а как живые формы.
И мы можем начать понимать природу всего существующего и всех феноменов — времени, пространства и знания. Во время визуализации мы можем пережить экстраординарные события, которые рациональный ум не в силах объяснить. Но известно: то, что мы видим, истинно, так как мы переживаем гармоничную работу естественных законов.

Вначале в визуализации мы смотрим на форму и цвет, но позднее образ входит в сознание естественно, спонтанно. Вначале мы просто наблюдаем образ как часть нашей медитации или концентрации, но с практикой мы в конце концов можем настолько натренировать свой ум, что сможем видеть образ внутри себя. Позднее нам не нужно будет даже смотреть на картину или закрывать глаза, и тем не менее мы будем видеть образ. Он как живой возникает в нашем осознавании.

Практикуя визуализацию, мы, видим нашим осознаванием, а не нашими глазами, таким образом, то, что мы видим, оказывается отличным от нашего обычного видения. Хотя мы и начинаем с видения образа или изображения некоторым особым способом, но когда мы разовьем визуализацию, точная форма образа даже не имеет значения, потому что наша визуализация переходит в новое качество — "способность видеть". Сам образ превзойден, но осознавание остается и питает наш ум и чувство, это осознавание несет большой смысл в нашу повседневную жизнь.

Целью визуализации является развитие осознавания настолько, чтобы в любое время и в любом месте мы сохраняли внимательность и бдительность оленя. Когда мы познакомимся с процессом визуализации, мы можем сравнить свой опыт со своим обычным способом восприятия и тем самым собрать информацию, как лучше понимать обычную бодрствующую реальность. Мы хотим и можем довести осознавание до уровня, когда можно увидеть, как действует заблуждение внутри нас, мы можем развить это осознавание, чтобы постигнуть все знание в пределах нашего сознания. Итак, визуализация добавляет новую размерность к нашему восприятию мира и дает новую перспективу, в которой можно видеть нашу привычную реальность.

Чем больше мы привыкаем к визуализационной практике, тем больше осознаем: то, что мы называем "реальным", само по себе подобно визуализации. Эта визуализация может изменить весь наш способ мышления, увеличить способность видеть прозрачное качество эго и материальных предметов. Когда мы видим это, то можем трансформировать даже наши эмоциональные препятствия и задержки в положительную энергию.
Мы можем использовать эту визуализационную способность видения для того, чтобы концентрироваться на различных уровнях осознавания, на различных центрах тела. Это помогает нам открыть энергии наших физических тел и освободить напряжения, созданные эмоциями. 

Благодаря визуализации, осознавание может открыть три, четыре, пять измерений для каждого переживания. На одном уровне мы можем испытывать физическую боль, на другом — ту же боль переживать как нечто приятное, на третьем уровне восприятие может восприниматься, как нейтральное - ни боль, ни удовольствие. Однако на следующем уровне может не произойти ничего — ни боли, ни удовольствия, само переживание трансцендентируется. Если мы в состоянии посмотреть на переживание в этих различных перспективах, то мы можем научиться направлять положительную оздоровляющую энергию в области, где есть трудности. Можно трансформировать то, что воспринимается, как вредное в то, что окажется полезным.
Когда мы практикуем визуализацию, мы переживаем прямое "видение". В достаточной степени расслабившись, можно обнаружить это "видение" через наше непосредственное переживание. Это делается путем расслабления мышц вокруг глаз; не моргая, надо дать взгляду стать мягким, смотреть так, как мы смотрим, будучи удивлены или восхищены. После этого прямо в первую четверть секунды — наблюдайте. Это и есть "видение".

Органы чувств непрерывно интерпретируют все объекты в сознании. Но когда чувства становятся легче и острее, не привлекая сознание к какому-то отдельному объекту, тогда это становится осознаванием. Когда развивается такое сознание, качество "виденья" проявляется естественно. Сознание есть вид смотрения тогда как осознавание — это вид видения. Чем больше мы развиваем осознавание, тем легче и более восприимчивым становится его качество. 
когда мы развили способность видеть, всякая ситуация становится весьма интересной и стоящей того, чтобы над ней поработать. Переживание становится более гибким, и мы можем открыть для себя наши мысли и найти для себя в них много ценнейших качеств. Обычно наши мысли настолько тонки и быстры для нас, что мы не можем ухватить их, но когда мы входим в эту новую размерность, мы становимся более чувствительными к этому новому виду реальности — нам нет необходимости формулировать ее концептуально, поскольку мы можем знать её прямо. Вначале это воистину фантастическое открытие — прямо с данного момента осознавания достигать другого энергетического уровня другой вселенной. Мы можем обнаружить, что человеческий ум обладает потенциалом и огромными ресурсами, что ум — это наш лучший друг.

Переживая это для самих себя, мы можем удивляться, как мы могли быть когда-то такими несчастными и хаотичными. Мы знаем, что есть другой способ смотреть, переживать, быть. Так зачем же продолжать искажать наше настоящее переживание, если мы замечаем контраст между нашим старым способом переживания и этим новым открытым путем? Мы видим, как мы заблуждались и как вводили себя в смущение. Когда мы развиваем осознавание, мы учимся отпускать наши обычные пути обращения и обхождения с ситуациями. Мы видим, как старые привычки начинают захватывать нас, и тотчас останавливаем их. Всякий опыт становится новым, даже если на физическом уровне наша ситуация могла и не измениться.

"Осознавать что-либо" — значит быть на страже, наблюдать за мыслями и пи объектами ощущения. Совершенное же осознавание не имеет содержания. Оно ни с чем не входит в соприкосновение — это просто полностью осознавать.

Вопрос:  Является ли визуализация частью памяти?
Ринпоче:  На относительном уровне время существует. На более высоком уровне времени нет. Осознавание это целое, подобное шару — внешнее и внутреннее, прошлое, настоящее и будущее — одно и то же. Так что визуализация — это не воспоминания, но иногда мы можем так их интерпретировать.

Вопрос:  Я не уверен, что понимаю разницу между вызыванием образа, обращением к памяти и просто "видением". Это все кажется мне одним.
Ринпоче:  Когда бы мы ни подумали о чем-либо, мы немедленно создаем образ мысли. Мысль и образ существуют одновременно — подобно матери, вынашивающей ребенка. Все мы связаны нашими воспоминаниями, так что "видение" может включать много специфических образов, основывающихся на нашем прошлом опыте. В общем случае образы затемняют прямое переживание, задерживают спонтанный поток мысли и отнимают положительную энергию из медитативных состояний. Но мы можем и трансмутировать их форму, так что ее больше не останется. 

Образы становятся чистым знанием, чистым видением, чистым осознаванием. Однако, мы можем "видеть" и без всяких образов так, что наша способность смотреть преобразуется в осознавание. Так мы проникаем в природу экзистенций — мы выходим за время, реализуя понимание, что прошлое, настоящее и будущее являются одним. Если мы поняли это, то можем понять, как действует ум.

Но "видение", о котором мы говорим,- не обязательно физическое зрение. "Видение" — это то, что немедленно приходит к вам, когда вы убираете рациональный ум и остаетесь раскованными и уравновешенными. Что-то необычное. Это и есть путь к тому, чтобы начать "видеть".

осознавание не обязательно ограничивается объектами восприятия. Различие состоит в том, что когда мы "осознаем" видимое или слышимое, предметы зрения и слуха, мы все еще зависимы от объекта вследствие связи с ним. Это осознавание имеет тонкую энергию хватания, которая поддерживает осознаваемый нами объект и тем самым привязывает нас к нему. Мы постоянно теряем энергию в этом процессе. Однако когда мы осознаем не какую-то вещь, когда мы просто полностью сознательны, наша энергия и наше знание свободны и интегрированы.

Видение есть переживание, а не его интерпретация. Если "видение" становится частью нашей жизни, мы продолжаем видеть мир вокруг нас, но мы более не привязаны к тем формам и образам, которые видны. Хотя это может оказаться для вас сейчас не слишком ясным, когда-нибудь вы поймете — переживание скажет само за себя.

Вопрос:  Иногда кажется, что осознавание прекратилось и стало очень спокойным...
Ринпоче:  Правильно. Это качество переживания. Также иногда вы можете почувствовать это качество переживания, когда вы очень сердиты или взволнованы, так как в эти моменты ум очень бдителен и все, на что вы смотрите, особенно ярко. В моменты, когда ваше осознавание однонаправленно, отрицательные силы не могут вытащить вас из центра. Осознавание имеет качество целостности... Никто не может разделить его. Оно имеет совершенное качество сияния, подобно алмазу. 

Важно попытаться быть осознающим и гибким в каждой ситуации вашей повседневной жизни. Сама жизнь — это живая практика.
Ценно всё наше переживание. Мы уже рождены в своей истинной природе. Всякая отдельная мысль несет послание, силу, знание. Поэтому каждый отдельный аспект нашего опыта драгоценен, нет ничего, что следовало бы отбросить.

Ум продуцирует вид движения, когда мысли и образы постоянно двигаются через него, а это движение порождает определенную энергию. Мы можем также сказать, что на самом деле ум приводит себя в действие, это — самоподдерживающее течение. Далее ум не является твердым. Он развивающийся процесс — нет ничего, наблюдающего с заднего плана, направляющего послание ума; ум действует, не имея какого-либо основания, фундамента или субстанции. 
Подобным же образом действует визуализация. Возникает образ, и мы думаем, что должно быть нечто вызывавшее его появление, но ничего нет. Это магическое качество ума. Когда мы увидели эту силу ума и познакомились с ней, тогда мы можем направить ее и использовать для более высоких целей. Например, когда мы пользуемся водой реки, она может быть весьма полезной в производстве электричества, но река сама по себе не имеет особой ценности, пока она не запружена, не "запряжена". Когда мы неправильно используем ум, мы допускаем утечку энергии. Но когда мы используем его правильно, ум открывает нам значительно большие ресурсы, чем мы могли бы себе вообразить.

 Существует огромный потенциал человеческого ума, но поскольку ум наш весьма не дисциплинирован, обычно мы можем иметь дело только с одной идеей или образом в одно время. Визуализация может быть очень полезной для направления энергии и силы, необходимых для испытания, усиления и развития ума.

Ментальная энергия, направляемая путем визуализации, очень действенна и иногда может оказаться очень пугающей. Некоторые неприятные формы могут возникнуть перед нами — но эти формы не для того, чтобы ужасать нас, а лишь учить тому, что состояния, которые они выражают, составляют часть природы наших умов и что эти состояния при правильном использовании могут продуцировать положительную энергию ума. Визуализация учит использовать весь ум.
Когда мы узнаем, как использовать визуализацию, сама визуализация будет учить нас, как двигаться дальше. Уму не нужно говорить, как медитировать или визуализировать, он уже сам делает это в совершенстве.

Медитативное осознавание

Как только мы пришли в соприкосновение с медитативным осознаванием, наши вопросы растворяются, так как и вопросы, и ответы на них пребывают внутри медитации.
Медитативное осознавание имеет три начальных качества. Первое — спокойствие и умиротворённость, второе — открытость и третье — гармония. Практикуя медитацию, мы естественным путем ускоряемся, освобождаемся от напряжения и чувствуем себя удобно, обнаруживая, что медитация несет радость и утешение.
Когда мы устанавливаем основной фундамент релаксации появляются такие качества, как открытость и принятие, свободное от забот, сомнений и суждения. Нас не слишком занимает "медитация" и "медитирующий", "верная" и "неверная" процедуры, В этом естественном состоянии медитации не остается вопросов.

Если мы освобождаемся от привязанностей и перестаем хвататься за что бы то ни было, мы переживаем чувство ясности, гармонии и полноты — пробуждённое ощущение, прекрасное само по себе. В такое время мы можем очень ясно видеть свои мысли и эмоции и не смущаться ими, не беспокоиться о них.
Переживая эти три качества медитации, мы видим, как они влияют на каждую мысль, слово и действие в нашей повседневной жизни, у нас есть "пробудившееся" чувство радости, ясности и совершенства в виде истинного видения. По мере переживания медитации осознавание растет и на самом деле становится частью нас.

В чистом осознавании наша медитация подобна открытому небу, подобна пустому пространству. Нет ни объекта, ни субъекта. Например, когда мы просыпаемся утром, наше зрение, слух, осязание воспринимают наше окружение очень остро, свежо, но затем мы творим "ощутительные выдумки", подобно детскому творчеству — сказкам. Наше осознавание спрашивает: "Кому принадлежат эти органы чувств?" И неожиданно приходит мысль: "Кто, принадлежит к этому "Я"? Кто видит, слышит и осязает?" Мы не знаем, что это всё — часть естественного, интегрального процесса. Вместо этого мы вмешиваемся и заявляем: "Я вижу, я ощущаю, я чувствую.
Это самое начало эго. Оно начинается с установления "Я" или "Себя", который не осознает своего изначального состояния свободы от самости, так что вместе с эго приходит отделённость и зависимость. Практически происходит то, что каждый прошедший момент постоянно усиливается в настоящем так, что эго развивает очень сильные привычные эмбрионы-шаблоны и продолжает делить и разделять переживание, пока не разовьет особый взгляд на мир. Затем наши восприятия с помощью органов чувств приспосабливаются к этому взгляду так, что когда мы смотрим, в действительности мы уже "не видим". У нас возникают трудности [с тем, чтобы] вернуться назад к чистому осознаванию, поскольку мы уже управляемы нашими идеями, а идеи порождают отделенность. Другими словами: "Кто делает?" Делатель — это "Я". Эта самость в действительности — часть осознавания, так как она проявляется изнутри осознавания. Но мы больше не видим связи, так что наши интерпретации и понятия порождают плотный ограниченный ум.

Когда мы медитируем, то чувствуем, что инструкции приходят ко "мне", потому что я — "медитирующий", или потому что "Я" как субъект нахожусь внутри медитации. Нам трудно принять тот факт, что способ медитирования" — это просто жизнь в настоящем. Но нам следует быть осторожными и не цепляться за настоящее, нам нужно отпустить всякую позицию, даже позицию настоящего.

если мы перестаём хвататься за переживание, то сможем развить наше осознавание и отпереть огромное хранилище знаний, которые спонтанно поведут нас дальше. Когда мы уже больше не держимся, то можем выйти за пределы эго и таким образом пережить осознавание. Медитативное сознание не занимает позиции, не имеет принадлежности к чему-либо или к кому-либо — ни к уму, ни к сознанию. У осознавания нет ни концепций, ни инструкций. Оно не фокусируется ни на каком отдельном объекте, осознавании мы освобождаемся даже от "идеи медитации".
В своей медитации нам нравится чувствовать, что мы делаем нечто существенное, испытываем особое переживание, такое как красота, радость или умиротворёние. Эта привязанность к переживанию связывает нас с нашим обычным сознанием. Поэтому нам нужно избавиться от такого цепляния — коллекционирования переживаний и комментариев к ним. Следует отрезать эти очень тонкие уровни привязанности и выйти за пределы любой занимаемой нами позиции: за сферу ощущений, за концепции, за медитацию.

Пока мы не разовьем не привязанности, то всегда будем вынуждены бороться с нашими понятиями, сомнениями и эмоциями, с вопросами, медитируем ли мы правильно, осуществляем ли мы прогресс, достигаем ли просветления. И все же просветление никогда не наступает, потому что мы держимся за наши желания так упорно, что наше осознавание не свободно.
Итак, первое — важно проникнуться нашей концентрацией и настолько, насколько мы можем отпустить нашу даже самую тонкую ментальную привязанность. Когда мы переживаем осознавание и не мешаем раскрыться естественным энергиям ума и тела, тогда могут возникать мысли, но они  — часть осознавания, так что если мы не хватаемся за них, они вспыхивают, подобно искрам, по мере прохождения, мы утрачиваем равновесие и осознавание, только когда очаровываемся этими мыслями и держимся за них. Всякий раз, как мы тянемся, чтобы достичь мысли, мы еще дальше отодвигаемся от осознавания. Это похоже на хождение по ветви дерева с целью дотянуться до облаков — тогда мы отходим слишком далеко, теряем равновесие и падаем.

По мере того, как мы позволяем спокойно течь положительным энергиям этого естественного состояния ума, наши телесные энергии тоже начинают свободно двигаться. В этот момент легко медитировать, потому что нечего практиковать, нечего делать, нечего свершать, есть просто полнота бытия. Наше переживание, таким образом, — это наша медитация, а медитация — наше переживание. В осознавании мы можем пережить другую область, другой вид мира. Это начало развития наших "психических" потенциалов, которые суть естественная часть нашего существа. 
Иногда, даже когда наша медитация идет хорошо, мы можем начать беспокоиться в связи с тем, что нет каких-либо "мистических" или "психических" переживаний и мы не продвигаемся. Не следует тревожиться относительно видения цвета или образов, или относительно того, можем ли мы совершать полеты астрально через всю вселенную, так как эти переживания не очень важны.

Переживания, оказывающиеся за пределами нашего обычного постижения, изумительно прекрасны. Они могут быть испытаны естественным образом некоторыми хорошо подготовленными медитирующими и даже нами, но они вовсе не обязательно будут указывать на то, что мы "продвинуты" или "духовно развиты". Даже когда они случаются естественно, если мы остаемся привязанными к таким переживаниям, они могут оказаться задержкой истинному прогрессу. Мы можем не захотеть идти дальше, возможно даже не будем знать, что можем это сделать.
Действительный критерий нашей силы и продвижения — это наша способность преобразовывать препятствия и эмоции в положительные переживания. Когда наша повседневная жизнь становится более уравновешенной и отрицательные эмоции теряют свою силу, не причиняя нам горя, тогда польза и прямые результаты медитации начинают действовать на очень тонких уровнях. Если мы относительно легко уравновесить свои эмоции и трансформировать что бы то ни было негативное в положительное и радостное, то тогда мы действительно получаем результаты от своей медитации.

Основная идея состоит в том, что наша медитация — во всем. Мы можем обнаружить некоторую красоту даже в своих отрицательных эмоциях, маниях или концепциях — внутренняя красота улыбается нам и воспринимается нами. А кто это "мы"? Само осознавание. Прежде мы не видели или не замечали, что теперь обнаруживаем, что осознавание уже здесь. 
Даже несмотря на то, что время от времени мы оказываемся неспособными удерживать контакт с медитативным осознаванием, мы никак его не потеряем, поскольку всегда можем снова пробудить наше осознавание, отпуская "субъект" и "объект" и входя в нашу внутреннюю тишину. Там естественно развивается более глубокий уровень осознавания. 

Чем больше мы развиваем это осознавание, тем более живым и освежающим оно становится для нас. Мысли больше не отвлекают нас, и мы можем оставаться открытыми, ясными и уравновешенными. Это качество открытости, проницательности подобно солнечному свету, сияющему во всех направлениях. Когда мы не занимаем какой-либо позиции, дверь к просветлению полностью открыта и мы совершенно естественно являем собой то, что именуется "универсальным умом", бесконечностью и истинным пониманием.

Так что если вы даже немного поймёте, продолжайте, не останавливайтесь и тогда, почувствуете, что ваша ноша становится легче, а вы — увереннее, искреннее. И тогда вы сами становитесь учением, потому что вся вселенная — это осознавание вашего собственного ума.

 

****

 

Углубление равновесия

Когда мы приобретём медитативное осознование, то знаем, как войти в контакт с каждым переживанием, а поэтому мы не втягиваемся и не оказываемся пойманными ожиданиями, разочарованиями или обещаниями.
В абсолютной перспективе есть лишь чистое осознавание. Само осознавание не имеет каких-либо неясностей, так что оно принимает все привычки, все переживания. Как только "переживания" пройдут фильтры органов чувств и начинают накапливаться привычки восприятия, тотчас все образы, воспоминания и рефлексии формируют то, что мы называем "сознанием". Это не означает, что вступает в бытие субстанциональное, оригинально специфическое сознание. Мы думаем, что имеет место сознание, однако это лишь набор паттернов, накапливающихся подобно пыли; это накопление есть то, что мы называем "Я". Если бы можно было вынести все эти привычные шаблоны так, чтобы пространство ума стало пустым, мы не смогли бы найти никакого сознания вообще. В "конце" сознания само сознание более не функционирует. Оно трансцендентировано. Остается только осознавание — настоящее осознавание, которое имеется налицо в наших телах, в нашей энергии.

Вопрос:  Как мне узнать, что я осознаю? Скажут ли мне мои чувства?
Ринпоче:  Нет. Чувства внутри сознания. Есть осознавание внутри сознания — осознавание некоторой вещи, и есть осознавание за пределами сознания. Когда мы осознаем что-то — это внутри сознания, мы сознательно осознаем существование деревьев и т.д. Мы абстрактно организуем наше переживание в определенные паттерны посредством слов и понятий, образов и идей, но мистическое или более высокое медитативное состояние осознавания не существует в пределах сознания. Оно выходит за пределы понимания органов чувств, за символы, понятия, идеи. Без этого более глубокого осознавания мы всё ещё в тисках наших привычек и действий, даже несмотря на то. что в наших медитациях мы можем переживать довольно легкие положительные чувства.

Вопрос:  Я весьма озадачен относительно медитации, сосредоточенной на чём-то, как в случае визуализации или инструкции медитировать определенным образом.
Ринпоче:  Визуализация — один из путей медитации, очень полезна вначале. Однако продвинувшиеся на другой уровень медитирующие понимают, что никто ничего не делает. Это то, что подчеркивается в наставлениях и когда мы реализуем такое понимание, то нет нужды в инструкциях, потому что мы уже "там".

Вопрос:  Какова связь между "концентрацией", "сознанием" и "осознаванием"?
Ринпоче:  Когда мы концентрируемся, мы можем быть сознательными, но не осознанием. Сознание без осознавания подобно молоку без сливок или апельсину без сока.
Вопрос:  Можно ли иметь осознавание без концентрации?
Ринпоче:  Да. Это то, что мы пытаемся развить. Первое — мы концентрируемся, второе — мы осознаем сознательно и третье — наше медитативное осознавание развивается пока, в конце концов, осознавание не становится неограниченным. Важно разбить наши концептуальные строительные блоки, так как концентрация некоторым образом воздвигает стену вокруг медитации. Нечто ощущаемое и субстанциональное — то, с чем мы можем ассоциировать. Прямое осознавание пытается проникнуть сквозь эту оболочку.

Вопрос:  Как это — оставить сознание и тем не менее опять иметь сознание?
Ринпоче:  Нам нужно отпустить любую позицию, любое качество концентрации, к которому привязываемся. Мы ограничиваем осознавание, прячась в свои мысли. Опасность состоит в том, что все эти образы и спонтанные мысли в медитации становятся настолько очаровывающими, что нам не хочется их оставлять, в результате мы просто остаемся внутри их, считая, что мы могущественны, что всё под нашим контролем — наш ум, наши мысли, наши медитации. Определенные визуализации и мантры помогают построить мост между сознанием и осознаванием, чем способствуют тому, чтобы оставить этот вид сознательной медитации. Подобным же образом, совершая положительные действия, мы можем очистить своё тело, речь и сердце.

Вопрос:  Может ли концентрация быть путем построения нашего сознания?
Ринпоче:  Да, постепенно, но это занимает очень много времени — создать устойчивую концентрацию и развитие сильной концентрации вовсе не означает, что мы также развиваем и осознавание.

Вопрос:  Как узнать, что мы медитируем правильно?
Ринпоче:  Более низкий уровень медитации всегда правильно включает дуалистичное "Я", осознающее некоторую "вещь". Различие  между осознаванием объекта — категориальной перцепцией и просто осознаванием — подлинным осознаванием. Сознание собирает ментальные впечатления, тогда как осознавание — нет. Когда мы все время в медитации осознаем мысли, образы и объекты, то привязаны к ощущаемым категориальным перцепциям сознания. А поскольку мы внутри сознания, то переживаем различные физические ощущения, эмоции, интерпретации: высокие, низкие, счастливые, несчастливые, уравновешенные, неуравновешенные.

Медитируя, мы часто ощущаем, что у нас меньше остается эмоциональных сдвигов, искажений и беспокойств. Но это не означает, что мы вышли за пределы обычного уровня, так как прошлые отрицательные привычки всё ещё остаются. Наблюдая свои мысли, исследуя чувства и концентрируясь на очищении наших перцепций, мы лишь используем временные инструменты, которые могли сделать нас счастливыми и радостными. Но если мы хотим развить медитативное осознавание, то следует выйти за пределы "ощутительного" или интеллектуального осознавания, которое сосредоточивается на объектах. Другими словами, нам нужно выйти за пределы сознания.

Вопрос:  Как вы выходите за пределы сознания?
Ринпоче:  Прямое осознавание! Однако оказывается, что, медитируя, мы все время хотим что-то делать, коснуться чего-либо субстанционального. Мы всегда хотим достичь результатов, иначе чувствуем, что переживание наше мало чего стоит. Можно медитировать четыре или пять лет кряду и не найти ничего ощутимого и наша медитация может оказаться темной, тупой и наводящей скуку. И тогда можно разочароваться и прекратить медитацию. Так что это трудная ситуация: то, что ищем — мы оставляем.

Вопрос:  Вы имеете в виду, что познаваемое нами в медитации может привести к тому, что мы бросим свою практику?
Ринпоче:  Что мы оставляем — так это наши ожидания. Это может расстроить нас, так как мы обычно чувствуем, что если нельзя завладеть чем-либо, то этому "чему-либо" нечего делать со "мной".

Вопрос:  Тогда какая же польза от медитации, если этому нет дела до меня?
Ринпоче:  Пользу нельзя ощутить, потрогать. Она состоит в том, чтобы не занимать позиции и выйти за пределы эго настолько, насколько возможно. Осознавание — не некая ощущаемая "вещь", эту "не вещь" нельзя ни удержать, ни указать на нее. Даже "ничего" — ничего не значит. Осознавание не имеет рук. Если мы говорим о нем, то это только шум. Когда мы понимаем это более глубоко, то можем неожиданно прийти к мысли: "Что я делаю? Нет явной ценности быть здесь". Но это — нездоровое отношение.

часто спрашивают: "Были ли у вас какие-либо переживания?" Мы верим, что иметь переживания — это очень важно, так что мы непрерывно судим о медитации и изводим: имеются или нет "переживания". Мы хотим чувствовать приятное, спокойное, умиротворенное и быть уравновешенными. Некоторые чувствуют, что важно иметь видения, выходить в другие пространства или общаться с невидимыми духами.
Чем больше мы переживаем более высокие уровни, тем больше мы становимся осознаванием, переживание не сбивает нас. Мы не станем тащить его к себе и не оттолкнем его прочь.

Вопрос:  Это звучит так, как если бы вы сказали, что человек, ставший просветлённым, оказался разочарованным.
Ринпоче:  Я думаю так. Мы разочаровываемся, потому что наши ожидания не исполняются. Мы создаем невероятные фантазии — все то, что можем себе представить или на что надеяться, но чем больше мы развиваем более высокое осознавание, тем больше понимаем, что эти допущения, мечты и фантазии просто не существуют.
Но как свидетельствуют более глубокие переживания, мы видим, что этот более высокий вид медитации просто есть, он не имеет в себе цели.

Вопрос:  Так зачем вы учите медитации?
Ринпоче:  Цель обучения — показать людям разочарование. Люди нуждаются в разочаровании. Если мы чего-то ожидаем, в этом всегда есть разочарование.
Вопрос:  Я ожидаю разочарование? Да зачем оно мне нужно?
Ринпоче:  Это единственный путь для того, чтобы проснуться. Как только накопится достаточно разочарований, вы пробуждаетесь.
Хороший медитирующий всегда учится и всегда работает с разочарованием. Он знает, как иметь дело с миром и с каким бы то ни было переживанием, которое сложится в жизни. Это — реальный процесс обучения. Действительное вглядывание в свою жизнь есть умный путь медитирования.

Так что я утверждаю, что медитация возвращает нас назад к жизни. Мы можем сопротивляться, но если нам предопределено пройти через препятствия, а не пытаться избежать их, то мы можем испытать все: виденье, слышанье, осязание, ощутить вкус, запах и оставаться осознающим, исполнить танец с каждой ситуацией, а не пытаться прятаться от нее. Обладая медитативным осознаванием, мы знаем, как войти в соприкосновение с каждой ситуацией прямо и, следовательно, мы не оказываемся втянутыми и пойманными ожиданиями, разочарованиями или утраченными иллюзиями. Когда мы живем именно так, то можем увидеть жизнь, наполненную смыслом и ценностями.
осознавание — это состояние, которое не является ни счастьем, ни печалью, оно ни положительно, ни отрицательно. Осознавание не занимает никакой позиции, кроме равновесия. 

иногда необходимо даже быть упрямым, чтобы преодолеть своё сопротивление. 

Вопрос:  Но что происходит с процессом принятия решений? Что мне делать со своей жизнью? Какое действие в ситуации лучшее?
Ринпоче:  Доверьтесь своему осознаванию, а ваши ум и тело позаботятся о себе сами.
Вы не можете сбиться с пути или потерпеть какой-то урон, потому что осознавание подобно солнцу, которое всегда дает свет и никогда — темноту. Почему столь важно подчеркнуть осознавание? Потому что оно не собирает эмоции или помрачения, не накапливает привычные шаблоны, не творит страдание. Осознавание подобно лотосу — оно корнями в грязи, а сам цветок всегда чист. Так, насколько возможно, каждодневно приумножайте осознавание.

Если у вас есть чувства, определения, идеи или понятия относительно медитации, то вам следует оставить их. У медитации нет структуры, она не "ваша". Другими словами, когда вы развиваете осознавание, то более не остается какого либо "Я". 
Вам не следует делать какого-то сверхусилия. Просто оставайтесь полностью уравновешенным умственно и телесно и одновременно держите открытым своё осознавание. Медитация не принадлежит нашей голове. Медитация — это не идея. Головы лишь создают идеи, больше ничего. На уровне осознавания себя идеи не имеют ценности, так как вы находитесь внутри мысли, вы становитесь осознаванием, вы продолжаете быть целиком осознающим, но вовсе не обязательно даже осознавать это. После того, как вы оставите это, расширьте, что бы там ни осталось, не удерживая его. Это осознавание. Сохраняйте его живым, ежедневно практикуя умно и тщательно. Когда осознавание увеличится, то ничто уже вас не ограничит, даже медитация. Таким образом, вы можете полностью открыться и уравновеситься.

Часть пятая. Передача
Отношения учитель — ученик 

Трудно найти квалифицированного учителя, и столь же трудно принять ответственность за то, чтобы быть хорошим учеником.
   Учителя — это разные личности. Они применяют различный стиль и могут даже не соглашаться друг с другом на обычном уровне, но это всё правильно, это может быть даже ценным. Если бы не было потребности в таком разнообразии, осталось бы только одно учение и практики только одного вида. 
 Если передача от учителя к ученику полна и открыта, то мы действительно переживаем себя, учителя и учение как одно целое. Когда мы реализуем такое понимание, это похоже на то, как если бы раньше мы жили в крошечной маленькой комнатке с единственным фонарем и вдруг неожиданно были приглашены в огромное безграничное, залитое солнцем пространство.

Доверие внутреннему учителю 

Безусловно, наш лучший учитель - это мы сами. Когда мы открыты, бдительны и осознаём, тогда мы можем должным образом направлять себя
  
Ученик:  Думаете ли вы, что всегда на духовном пути необходимо иметь личного учителя?
Ринпоче:  Трудно делать обобщения. Некоторые нуждаются в руководстве со стороны учителя, но другие могут обойтись и без него. Когда у нас нет больше заблуждений и мы владеем собой, то можем обходиться уже без учителя, но до этого времени, мы должны, по крайней мере, ... книги, которые смогут нам помочь.
Духовный путь имеет много препятствий, таких, как наши внутренние диалоги, наши чувства, наши тревоги и заботы. Так что хорошие влияния являются решающими. У начинающего множество проблем, поэтому трудно без такой помощи удерживать путь в поле внимания. Если мы можем сами позаботиться о себе, это прекрасно, но пока мы не в состоянии этого сделать, важно выбрать несущее поддержку гармоническое духовное окружение.... чтение. 

Пока мы не научились защищать себя, мы легко можем снова впасть в свои прошлые привычки и забыть то, что вынесли из практики. Поэтому нам нужно ободрять себя и быть сильными... читать. Самодисциплина означает "правильное действие", что значит делать для себя лучшее, на что мы способны. 
Лучший путь дисциплинировать свое эго - это подружиться с самим собой . Когда мы радостны, тогда эго становится спокойным и не создает фрустрации и досады. У нас есть проблемы, потому что мы думаем, что они у нас есть. А поскольку мы верим в них, то оказываемся во фрустрационных ситуациях. Конфликт возникает тогда, когда мы не слушаем свой собственный внутренний голос.
Если мы знаем существенное, если мы стабильны и уверены, то можем постепенно развиваться и учиться расти на любых совершаемых нами ошибках.

Ринпоче:  С интеллектуальной точки зрения, преданность не рассматривается в качестве высокой добродетели, поскольку большинство не понимает ее психологической пользы. Преданность создает отзывчивость так же, как силу и энергию, которую, хотя она и эмоциональна, можно использовать для развития и увеличения осознавания. В духовном отношении преданность ценна, так как выражает чаяния и идеалы нашего внутреннего ума, она создает открытость, которая питает самое себя.

Ученик:  Могут ли иногда эмоции быть мотивирующей силой? Допустим, у нас есть огонь. Если мы начнем вдувать воздух, он разгорится лучше. Эмоция в подобном случае окажется конструктивной.
Ринпоче:  Правильно. Вот почему в религиозных системах преданность считается столь важной. Хотя преданность при внимательном рассмотрении основываться на слепой вере и указывает на отсутствие интеллекта, преданность и молитва весьма эффективные и мощные инструменты работы и контакта с более тонкими уровнями осознавания. 

 На более глубоком уровне «учитель» означает «внутреннее осознавание», «наша собственная внутренняя природа». Наше знание, реализации и повседневное переживание также могут быть названы нашими учителями. Если наше сердце открывается, тогда наша преданность и сострадание развиваются в глубокую безмятежность. учитель может быть просто символом положительной энергии, освобождающейся, когда исчезают препятствия и раскрываются богатства внутреннего переживания.

  В сущности, учитель - это добрый друг, тот, кто может провести нас и помочь выйти из трудных ситуаций. В этом смысле каждый человек и всякая ситуация могут быть нашим учителем, другом и проводником, даже несмотря на то, что временами мы должны проходить очень болезненные и непривлекательные ситуации и пространства.
 Когда мы очень чувствительны, нам нужно найти кого-то, на кого мы действительно могли бы положиться, кого мы можем любить без страха быть отвергнутыми. Тогда мы можем свободно действовать в соответствии со своим собственным пониманием, открытым сердцем и пробудившимися энергиями. В этом случае учитель — это зеркало нашего высокого "Я". Он активизирует источник нашего внутреннего сознания и наше чувство совершенной полноты. Когда мы обладаем открытым сердцем, тогда внутри нас возникает «пробуждённое переживание» и мы безошибочно узнаем его.

Некоторые читают книги по медитации ... сможем увидеть их, как вид передачи, имеющей определенный магнетизм, притягательность, которая помогает нашему пониманию. Мы сможем обнаружить, что все идеи и теории —инструмент или проводник, чтобы помочь пониманию. Если это понимание само становится прозрачным и безмолвным, то нет нужды для дальнейших вопросов и ответов.

Есть такое время или определенные дни, когда мы сами естественно находимся в медитативном состоянии, и тогда не остается проблем — просто происходит медитация. В такое время мы можем хорошо медитировать, и сама медитация заботится о нас и становится нашим учителем. Безусловно, наш лучший учитель — это мы сами. Когда мы открыты, бдительны и внимательны, тогда мы можем быть надлежащими проводниками для самих себя.

 

***

Кришнамурти - Проблемы жизни

"Своими книгами Джидду Кришнамурти помогает каждому человеку понимать самого себя, понимать жизнь и правильно, разумно подходить к разрешению основных её проблем, проблем человека, его конфликтов и отношений с другими людьми, с природой и обществом, помогает человеку обрести подлинную внутреннюю свободу"


Полностью - тут:
http://www.psylib.org.ua/books/krish04/index.htm

Vd7nK.jpg

Джидду Кришнамурти
Проблемы жизни

одно лишь пребывание в молчании не является показателем спокойного ума. Спокойствие не возникает в результате воздержания или отречения; оно приходит одновременно с пониманием того, что есть. Для понимания того, что есть, необходимо быстрое осознание, так как то, что есть, не статично.

  УЕДИНЕННОСТЬ И ОБОСОБЛЕННОСТЬ
 
Это уединение — не мятущееся и полное страха одиночество, но уединенность бытия; оно нетленно, богато, полно. Вот это тамариндовое дерево: оно не имеет другого бытия, как быть наедине с собой. Таково и это уединение. Вы пребываете в уединении, подобно пламени, подобно цветку, но совершенно не сознаете его чистоту, его необъятность. Истинное общение возможно лишь тогда, когда существует уединенность. Бытие наедине с самим собой — это не следствие отречения, самоизоляции. Уединение — это очищение от всех побуждений, от всевозможных стремлений желания, от любых результатов. Уединение — не результат деятельности ума. Уединение — вне сферы вашего желания стать уединенным. 
Обособленность никогда не может создать состояния уединения; одно должно уйти, чтобы дать место другому. Уединенность неделима, а обособленность — это разделение. То, что пребывает в уединении, обладает гибкостью, а потому устойчиво. Только пребывающий в уединении может иметь общение с тем, что не имеет причины, что вне измерения. Для того, кто пребывает в уединении, жизнь вечна; для него смерти не существует. Пребывающий в уединении никогда не перестает быть.
И снова — всеохватывающая уединенность жизни.

Искать убежище в том, что не имеет имени, — значит отрицать его. Вот почему ум должен быть полностью и глубоко безмолвным. Эта тишина приходит, когда ум более не ищет, не захвачен более процессом становления. Эта тишина — не результат накопления, ее нельзя достичь путем практики. Это безмолвие должно быть так же непознаваемо для ума, как и то, что вне времени; ибо если ум переживает это безмолвие, то существует переживающий, который является результатом прошлого опыта, познавшим безмолвие в прошлом; и то, что он переживает, — это всего лишь повторение его собственной проекции. Ум никогда не может переживать новое, и потому ум должен стать совершенно безмолвным.

Ум может быть безмолвным только тогда, когда он не находится в процессе деятельности, т.е. когда он не определяет, не дает наименования, не регистрирует, не создает накопления в памяти. Когда же все сознание в целом безмолвствует и свободно от всякого становления, а это должно произойти само собой, только тогда приходит неизмеримое. Желание удержать эту свободу создает непрерывность в памяти того, кто становится; это является препятствием для реального. Реальность не обладает непрерывностью; она есть в каждый данный момент, от мгновения к мгновению, всегда новая, всегда свежая. То, что обладает непрерывностью, никогда не может иметь творческого характера.
Внешний ум не может высказать реальное; реальное невозможно высказать, когда же реальное высказано, оно более не является реальным.
В этом значение медитации.

ИСКАНИЕ ИСТИНЫ
 
Можно ли найти Бога путем настойчивых поисков? Можете ли вы искать непознаваемое? Чтобы найти, вы должны знать, что вы ищете. Если вы стремитесь что-либо найти, тогда то, что вы ищете, окажется вашей собственной проекцией; это будет то, что вы желаете, но сотворение желания не является истиной. Искать истину означает отрицать ее. Истина не имеет постоянного местопребывания; к ней нет пути, нет проводников, слово — не истина.  Вы не можете искать реальное; вы должны отсутствовать, как бы исчезнуть, чтобы проявилось реальное.
Почему мы сравниваем себя с идеалом? Может ли сравнение привести к пониманию? Отличается ли идеал от нас самих? Не является ли идеал проекцией нас самих, обыкновенной самоделкой, и не лишает ли он нас понимания самих себя такими, как мы есть? Не является ли сравнение с другими бегством от понимания самого себя? Несомненно, если отсутствует понимание себя, искание так называемой реальности — это бегство от самого себя. Без познания себя тот бог, которого вы ищете, — это бог иллюзии, а иллюзия с неизбежностью влечет за собой конфликт и страдание. Без познания себя не может быть правильного мышления; в этом случае всякое знание есть неведение, которое может привести лишь к хаосу и разрушению. Познание себя — это не конечная цель; это лишь первый шаг на пути к неисчерпаемому.

«Разве не является чрезвычайно трудным делом — познать себя, и не потребует ли это очень долгого времени?»
— Сама мысль о том, что самопознания трудно достичь, является препятствием к такому познанию. Позвольте дать вам совет: никогда не предполагайте, что это будет трудно, или что это потребует много времени; не предрешайте того, чем оно является или не является. Начните. Познание себя есть то, что раскрывается в процессе отношений; а всякое действие есть отношение. отрицание отношений — это смерть. Смерть есть предел сопротивления. Сопротивление как подавление, подмена или сублимация в любой форме есть помеха самопознанию; но раскрыто сопротивление должно быть в отношении, в действии. Сопротивление, негативно или позитивно, с его сравнениями и оправданиями, с обвинениями и отождествлениями — это отрицание того, что есть. То, что есть, — безусловно; и осознание безусловного без всякого выбора есть его раскрытие. Это раскрытие есть начало мудрости. Мудрость — суть проявления неведомого, неисчерпаемого.

СЕНСИТИВНОСТЬ

Реальность может быть только тогда, когда отсутствуют противоположности. Осуждение или отождествление питает конфликт противоположностей, а конфликт порождает дальнейшие конфликты. Если подойти к факту без эмоций, без отрицания или одобрения, то это не внесет конфликта. Факт в самом себе не содержит противоположного; противоречивым он становится только тогда, когда в нем видят нечто, доставляющее удовольствие, или нечто такое, чего надо опасаться. Такое отношение создает стены нечувствительности и губит действие. там, где имеется сопротивление, не может быть никакого действия. Может быть только деятельность, но не действие. Деятельность основана на идее, а действие — нет. Деятельность никогда не может нести освобождение.

Деятельность имеет прошлое и будущее, а действие не имеет. Оно всегда в настоящем, и, следовательно, непосредственно. Реформа — это деятельность, а не действие, и то, что реформировано, нуждается в дальнейшей реформе. Преобразование не является действием; это деятельность, рожденная из противоречия. Действие совершается в каждый данный момент и, как ни странно, в нем нет внутренней противоречивости; но деятельность, хотя она и может казаться безошибочной, все же полна противоречий. Если имеется выбор, то это деятельность, а не действие, так как выбор основан на идее. Ум может получать удовольствие от деятельности, но не может действовать. Действие исходит из совсем другого источника.
Луна взошла над деревней, и через сад протянулись тени.

ЛИЧНОСТЬ, «Я»

Личность никогда не может остаться анонимной; она всегда готова облачиться в новые одежды, получить другое имя, так как отождествление с чем-либо — ее подлинная сущность. Этот процесс отождествления препятствует осознанию ее собственной природы. Процесс накопления и отождествления создает «я», позитивно или негативно; и его деятельность всегда замкнута в себе, каким бы широким ни было огороженное пространство. Любое усилие «я» быть или не быть — это движение в сторону от того, что есть. Если отбросить его имя, свойства, особенности, накопления, — что, собственно, такое есть «я»? Существует ли «я», личность, если отнять ее качества? Именно страх быть ничем толкает «я» к деятельности; но оно — ничто, оно — пустота.
Если мы в состоянии бесстрашно взглянуть в эту пустоту и соприкоснуться с этим наводящим боль одиночеством, то страх совсем исчезнет и произойдет глубокая трансформация. Для того чтобы так случилось, должно быть переживание этого «ничто», которое невозможно, если существует переживающий. Если имеется желание пережить эту пустоту для того, чтобы ее преодолеть, возвыситься над ней и оказаться вне ее, тогда нет никакого переживания; потому что «я» как личность обладает непрерывностью. Если переживающий имеет переживание, тогда уже нет состояния переживания. Это переживание того, что есть, без того чтобы его назвать, дать ему имя, приносит свободу от того, что есть.

ВЕРА
 
 Как легко мы разрушаем тонкую восприимчивость нашего существа. Непрестанная борьба и усилия, тревоги и страхи, бегство от трудностей вскоре притупляют ум и сердце, а хитрый ум быстро находит подходящие суррогаты, чтобы заменить тонкое восприятие жизни. Развлечения, семья, политика, верования и боги — все это занимает место ясности и любви. Mы теряем ясность благодаря знанию и верованиям, а любовь — благодаря чувствам. Разве вера приносит ясность? Разве непроницаемая стена веры дает понимание? Почему необходимы верования, разве они не затемняют и без того перегруженный ум? Понимание того, что есть, требует не верований, а прямого постижения, т.е. непосредственного осознания без какого-либо вмешательства со стороны желания. Именно желание вызывает хаос, а вера — это расширенное желание. Пути желания достаточно тонкие, без их понимания вера только усиливает конфликт, смятение и антагонизм. Синонимом понятия веры является понятие религии, а религия — это тоже убежище желания.

Мы обращаемся к вере, как к пути действия. Мы чувствуем, что не можем действовать без веры, ибо вера дает нам то, во имя чего мы живем и работаем. Для многих из нас жизнь не имеет смысла, кроме того, который дает вера; вера имеет большее значение, чем сама жизнь. Мы убеждены, что жизнь должна руководствоваться образцом, который дает вера, так как без образца, все равно какого, разве возможно действие? Таким образом, оказывается, что наши действия основаны на идее или являются ее следствием, а тогда действие менее важно, чем идея.

Могут ли проявления ума, как бы они ни были ярки и утонченны, принести когда-либо полноту действия, глубокое преображение внутри человека? Является ли идея средством действия? Идея может вызвать известную последовательность действий, но это всего лишь деятельность, полностью отличная от действия. Именно у этой деятельности человек оказывается в плену; когда по той или иной причине деятельность прекращается, человек чувствует себя потерянным, жизнь лишается для него смысла, делается пустой. Мы сознаем эту пустоту, на уровне сознания или подсознания, и таким образом идея и деятельность приобретают наиболее важное значение. Мы заполняем пустоту верой, а деятельность становится опьяняющей необходимостью. Во имя этой деятельности мы готовы совершить отречение, готовы приспособиться к любым трудностям, принять любые иллюзии.
Деятельность, связанная с верой, может вначале казаться стройной и созидательной, но после пробуждения мы снова обнаруживаем конфликт и страдание. Любая вера, религиозного или политического характера, уводит от понимания наших взаимоотношений с другими людьми, но без этого понимания не может быть никакого действия.

vKEqg.jpg

БЕЗМОЛВИЕ

безмолвие было тесно слито и с шумом ветра, и со звуками машины, и с произносимыми словами. В уме не вставали воспоминания о прежних состояниях тишины, о тех состояниях, которые ум знал раньше; он не говорил: «Это — безмолвие». Не было слов; если бы они возникли, это было бы лишь признанием и утверждением подобного переживания в прошлом. Так как не было словесной формулировки, то не было и мысли. Отсутствовала регистрация факта, а поэтому ум был лишен возможности подхватить безмолвие или думать о нем; слово «безмолвие» — это не безмолвие. Когда нет слов, ум не может действовать, а поэтому переживающий не может производить накопление как средство для получения нового удовольствия. Не было никакого процесса накопления, не было отождествления, уподобления, сравнения. Движение ума полностью отсутствовало.
… сумятица нисколько не нарушили это необыкновенное состояние безмолвия. Ничто не могло его поколебать, безмолвие продолжало оставаться. Ветер шумел среди сосен; ложились длинные тени, дикий кот проскользнул в кустах. Движение пребывало в безмолвии, и осознание движения не было рассеянием внимания, так как отсутствовало сосредоточение внимания на чем-либо одном. Рассеянность ума возникает тогда, когда меняется преобладающий интерес, но в этом безмолвии интересы не существовали, а поэтому не было отвлечения внимания. Движение не выходило за пределы безмолвия, оно было от него. Это был покой; не покой смерти или разложения, но покой жизни, в котором совершенно отсутствовал конфликт. 

Для большинства из нас борьба между скорбью и радостью, влечение к деятельности создает чувство жизни; если бы не было подобного устремления, мы потеряли бы направление и вскоре рассыпались в прах. Но это безмолвие и его движение были творчеством, всегда себя обновляющим. Это движение не имело начала, а, следовательно, не имело и конца; оно не было непрерывностью. Движение подразумевает время, здесь же не было времени. Время означает больше или меньше, ближе или дальше, вчера и сегодня; но в этом безмолвии не было никаких сравнений. Это не было безмолвие, которое оканчивается, чтобы вновь начаться, здесь не было повторения. Различные уловки хитрого ума полностью прекратились.

Если бы это безмолвие было иллюзией, ум имел бы к нему какое-либо отношение, он или отверг, или принял бы его; он или развенчал бы его, или с тонким чувством удовлетворения отождествил себя с ним. Но так как ум не имеет никакого отношения к этому безмолвию, то он не может ни принять его, ни отвергнуть. Ум имеет дело только со своими собственными проекциями, лишь с тем, что исходит от него самого, он не имеет никакого отношения к тому, что вне его. Это безмолвие — не от ума, поэтому ум не может оперировать с ним или отождествить себя с ним. Содержание этого безмолвия невозможно измерить с помощью слов.

ОТКАЗ ОТ БОГАТСТВА

Внешняя простота и порядок не означают непременно внутренней тишины и простоты. Конечно, хорошо быть внешне простым, потому что это дает определенную свободу, это знак, жест прямоты; но почему мы неизменно начинаем не с внутренней, а с внешней простоты? Не потому ли, что хотим убедить самих себя и других в нашем намерении? Почему мы должны себя убеждать? Свобода от вещей требует мудрости, а не жестов и не убеждения, мудрость же не является личной. Если вы осознаете все значение обилия вещей, то само это осознание освобождает, и тогда нет необходимости в драматических заявлениях и жестах. Когда же этого мудрого осознания у нас нет, мы прибегаем к дисциплине и отречению. Смысл не в том, много или мало, но в разумности; и разумный человек, будучи доволен малым, свободен от множества вещей.

Но довольство — это одно, а простота — совсем другое. Желание быть довольным или быть простым связывает. Желание ведет к сложности. Довольство приходит с осознанием того, что есть, а простота — со свободой от того, что есть. Хорошо быть внешне простым, но еще более важно быть внутренне простым и чистым. Чистота, ясность, не приходит в обусловленный и целеустремленный ум; ум не может ее создать. Ум может приспособиться, собрать и привести в порядок свои мысли; но это не есть ясность или простота.
Проявления воли ведут к хаосу, так как воля, даже в преобразованном виде, остается орудием желания. Воля к бытию, к становлению, какой бы полезный и благородный характер она ни носила, может дать направление, может расчистить пути среди хаоса, но этот процесс приводит к изолированности, а ясность не может прийти, если вы изолируете себя от других. Проявления воли могут временно осветить ближайшее поле, необходимое для действия, но они никогда не могут бросить свет на задний план сознания, так как сама воля является результатом этого заднего плана. Задний план вынашивает и питает волю, а воля может дать ему очертания, усилить его потенциальные возможности, но она никогда не может его устранить.

Простота — не от ума. Конфликт и ясность не могут сосуществовать, только свобода от конфликта несет простоту, а не его преодоление. То, что было побеждено, необходимо побеждать снова и снова, поэтому конфликт становится бесконечным. Понимание конфликта — это понимание желания. Желание может абстрагировать себя в роли наблюдающего, в роли того, кто понимает. Но такая сублимация желания — лишь откладывание вопроса на будущее, а не понимание. Наличие наблюдающего и наблюдаемого — это не два различных явления, а одно; и только в переживании факта этого единого процесса существует свобода от желания, от конфликта. Вопрос о том, как переживать этот факт, не должен возникать. Это должно произойти само по себе; и это происходит только тогда, когда существует бдительность и пассивное осознание, Вы не можете узнать, каково в действительности переживание при встрече с ядовитой змеей, если будете пользоваться воображением или рассуждать об этом, сидя в удобном кресле в своей комнате. Чтобы встретить змею, вы должны отважиться выйти за пределы мощеных улиц и искусственного освещения.
Мысль может регистрировать факты, но она не может пережить на опыте свободу от конфликта, так как простота или ясность — вне ума.

ПОВТОРЕНИЕ И ЧУВСТВО

Мы — конгломерат запутанных ответов; наш центр — такой же неустойчивый, как и обещанное нам будущее. Слова имеют для нас необыкновенное значение, они оказывают воздействие на нервную систему, вызывая чувства, которые для нас более важны, чем то, что лежит за пределами символа. Символ, образ, знамя, звук имеют первенствующее значение. Суррогат, а не реальность — вот в чем мы находим силу. Мы пусты внутри и поэтому стараемся заполнить эту пустоту словами, чувствами, надеждами и воображением. Но пустота не прекращается.

Повторение, со всеми ощущениями, которые оно вызывает, как бы ни были они приятны и благородны, не есть состояние переживания; постоянное повторение обряда, слов, молитвы создаст чувство удовлетворения, которому мы даем благозвучное название. Но состояние переживания не есть чувство. Действительность, то, что есть, невозможно понять только через чувство. Чувства имеют ограниченное значение, но понимание или переживание лежат вне чувств и над ними. Чувство становится важным только тогда, когда прекращается переживание; тогда слова приобретают значение, и символы становятся господствующими; тогда проигрыватель приводит вас в восторг. 

Состояние переживания не есть непрерывность, ибо то, что имеет характер непрерывности, является чувством, на каком бы оно ни было уровне. Повторение ощущения дает видимость нового переживания, но ощущения никогда не имеют новизны. Поиски нового не заключаются в повторных ощущениях. Новое проявляется лишь тогда, когда существует переживание, а это состояние возможно лишь когда прекратилась жажда и погоня за ощущениями.

Желание повторить переживание связывает нас с полученными ощущениями, и, обогащая память, придает им широту и силу. Желание повторить переживание, независимо от того, является ли оно вашим собственным или другого лица, ведет к утрате восприимчивости, к смерти. Повторение истины есть ложь. Истина не может быть повторена, ее нельзя пропагандировать или использовать. То, что можно использовать или воспроизвести, лишено жизни; оно механично, статично. Можно использовать мертвую вещь, но не истину. Вы можете сначала убить истину и отречься от нее, а потом использовать ее; но это уже больше не истина. Пропагандист, религиозный или светский, не может быть глашатаем истины.

Переживание может прийти только с отсутствием желания ощущений; названия, термины должны прекратиться. Не существует процесса мысли без словесного выражения; а быть захваченным словесным выражением значит быть пленником иллюзий желания.

РАДИО И МУЗЫКА

Не создает ли для нас музыка, в очень тонкой сфере, удобный способ отделаться от того, что есть? Хорошая музыка уводит нас от самих себя, от наших повседневных неприятностей, мелочности и забот, она заставляет нас забыться; или же музыка дает нам силу смотреть в лицо жизни, она вдохновляет. Музыка становится необходимостью в обоих случаях — или как средство забыться или средство для дальнейших ощущений. 
Именно желание ощущений заставляет нас тянуться к музыке, иметь красивые вещи. Зависимость от внешних линий и форм обозначает лишь пустоту нашей собственной жизни, которую мы заполняем музыкой, искусством, намеренным молчанием. В связи с тем, что эта неизменная пустота заполняется или прикрывается ощущением, существует страх перед тем, что есть, перед тем, чем являемся мы сами. Чувства имеют начало и конец, их можно повторить и расширить; но состояние переживания не находится в пределах времени. Состояние переживания — вот что существенно; а оно сводится на нет в погоне за ощущениями.
Чувства ограничены, носят личный характер, они вызывают конфликт и страдания. Но состояние переживания, которое в корне отличается от повторения опыта, не имеет длительности. Только в переживании существует обновление, трансформация.

АВТОРИТЕТ

Важно понять совсем не то, кто именно является учителем, святым, руководителем, а почему вы за ним следуете. Вы следуете лишь для того, чтобы стать чем-то, что-то приобрести, что-то уяснить. Но ясность не может быть получена от другого. Смятение — в нас; мы вызвали его, теперь сами должны его устранить. Быть ни чем — это не отрицание. Позитивное или негативное проявление воли, которое есть не что иное, как утонченное и возвышенное желание, постоянно ведут к борьбе и конфликту. Это не путь к пониманию. Установление авторитета и следование за ним — это отрицание понимания. Там, где есть понимание, там свобода, которую нельзя купить или передать другому. То, что приобретено, может быть потеряно, а то, что дано, может быть отнято; отсюда авторитет и связанный с ним страх. От страха нельзя избавиться с помощью умиротворения и свечей; страх перестает существовать с прекращением желания становления.

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

МЕДИТАЦИЯ
 
Правильная медитация необходима для очищения ума, так как без его опустошения не может быть обновления. Обычная непрерывность — это застой. Ум вянет от постоянного повторения одного и того же, от изнашивания на ложных путях, от чувств, которые делают его тупым и усталым. Контроль над умом совсем не является необходимым; а что важно, так это выявить интересы ума. Ум — это пучок противоречивых интересов, а то, что мы называем сосредоточением, дисциплиной ума, есть лишь усиление одного интереса за счет других. Дисциплина — это культивирование сопротивления, а там, где имеется сопротивление, нет понимания. Хорошо дисциплинированный ум — это не свободный ум, но только в свободе может быть сделано открытие. Необходимо естественно, свободно выявить движения личности, на каком бы это ни было уровне. И хотя такого рода открытия могут быть достаточно неприятны, проявления «я» должны быть раскрыты и поняты; дисциплина же губит спонтанность, которая необходима для этого раскрытия. 
Дисциплина, хотя она и утончает ум, фиксирует его на определенном образце. Ум будет приноравливаться к тому, в чем он был тренирован; но то, к чему он приноравливается, — не реальное. Дисциплина — это просто обременяющий фактор, и поэтому она никогда не может быть средством открытия себя. Благодаря самодисциплине ум может укрепиться в своей цели; но эта цель является проекцией «я», и потому она не реальна. Ум создает реальность в своем собственном образе, а дисциплина лишь придаст жизненность этому образу.
Только в раскрытии может быть радость — в раскрытии путей «я» от момента к моменту. «Я», на какой бы уровень его ни поместить, остается всегда созданием ума. Все, о чем оно думает, все это от ума. Ум не может думать о том, что вне его, он не может думать о неизвестном. На любом уровне «я» — это известное, и, хотя могут быть различные уровни «я», которых ум не сознает, находясь на поверхности, все они, однако, лежат в поле известного. 

Такое осознание есть переживание проявлений «я», и в этом переживании нет ни переживающего, ни переживаемого. Идя таким путем, ум освобождается от своих накоплений; нет больше «меня», накопляющего. Приобретения, накопленные воспоминания образуют «меня»; мое «я» не есть существо, стоящее отдельно от накоплений. «Я» отделяет себя от своих свойств в качестве наблюдающего, который следит, контролирует с целью сохранить себя, создать для себя непрерывность, длительность среди непостоянства. Переживание процесса в его целостности и единстве освобождает ум от двойственности. В этом случае мы переживаем и понимаем весь процесс ума, как открытый, так и скрытый, и не кусочками, не отдельными проявлениями, но в его целостности. Тогда и сны, и повседневная деятельность всегда будут процессами, опустошающими ум. Ум должен быть совершенно пуст для того, чтобы воспринимать; но желание стать пустым с целью приобрести — это глубокая внутренняя помеха; и это также необходимо понять в целом, а не на одном каком-либо уровне. Жажда опыта должна совершенно прекратиться: это возможно лишь тогда, когда испытывающий, переживающий, не получает пищу от своих переживаний или от воспоминаний о них.

Очищение ума должно происходить не только на его верхних уровнях, но также в его скрытых глубинах; и это возможно только в том случае, если прекратился процесс определения или создания понятий. Создание новых определений и понятий лишь усиливает переживающего и создает длительность его бытия, усиливает его желание постоянства, специфические особенности его памяти. Должно быть безмолвное осознание процесса созидания понятий, а отсюда и понимание его. Мы даем названия не только для взаимного общения, но и для того, чтобы придать длительность и бытие какому-либо опыту, для того, чтобы оживлять его и воспроизводить связанные с ним ощущения. Подобный процесс наименования должен прекратиться не только на поверхностных уровнях ума, но и во всей его структуре. Это трудная задача, ее не легко понять и не легко осуществить, ибо все наше сознание — это процесс сначала наименования или определения опыта, а потом его накопления или воспроизведения. Именно этот процесс питает и дает силу иллюзорной сущности, переживающему, как имеющему отдельное бытие и независимому от опыта. Без мыслей нет мыслящего. И мысли, которые всегда непостоянны, создают иллюзорную сущность того, кто мыслит. Мыслящий себя изолирует, создавая тем самым видимость постоянства.

Свобода существует тогда, когда все бытие в целом — внешнее, видимое и скрытое — очищено от прошлого. Воля — это желание, и если имеется какое-либо действие воли, какое бы то ни было усилие, чтобы себя очистить, то свобода прийти не может: очищение должно быть полным, охватить все уровни бытия. Когда все уровни сознания, все их множество стихает, становится безмолвным — только тогда существует неизмеримое, то блаженство, которое вне времени и в котором — возрождение творчества.

ГНЕВ
 
Гнев, подобно скорби, обладает особым свойством изоляции; он человека выключает, и, по крайней мере, до тех пор, пока он не утихнет, все отношения прерываются. Гнев лишь временно сохраняет силу, он живуч в изоляции. Странная безнадежность сопутствует гневу; состояние изолированности — это само отчаяние и безнадежность. Гнев, порождаемый разочарованием, завистью, связанный с жаждой нанести рану другому, имеет бурную разрядку, удовлетворение от которой лежит в оправдании себя. Мы обвиняем других, и это обвинение есть оправдание нас самих. Без своего рода позиции, независимо от того, носит ли она характер самоутверждения или самоуничижения, что мы собой представляем? Мы пользуемся любыми средствами, чтобы возвысить себя; гнев, подобно ненависти, — один из наиболее легких путей для этого. Простой гнев, внезапная вспышка, которая быстро забывается, — это одно; но гнев, который возник сознательно, который был накоплен постепенно и стремится нанести вред и уничтожить другого, — это совсем другое. Простой гнев может возникнуть в связи с какой-либо физиологической причиной, которую можно установить и устранить; но гнев, который появляется в результате психологической причины, гораздо более тонкий, и его трудно побороть. 

Именно объяснение, словесное выражение, про себя или вслух, поддерживает гнев и придает ему силу и глубину. Объяснение, молчаливое или высказанное вслух, действует наподобие щита, преграждающего раскрытие самого себя таким, каков я есть на самом деле. Мы хотим, чтобы нас хвалили или нам льстили, мы ожидаем для себя чего-то. А когда ничего этого не происходит, мы разочарованы, мы становимся ожесточенными или ревнивыми. Но когда я оказываюсь отброшенным к самому себе, в страхе от своего собственного состояния я прихожу в гнев. Гнев принимает различные формы: разочарования, негодования, горечи, ревности и т.д.

Накапливание гнева, который является чувством обиды, требует противоядия в виде прощения. Однако само накапливание гнева имеет гораздо более важное значение, чем прощение. Если нет накопленного гнева, то нет надобности и в прощении, оно необходимо тогда, когда нанесена обида. Для того чтобы быть свободным и от лести, и от чувства несправедливости, при этом без холодного равнодушия, надо иметь сострадание, милосердие. От гнева нельзя избавиться действием воли, так как сама воля входит как составная часть в насилие. Воля — результат желания, жажды быть; желание по своей природе агрессивно и стремится к обладанию. Подавить гнев усилием воли означает перенести его на другой уровень и дать ему иное направление, но это опять-таки насилие. Чтобы быть свободным от насилия, что не означает культивирования ненасилия, необходимо понять желание. Желание не имеет духовного заменителя; его нельзя подавить или сублимировать. Должно быть безмолвное, без выбора осознание желания; такое пассивное осознание является непосредственным переживанием желания без переживающего, без субъекта переживания, который дал бы ему какое-либо наименование.

Но опыт не есть реальность. Реальность не может быть предметом опыта. Она просто есть. Если переживающий думает, что он переживает реальность, то он знает лишь иллюзию. Всякое знание о реальности есть иллюзия. Знание и опыт должны прекратиться, чтобы могла проявиться реальность. Опыт не может встретиться с реальностью. 

Воля — это подлинная сущность желания; для понимания желания воля становится препятствием. Воля в любом виде, проявленная через верхние слои ума или в форме желаний, таящихся в глубине, никогда не может быть пассивной; но только в состоянии пассивности, в состоянии бдительного безмолвия может проявиться истина. Между желаниями всегда существует конфликт, на каком бы уровне они ни находились. Усиление одного желания за счет других лишь питает дальнейшее сопротивление, и это сопротивление есть воля. Понимание никогда не может прийти через сопротивление. Понять желание — вот что важно, а не подавлять одно желание с помощью другого.

Желание достичь, приобрести составляет основу искренности; а это побуждение, будет ли оно поверхностным или глубоким, ведет к приспособлению, которое является началом страха. Страх ограничивает самопознание переживаемым и таким образом не оставляет возможности выйти за пределы переживаемого. Самопознание, ограниченное подобным образом, лишь расширяет и углубляет сознание «я»; при этом «я» становится все большим и большим на различных уровнях и в разные периоды; конфликт же и страдания продолжаются. 

Воля быть — полная противоположность простоте. Простота приходит, когда существует свобода от жадного стремления к приобретению, от желания достигать. Достижение — это отождествление, а отождествление есть воля. Простота — это живое, пассивное осознание, при котором переживающий не фиксирует переживания. Самоанализ препятствует этому негативному осознанию; в анализе всегда присутствует мотив — быть свободным, понять, приобрести, а это желание лишь усиливает сознание «я». Подобным же образом умозаключения, связанные с самонаблюдением, являются преградой на пути самопознания.

САМООСУЩЕСТВЛЕНИЕ

Нелегко осознать иллюзорность, ибо ум, создав ее, уже не может ее осознать. К ней надо подойти косвенно, путем отрицания. До тех пор пока нет понимания путей желания, неизбежна иллюзия. Понимание приходит не через тренировку воли, но лишь тогда, когда ум безмолвен. Ум не может быть сделан спокойным, ибо тот, кто его успокаивает, сам является продуктом ума, желания. Необходимо осознать без выбора весь процесс в целом; лишь тогда имеется возможность не питать иллюзий. Иллюзия приносит удовлетворение, а потому мы к ней привязываемся. Иллюзия может приносить и страдание, но само это страдание обнаруживает нашу неполноту и толкает нас к полному отождествлению с иллюзией. Иллюзия имеет огромное значение в нашей жизни; она помогает скрыть то, что есть, не внешне, а внутренне. Игнорирование того, что есть внутренне, ведет к неправильному пониманию того, что есть внешне, а это влечет за собой разложение и страдания. Скрывать то, что есть, заставляет нас страх. Страх никогда не может быть преодолен действием воли, так как воля есть результат сопротивления. Только через пассивное, но в то же время бдительное, живое осознание приходит свобода от страха.

СЛОВА

  Мы живем словами и находим наслаждение в тех чувствах, которые они вызывают; и именно эти чувства стали особенно важными. Слова дают удовлетворение, так как их звуки оживляют забытые чувства; удовлетворение ими становится еще большим, когда слова подменяют настоящее, то, что есть. Мы едва ли можем отважиться обойтись без книг, остаться незанятыми, быть в одиночестве. Когда мы остаемся одни, наш ум продолжает оставаться беспокойным, блуждая повсюду, заботясь, вспоминая, борясь; поэтому мы никогда не пребываем в уединении, а наш ум никогда не остается в безмолвии.
    медитация — не украшение клетки, в которой мы пребываем. Осознание без какого-либо выбора путей ума, этого творца иллюзии, — вот начало медитации.
Удивительно, как легко мы находим суррогаты реального и как легко довольствуемся ими! 

ИДЕЯ И ФАКТ

 Идея для нас важнее, чем факт; мысль о том, чем человек должен стать, имеет большее значение, чем то, что он есть. Будущее всегда привлекает нас больше, чем настоящее. Образ, символ имеет большее значение, чем то, что существует в действительности; мы стараемся наложить на это идею, образец. Благодаря этому мы создаем противоречие между тем, что есть, и тем, что должно быть. То, что должно быть, есть идея, фикция, и отсюда следует, что конфликт между действительностью и иллюзией — не в них, а в нас. Иллюзия нам нравится больше, чем действительность; идея более привлекательна, удовлетворяет в большей степени, вот почему мы ухватываемся за нее. Иллюзия приобретает характер реальности, а то, что существует в действительности, представляется ложным; мы оказываемся в плену конфликта между так называемым реальным и так называемым ложным.
Почему мы цепляемся за идею, сознательно или бессознательно, и отбрасываем в сторону то, что существует в действительности? Идея, образец спроецированы изнутри; они — одна из форм преклонения перед «я», увековечения себя, а потому дают полное удовлетворение. Идея никогда не отрицает само «я», не расчленяет это «я» на составные части. Благодаря этому образец или идея обогащает личность

Если мы хотим понять то, что есть, образец или идея должны быть отставлены в сторону. Отставить идею в сторону трудно только тогда, когда нет настоятельной потребности понять то, что есть. Конфликт между идеей и тем, что есть, существует в нас потому, что спроецированная изнутри идея доставляет большее удовлетворение, чем то, что есть в действительности. Лишь когда мы непосредственно столкнемся с действительностью, с тем, что есть, тот образец утратит смысл; следовательно, вопрос состоит не в том, как быть свободным от идеи, а в том, как встретиться с реальным. Мы можем оказаться перед реальным только когда у нас будет понимание процесса удовлетворения, деятельности «я».

Объект осуществления — это всегда собственная проекция, собственный выбор, так что само желание осуществления — это форма самопродления. Сознательно или не сознательно путь самоосуществления становится путем собственного выбора, в его основе лежит желание такого удовлетворения, которое было бы постоянным; таким образом, искание самоосуществления — это искание постоянства желания. Желание всегда преходяще, у него нет фиксированного местопребывания; оно может в течение какого-то времени удерживать объект, за который ухватилось, но желание само по себе не имеет постоянства. Mы инстинктивно это сознаем, и потому стараемся придать постоянство идее, верованию, вещи, взаимоотношению; а так как это тоже невозможно, то создается испытывающий, переживающий, как некая постоянная сущность; создается отдельное «я», отличное от желаний, мыслящий, обособленный и отличающийся от своих мыслей. Такое разделение несомненно ложное, оно ведет к иллюзии.

Поиски постоянства — это нескончаемый крик самоосуществления; но «я» никогда не может себя осуществить вследствие своего непостоянства, и то, в чем оно ищет осуществления, тоже преходяще. Стремление к постоянству личности, «я», означает распад; в этом процессе отсутствует преобразующий фактор, в нем нет дыхания нового. Личность должна прекратиться, чтобы могло проявиться новое. Личность — это идея, стереотип, пучок воспоминаний, и всякое ее осуществление — лишь продление идеи, опыта. Опыт — это всегда обусловленность; переживающий является всегда отделяющим и отличающим себя от переживаемого, от опыта, Поэтому необходима свобода от опыта, от желания получать опыт. Самоосуществление — это способ прикрыть внутреннюю бедность, пустоту, и потому в самоосуществлении всегда присутствует печаль, страдание.

НЕПРЕРЫВНОСТЬ

Ум не может делать предметом опыта неизвестное. Ум и его ответы имеют большее значение, чем опыт. Полагаться на опыт, как на путь к пониманию истины, значит попасть в сети неведения и иллюзии. Желание сделать истину предметом опыта равносильно отрицанию истины, так как желание создает условия, а вера есть лишь другая одежда желания. Знание, вера, убеждения, умозаключения и опыт — все это препятствия для истины; они составляют подлинную структуру нашего «я». «Я» не может существовать, если не будет происходить накопление опыта; страх смерти — это страх события, прекращения опыта. Если бы была твердая уверенность в непрерывности опыта, не было бы страха. Страх возникает только в отношении между известным и неизвестным. Известное всегда стремится овладеть неизвестным, но оно может ухватить только то, что уже известно. Неизвестное никогда не может быть предметом опыта для известного; известное, т.е. то, что уже стало предметом опыта, должно отойти, чтобы уступить место неизвестному.

Может ли быть искание без мотива, сознательного или подсознательного? Если имеется мотив, существует ли искание? Если вы уже знаете, чего вы хотите, если вы сформулировали какую-то цель, то искание — лишь средство достичь цели, которая есть не что иное, как проекция вашего «я». В этом случае цель искания — получить удовлетворение, это не искание истины; средства же будут выбраны в соответствии с ожидаемым удовлетворением. Понимание того, что есть, не нуждается в мотивах. Искание, которое является осознанием без выбора, — это не искание чего-то; оно является осознанием собственной жажды результата и средств его достижения. Именно это невыбирающее осознание раскрывает понимание того, что есть.
Удивительно, как мы жаждем постоянства, непрерывности, продления. Это желание принимает различные формы. Но наиболее тонкий аспект этого желания значительно труднее вскрыть и понять. Такое как идея, как бытие, как знание, как становление, на каком бы это ни было уровне, трудно отслеживать и выяснить. Мы знаем только непрерывность и никогда не знаем ее противоположности. Мы знаем непрерывность опыта, памяти, отдельных событий, но не знаем того состояния, при котором эта непрерывность отсутствует. Мы называем такое состояние смертью, неизвестным, таинственным и т.д.; давая ему название, мы надеемся в какой-то степени овладеть этим состоянием, что опять-таки есть желание непрерывности.

Самосознание — это опыт, наименование опыта, а также его воспроизведение; этот процесс совершается на различных уровнях ума. Мы цепляемся за процесс самосознания, несмотря на его преходящие радости, нескончаемый конфликт, хаос и страдание. Ведь это есть то, что мы знаем; это — наше существование, непрерывность самого нашего бытия, это — идея, память, слово. Идея, полностью или частично, имеет характер непрерывности, именно та идея, которая создает «я»; но несет ли эта непрерывность свободу, в которой единственно происходит раскрытие и обновление?

То, что обладает непрерывностью, никогда не может быть иным, не таким, каким оно существует с определенными видоизменениями; но эти видоизменения не прибавляют новизны. Этот центр непрерывности не есть духовная сущность, так как он продолжает находиться в поле мысли, памяти, а следовательно, в поле времени. Он может делать предметом опыта только свои собственные проекции, а через опыт, являющийся проекцией себя, создавать дальнейшую непрерывность своего бытия. Таким образом, пока этот центр существует, он никогда не может иметь опыт вне самого себя. Он должен умереть, он должен перестать с помощью идеи, памяти, слова создавать для себя непрерывное существование. Непрерывность — это гниение, распад, и существует жизнь только в смерти. Обновление происходит только с прекращением центра; тогда возрождение — это уже не непрерывность; тогда смерть, как и жизнь, является обновлением в каждый данный момент. Это обновление есть творчество.

САМОЗАЩИТА
 
Что же это такое, то, что мы защищаем и так тщательно оберегаем? Это, несомненно, идея о нас самих, на каком бы то ни было уровне. Если бы мы не сохранили идею, центр накопления, не было бы никакого «я» или «моего». Вот тогда мы сделались бы в высокой степени чувствительными, открытыми в отношении к проявлениям нашей собственной жизни, как сознаваемым, так и скрытым. Но большинство из нас не испытывает желания раскрыть процесс своего «я», поэтому мы сопротивляемся любому покушению на идею нашего «я». Идея «я» имеет исключительно поверхностный характер, а так как большинство из нас живет поверхностно, мы удовлетворяемся иллюзиями.
 
Почему мы копим лесть и оскорбления, обиды и привязанности? Без этого накопления опыта и его ответов мы — ничто, мы не существуем; мы — ничто, если у нас нет имени, нет привязанностей, нет веры. Именно страх быть ничем побуждает нас производить накопления; но как раз этот же страх, несмотря на деятельность, направленную к накоплению, сознательно или бессознательно, приводит к разложению и гибели. Если мы сможем осознать истину этого страха, то сама истина освобождает нас от него.

Вы — ничто. Вы, может быть, совсем не сознаете этой пустоты, этого ничто; возможно, что вы просто не хотите осознать ее; но она здесь, как бы вы ни хотели ее избежать.  но, независимо от того, находитесь ли вы в состоянии сна или бодрствования, эта пустота постоянно присутствует в вас. Вы можете подойти к вашему отношению с этим ничто и его страхами лишь тогда, когда у вас будет осознание своего стремления от него спастись. Вы не можете установить отношение с этим ничто на правах отдельной сущности; вы — не тот, кто наблюдает это ничто; без вас, без мыслящего, наблюдающего, это ничто не существует. Вы и ничто — одно и то же; вы и ничто — единый феномен, а не два различных процесса. Если вы, мыслящий, боитесь этого ничто и подходите к нему как к чему-то противоположному вам и направленному против вас, то любая форма действия, которую вы проявите по отношению к нему, неизбежно приведет вас к иллюзии и новым конфликтам и страданиям. Когда происходит раскрытие, переживание этого ничто как себя самого, страх, который существует лишь при условии, что мыслящий обособлен от своих мыслей и поэтому старается установить свое отношение к ним, тогда этот страх полностью исчезает. Только тогда возможно, чтобы ум был спокоен; и в этом спокойствии ума приходит истина.

***

 

«МОЙ ПУТЬ И ВАШ ПУТЬ»
 
  Вызов жизни надо встречать по-новому, свежо, так как вызов всегда является новым. Для того чтобы встретить его адекватно, надо отстранить обусловливающую память опыта и глубоко понять ответы на вызов, которые, возникают в форме удовольствия и страдания. Опыт является помехой для истины, так как опыт — от времени, он — результат прошлого. Как может ум, который есть результат опыта, времени, понять вневременное? 
Истина опыта постигается лишь тогда, когда имеется осознание, без осуждения, оправдания или какой-либо формы отождествления. не существует «вашего опыта» или «моего опыта»; это только интеллектуальное понимание проблемы.

Без познания себя опыт порождает иллюзию. Когда есть познание себя, опыт, который есть ответ на вызов, не оставляет накопленного остатка в виде памяти. Познание себя — это раскрытие в каждый данный момент путей личности, ее намерений и стремлений, ее мыслей и склонностей. Никогда не может быть «вашего опыта» и «моего опыта». Само выражение «мой опыт» указывает на неведение и пребывание в иллюзии. Однако многим из нас нравится пребывать в иллюзии, так как она дает большое удовлетворение. Именно этот личный рай стимулирует нас и создает чувство превосходства.  
 
Эксплуатировать означает быть эксплуатируемым. Желание использовать других для ваших психологических потребностей создает зависимость, а когда вы зависите от другого, вы сами должны обладать, владеть; теперь то, чем вы владеете, владеет вами. Без зависимости, в тонкой или грубой форме, без обладания вещами, людьми или идеями вы пусты, вы — ничего не значащее существо. Вы желаете быть чем-либо для того, чтобы избежать гнетущего вас страха быть ничем.   
Любовь не допускает разделения. Усердное культивирование различия между учителем и учеником, между теми, кто достиг, и теми, кто не достиг, между спасителем и грешником — все это лишь отрицание любви. Эксплуататор, который в свою очередь является эксплуатируемым, в этой тьме и иллюзии пребывает как в раю.
Вы отделяете себя от Бога или реальности благодаря своему уму, который цепляется за известное, держится за несомненное и надежное. Через это разделение нельзя перекинуть мост. 

Разделение существует не между реальным и вами; оно — в вас, оно — это конфликт противоположных желаний. Желание рождает свою противоположность, и изменение состоит не в концентрации на одном желании, а в свободе от конфликта, который порождается желанием. Желание на любом уровне бытия создает новый конфликт, от которого мы стараемся уйти любым способом, а это лишь усиливает конфликт, внутренний и внешний.   Большинство из нас не имеет желания пробудиться от сна, поэтому мы пребываем в иллюзии. С прекращением конфликта наступает тишина, и только тогда может проявиться реальность.  существенно важно понять нарастающий конфликт желания; такое понимание приходит только через познание себя и постоянное осознание движений своего «я».

Осознать себя трудно, а так как большинство из нас предпочитает легкий, иллюзорный путь, мы вводим авторитет, который дает форму и модель для нашей жизни.  Всякого рода авторитет ослепляет, ведет к беспечности; и поскольку большинство из нас считает утомительным для себя мыслить, мы вверяем себя авторитету.
  Авторитет знания и опыта разлагает, независимо от того, будет ли он в одежде учителя или его представителя, или священнослужителя. Только ваша собственная жизнь, этот как бы нескончаемый конфликт имеет значение, а не образец или лидер. Авторитет учителя или священнослужителя отводит нас от центрального вопроса, а именно от конфликта в нас самих.   Понимание себя, независимо от того, окажется ли оно болезненным или мгновением, полным радости, — это начало мудрости.

Нет пути к мудрости. Если существует путь, то мудрость уже сформулирована, она уже стала предметом воображения, она сделалась познаваемой. Может ли мудрость стать познаваемой, можно ли ее культивировать? Является ли она тем, что можно изучать, что можно накапливать? Если бы это было так, то мудрость стала бы просто знанием, предметом опыта и содержанием книг. Опыт и знание — это непрерывная цепь ответов, а поэтому они никогда не могут понять новое, свежее, непроявленное. Опыт и знание, обладая свойством непрерывности, движутся в направлении своих собственных проекций, поэтому они постоянно связывают. Мудрость — это понимание того, что есть в каждый данный момент, без накопления опыта и знания. То, что накоплено, не приносит свободы понимания, но без свободы не существует раскрытия, и только это нескончаемое раскрытие дает мудрость. Мудрость обладает новизной, свежестью. Нет путей, на которых можно было бы ее собрать.  

Множество путей к единой реальности — это выдумка нетерпимого ума; это плод ума, который культивирует терпимость. «Я следую своим путем, а вы — своим, но будем друзьями, и мы, может быть, встретимся». Встретимся ли мы, если вы идете на север, а я на юг? Будем ли мы друзьями, если у вас своя система верований, а у меня другая? Если я — участник коллективного убийства, а вы — поборник мира? Для того чтобы быть друзьями, необходима взаимная связь в работе, в мысли. Но может ли быть взаимодействие между человеком, который ненавидит, и человеком, который полон любви? Существует ли какое-либо взаимопонимание между человеком, пребывающим в иллюзии, и человеком, который свободен? Свободный человек может пытаться установить связь с тем, кто в оковах, но человек, пребывающий в иллюзии, не может установить никакой связи с человеком, который свободен.
Те, кто находится в разделении и цепляется за свою изолированность, пытаются установить взаимоотношения с другими людьми, которые также замкнуты в себе; но такие попытки лишь неизбежно усиливают конфликт и страдание. С целью избежать страданий умники выдумали терпимость, при этом каждый смотрит через воздвигнутый вокруг себя барьер и старается быть приветливым и великодушным. Терпимость — от ума, а не от сердца. Разве вы говорите о терпимости, когда любите? Но когда сердце пусто, ум наполняет его хитрыми выдумками и страхами. Там, где есть терпимость, не может быть никакого единения.
Не существует пути к истине. Истина должна быть открыта, но формулы, определения для ее обнаружения не может быть: то, что сформулировано, не истинно. Вам надо отплыть в море, которого нет на карте, и это неведомое море — вы сами. Вы должны отправиться в путь, чтобы открыть себя, но у вас не может быть никакого плана или модели, потому, что тогда это уже не будет открытием. Открытие приносит радость — не радость воспоминания или сравнения, но радость всегда новую.

ИНТЕГРАЦИЯ

Понимание не облекается в слова; не существует такого явления, как интеллектуальное понимание. Интеллектуальное понимание бывает только на уровне слов, но это вовсе не понимание. Понимание не приходит в результате размышления, так как мысль, в конечном счете, принадлежит к области слов. Не существует мысли без участия памяти; память есть слово, символ, процесс создания образа. На этом уровне не может быть понимания. Понимание приходит в промежутке между двумя словами, в интервале, который существует прежде, чем слово создает форму для мысли. Понимания нет ни для быстро схватывающих, ни для медлительных, но оно для тех, кто сознает это безмерное пространство.
 
  — Опять у нас идеи, мнения по поводу того, что могло бы случиться, но мы не переживаем непосредственно то, о чем идет речь. Идеи препятствуют пониманию, так же как выводы и толкования. Не заставляют ли нас идеи и идеалы вести борьбу с целью достичь того или иного, стать тем или иным? Я есть это, и не побуждает ли меня идеал бороться за то, чтобы стать тем? Не является ли идеал причиной конфликта? Является ли идеал совершенно отличным от того, что есть. Если он в корне отличается от того, что есть, если он не имеет никакой связи с тем, что есть, тогда то, что есть, не может сделаться идеалом. Для того чтобы сделаться тем или иным, должна существовать взаимосвязь между тем, что есть, и идеалом, целью. Вы говорите, что идеал служит нам стимулом к борьбе, так что нам надо выяснить, как идеал возникает. Не является ли идеал проекцией ума?

  Вы есть это, что вам не нравится, и хотите стать тем, — что вам нравится. Но идеал — это наша проекция; противоположное является расширенным состоянием того, что есть; по существу, оно вовсе не противоположно ему, но представляет собою его продолжение, может быть, в несколько модифицированной форме. Проекция появилась в результате вашего собственного волеизъявления, а конфликт — это борьба за осуществление созданной вами проекции. То, что есть, проецирует себя как некий идеал и устремляется к нему; и вот эта борьба называется становлением. Конфликт между противоположностями считается необходимым, существенным. Этот конфликт сводится к следующему: то, что есть, стремится стать тем, что оно не есть; но то, что оно не есть, — это идеал, собственная проекция. 
Вы делаете усилия, чтобы стать чем-то, но это «что-то» есть часть вас самих. Идеал — ваша собственная проекция. Посмотрите, как ум обманывает сам себя. Вы, оказывается, боретесь за слова, вы гонитесь за своими собственными проекциями, за своей собственной тенью. Такая борьба считается необходимой, духовной, двигающей нас вперед и т.д.; но она целиком пребывает в клетке ума и ведет лишь к иллюзии.

Когда вы осознаете этот обман, который вы разыграли над самим собой, тогда вы увидите ложное таким, как оно есть. Борьба за осуществление иллюзии есть фактор дезинтеграции. Всякий конфликт, всякое становление есть дезинтеграция. Когда вы осознаете этот трюк, который ум разыграл над самим собой, тогда останется только то, что есть. Когда ум избавится от всякого становления, от всяких идеалов, от всякого сравнения или осуждения, когда его собственная структура коллапсирует, тогда то, что есть, претерпевает полную трансформацию. 

Пока существует наименование того, что есть, до тех пор сохраняется связь между умом и тем, что есть, но когда процесс наименования, который есть память, т.е. сама структура ума, когда этот процесс прекратился, тогда то, что есть, более не существует. Произошла трансформация, а с ней — интеграция.
Интеграция — это не действие воли, не процесс становления. Когда нет дезинтеграции, когда нет конфликта, нет борьбы за становление, — лишь тогда существует бытие целого, полнота.

ОСОЗНАНИЕ

  Апельсиновые рощи растянулись до самого подножия горы, и их благоуханием полон был воздух. Вечер становился голубым, как всегда, сам воздух становился голубым, и белые домики утратили свою яркость, окутанные нежной дымкой. Синева моря, казалось, разлилась вокруг и покрыла землю, и горы также приняли оттенок прозрачной голубизны. Это было обворожительное зрелище, и над всем царило великое безмолвие. Немногие голоса вечера влились в безмолвие; они составляли его часть, так же, как и мы. Это безмолвие всему придавало новизну, смывая века убожества и страданий с сути вещей; ваш взор прояснился, и ум был спокоен от этой тишины. Закричал осел; эхо заполнило долину, а безмолвие приняло его в себя. Конец дня был завершением всех прошедших дней; в этой смерти таилось возрождение, оно было лишено мрака прошлого. Жизнь обновилась в беспредельности безмолвия.
 
Как мы жаждем разрешить наши проблемы! Как настойчиво ищем ответа, выхода, рецепта! Мы никогда не рассматриваем именно проблему, но с волнением и беспокойством, ощупью доискиваемся ответа, который неизменно оказывается проекцией нашего «я». Хотя проблема есть создание нашего «я», мы стараемся найти ответ вне его. Искать ответ означает уклоняться от проблемы, избегать ее, — это как раз то, что предпочитает делать большинство из нас. Тогда наиболее важное значение приобретает ответ, а не проблема. Но решение неотделимо от проблемы; ответ лежит в самой проблеме, а не вне ее.
Прийти к заключению сравнительно легко, но понять проблему трудно. Это требует совсем другого подхода, такого, при котором нет скрытого желания получить ответ.

Свобода от желания иметь ответ существенно необходима для понимания проблемы. Такая свобода создает условия для полного внимания; ум не отвлекается второстепенными вопросами. Пока существует конфликт или противодействие по отношению к самой проблеме, не может быть ее понимания, так как конфликт есть отвлечение внимания. Необходимо установить правильное отношение к проблеме; это и есть начало понимания. Но как возможно правильное отношение к проблеме, если вы заняты только тем, чтобы избавиться от нее, т.е. найти для нее какое-либо решение? Правильные взаимоотношения означают общение; общения же не может быть, если имеется сопротивление, позитивное или негативное. Подход к проблеме важнее, чем сама проблема; подход определяет форму проблемы, цель. Наиболее важное значение имеет то, как вы будете рассматривать проблему, ибо ваше отношение к проблеме, ваши страхи и надежды будут окрашивать ее. Осознание без выбора вашего подхода к проблеме формирует правильное к ней отношение. Проблема создана «я», и потому должно быть понимание себя. Вы и проблема — одно, это не два отдельных процесса. Вы есть проблема. Деятельность «я» ужасающе монотонна. «Я» — это сама скука; это слабость, тупость, несерьезность. Его противоречивые, взаимоисключающие желания, его надежды и разочарования, его реалии и иллюзии — такие захватывающие, но все же пустые; своей деятельностью оно утомляет само себя. Оно постоянно карабкается вверх и все время срывается, постоянно стремится и всегда терпит неудачу, постоянно извлекает пользу и все время теряет; и от этого утомительного круговорота бессмыслицы неизменно старается, спастись. Оно ищет спасения во внешней деятельности или в приятных иллюзиях. Его способность плодить иллюзии непостижимо сложна и обширна. Эти иллюзии — всего лишь самоделки; их создает «я»; это — идеал, идолопоклонническая концепция учителей и спасителей, будущего как средства самовозвышения и т.д. Но это всего лишь суррогаты, видимость ухода от себя. Тем не менее, в этих суррогатах оно все же надеется как бы исчезнуть, забыться. Такие суррогаты часто достигают успеха, но сам этот успех лишь увеличивает его собственную усталость. Оно устремляется то к одному суррогату, то к другому, и каждый создает свою проблему, свой собственный конфликт и свою боль.

К самозабвению можно идти как внутренним, так и внешним путем. Но не существует средств, чтобы забыть себя. Внутренний или внешний шум может подавить «я», но скоро оно возникает снова, уже в другой форме, под другой маской; ибо то, что подавлено, должно вырваться на волю Счастье, достигаемое через что-либо, должно неизбежно порождать конфликт, так как в этом случае средства достижения оказываются гораздо более важными и значительными, чем само счастье. Таким образом, средство становится суррогатом счастья.
Для того чтобы уйти от этого чувства неполноты, мы ищем полноты в идеях, в людях и вещах. В поисках суррогатов мы вновь возвращаемся туда, откуда вышли.

Проблемы всегда будут существовать там, где доминирует деятельность «я». Для того чтобы осознать, что именно является действием «я», а что нет, требуется постоянная бдительность. Эта бдительность не есть внимание, выработанное дисциплиной, это такое широкое осознание, которое не делает выбора.  
Осознание не может быть вызвано самоубеждением, не может быть результатом практики; это понимание всего содержания проблемы, как видимого, так и скрытого. Внешнее должно быть понято, чтобы скрытое обнаружило себя; скрытое не может быть раскрыто, если внешний ум неспокоен. Подобное осознание есть безмолвное, без выбора, наблюдение того, что есть; в этом осознании развертывается вся проблема, благодаря чему приходит ее понимание целиком и полностью.
Проблема никогда не может быть разрешена на своем собственном уровне; будучи сложной, она должна быть понята во всей своей целостности. Попытка решить проблему на одном уровне приводит к новому конфликту и осложнениям. Для решения проблемы необходимо как раз такое осознание, такая пассивная бдительность, при которой раскрывается сущность проблемы в ее целостности.

Бегство от неприятного — такое же рабство, со своими иллюзиями и проблемами. Ум создает проблемы, поэтому он не может их разрешить. 
Любовь существует вне ума; но когда ум перехватывает ее, появляется чувство, которое он называет любовью. 
В поле ума не может быть любви. Ум — это сфера страха и расчета, зависти и власти, соперничества и отречения, поэтому здесь нет любви. Между любовью и процессами ума нельзя перекинуть мост, их нельзя слить в одно. 
Когда чувства преобладают, нет места для любви; таким образом, предметы ума заполняют сердце. Любовь становится непознаваемой, и тогда к ней можно стремиться и ей поклоняться; она превращается в идеал, в который надо верить и которому надо следовать, но идеалы всегда являются проекцией «я». 
Таким образом, ум полностью берет верх, а любовь становится словом, чувством. Но любовь не может быть ни личной, ни безличной; любовь есть состояние бытия, в котором чувство, как и мысль, полностью отсутствует.

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

NI2x9.jpg

ОДИНОЧЕСТВО

  Вы можете любить одиночество, ненавидеть его, избегать его — в зависимости от вашего темперамента и психологических требований, — но одиночество остается; оно выжидает, находится на страже, отступает с тем, чтобы появиться вновь.
Одиночество — это осознание полной изоляции; не замыкает ли нас в себе наша деятельность? Хотя наши мысли и эмоции экспансивны, не являются ли они исключающими и разделяющими, не ищем ли мы господства в наших отношениях, в наших правах и обладании, вызывая тем самым сопротивление? Не разделяем ли мы работу на «вашу» и «мою»? Не отождествляем ли мы себя с коллективом, со своей страной или с небольшой группой? Не состоит ли наше стремление, все целиком, в том, чтобы изолировать себя от других, разделить, отделить? Деятельность нашей личности на любом уровне есть путь изоляции; одиночество — это сознание «я», лишенного деятельности. Деятельность, физическая или психологическая, становится средством к саморасширению; когда же никакой деятельности нет, существует ощущение пустоты личности. Мы стремимся заполнить пустоту и в заполнении ее проводим жизнь, все равно на каком уровне — на высоком или низком. 

Желание наполнить эту пустоту или уйти от нее, что одно и то же, не может быть перенесено на высший уровень или подавлено; так что же это за сущность, которая должна подавить пустоту или перенести ее на другой уровень? Не является ли эта сущность иной формой самого желания? Объекты желаний различны, но разве одно желание не похоже на другое? Вы можете изменить объект вашего желания и вместо алкоголя взять идею; но без понимания процесса желания иллюзия неизбежна.

Нет сущности, отдельной от желания; существует желание, но нет того, кто желает. Желание надевает различные маски в разное время в зависимости от собственных интересов. Память об этих различных интересах встречается с тем новым, что раскрывается в данный момент; отсюда получается конфликт. Вот таким путем рождается тот, кто выбирает; он ставит себя в положение сущности, отличающейся от желаний и стоящей вне его. 
Но эту сущность нельзя отделить от ее качества. Сущность, которая старается заполнить пустоту или уйти от пустоты, неполноты, одиночества, не отличается от всего того, чего она старается избежать; она есть эта пустота. 
Она не может убежать от самой себя; единственное, что она может сделать, это понять себя. Она есть это одиночество, она есть своя собственная пустота; до тех пор, пока она будет рассматривать одиночество и пустоту как нечто отдельное от себя, она будет пребывать в иллюзии и бесконечном конфликте. 

Когда наступит непосредственное переживание того, что она есть свое собственное одиночество, лишь тогда может прийти свобода от страха. 
Мысль есть результат опыта; хотя она может размышлять по поводу пустоты и иметь чувства, связанные с ней, она не может непосредственно познать пустоту. Слово «одиночество» с его воспоминаниями о страданиях и страхе устраняет возможность пережить это одиночество, как впервые данное. 
Слово есть память. Когда слово теряет свою значимость, отношение между переживаемым и переживающим делается совсем другим; тогда это взаимоотношение становится непосредственным, а не через слово, не через память; тогда переживающий есть само переживание. Только тогда приходит свобода от страха.

Любовь и пустота несовместимы; когда имеется чувство одиночества, любви нет. Вы можете прятать пустоту под словом «любовь»; но когда объект вашей любви больше не существует или не отвечает на ваше чувство, тогда вы осознаете пустоту, вы чувствуете себя потерпевшим крушение. 
Мы пользуемся словом «любовь» как средством уйти от самого себя, от своей собственной несостоятельности. Мы цепляемся за того, кого любим; мы ревнивы; мы скучаем без него, когда его нет с нами; мы чувствуем себя совершенно потерянными, когда он умирает. Тогда мы ищем утешения в какой-нибудь другой форме: в вере, в каком-либо суррогате. Является ли все это любовью? Любовь — не идея, не результат общения; любовь — не то, что может быть использовано для спасения от нашей собственной никчемности; а когда мы ее используем для этого, мы создаем проблему, которая не может быть разрешена. Любовь — не абстракция; реальность ее может быть пережита лишь тогда, когда идея, ум перестанет быть главенствующим фактором.

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

СОГЛАСОВАННОСТЬ

Согласовывать себя с чем-либо означает быть неразумным. Проще и безопаснее следовать, не отклоняясь, какому-либо образцу поведения, сообразоваться с идеологией или традицией, чем отважиться на труд самостоятельного мышления. Подчинение авторитету, внешнему или внутреннему, не создает вопросов, избавляет от необходимости мыслить и, следовательно, тревожиться и волноваться. Следование своим собственным умозаключениям, переживаниям, решениям не создает противоречия внутри нас; мы находимся в согласии с поставленной нами же целью; мы выбираем определенный путь и следуем ему без колебаний, решительно. Не ищет ли большинство из нас такого пути жизни, который не вносил бы слишком много тревог и обеспечивал бы, по крайней мере, психологическую безопасность? 
Личность, «я», — это сеть, сотканная из желаний; каждое из них имеет свой собственный импульс и цель; и они часто противоречат другим надеждам и стремлениям. Эти маски личность надевает в соответствии со стимулирующими обстоятельствами и чувствами; следовательно, в самой структуре личности неизбежно заложено противоречие. Противоречие внутри нас питает иллюзии и страдания; с целью избежать их мы прибегаем к всевозможным самообманам, которые лишь усиливают конфликт и несчастье. Когда внутреннее противоречие становится невыносимым, мы стараемся, сознательно или бессознательно, уйти от него через смерть или безумие, или же отдаемся идее, группе, стране, деятельности, которая должна полностью поглотить наше существо. 
Страх того, что есть, питает иллюзию его противоположности; в погоне за противоположным мы надеемся уйти от страха. 
Только через понимание путей желания приходит свобода от внутреннего противоречия.

Интеграция никогда не может быть ограничена поверхностными уровнями ума; она не возникает с приобретением знания или в результате само пожертвования. Только интеграция приносит свободу от согласованности и противоположности; но интеграция не состоит в слиянии воедино всех желаний и множества интересов. Интеграция — это не приспособление к образцу, как бы он ни был благороден и привлекателен; к ней нельзя подойти непосредственно, прямо, позитивно, но лишь косвенно, негативно. Иметь концепцию интеграции, — значит приспосабливаться к образцу, а это лишь культивирует тупость и разрушение. Стремиться к интеграции, — значит превращать ее в идеал, спроецированную личностью цель. Поскольку все идеалы являются проекцией личности, они неизбежно вызывают конфликт и вражду. То, что проецирует личность, должно быть одной с ней природы, и, следовательно, противоречиво и запутано. Интеграция — не идея, не просто ответ памяти, и поэтому ее нельзя культивировать. Вы можете скрывать, отрицать противоречие или не сознавать его; но оно здесь, ожидая момента, чтобы проявиться.

Мыслящий, он же выбирающий, неизменно склоняется на сторону приятного, удовлетворяющего, и тем самым продолжает конфликт; он может разрешить какой-то отдельный, частный конфликт, но остается почва для дальнейших конфликтов. Мыслящий оправдывает или осуждает и тем препятствует пониманию. Когда мыслящий отсутствует, имеет место непосредственное переживание конфликта. В состоянии переживания не существует ни переживающего, ни переживаемого. Переживание непосредственно; тогда и отношение непосредственно, оно не опосредовано памятью. Это то непосредственное отношение, которое приносит понимание. Понимание освобождает от конфликта, а в свободе от конфликта существует интеграция.

ДЕЙСТВИЕ И ИДЕЯ
   
 Сначала мы вводим идею, аргументированную или интуитивно прочувствованную, а потом пытаемся действие приблизить к идее; мы стремимся жить в согласии с идеей, осуществлять ее на практике, дисциплинировать себя в свете этой идеи — так происходит вечная борьба за то, чтобы втиснуть действие в рамки идеи 
  Подумайте, что случилось бы, если бы вы были по-настоящему щедры в действии!   вмешивается в действие и берет его на себя. Так наиважнейшим становится идея, а не действие.
  Идея всегда вторична, и таким образом вторичные факторы начинают господствовать над первичными.     Идея есть движение в сфере известного.

НАВЯЗЧИВЫЕ МЫСЛИ

— Почему вы боретесь против того, что есть! Дом, в котором я живу, возможно, и шумный, и грязный. Обстановка самая жалкая, в ней как будто ничего нет красивого. Однако по многим причинам мне приходится жить именно здесь, я не могу перейти в другой дом. Следовательно, вопрос не в том, приемлемо это или нет, а в том, чтобы усмотреть очевидный факт. Если я не буду видеть то, что есть, они сделаются моими навязчивыми идеями, возникнет отвращение. Вот если бы я мог все это было бы совсем другое дело; но я не могу. Мое возмущение тем, что есть, действительностью, совершенно неправильно. Признание того, что есть, не ведет к самоуверенному довольству и праздности. Когда я смиряюсь перед тем, что есть, приходит не только понимание этого, но также определенное спокойствие поверхностного ума. Если поверхностный ум беспокоен, это провоцирует навязчивые идеи. И лишь когда поверхностный ум спокоен, может обнаружится то, что скрыто. Скрытое должно быть раскрыто; но это невозможно, если поверхностный ум обременен навязчивыми мыслями и тревогами. Так как поверхностный ум постоянно находится в каком-то волнении, неизбежен конфликт между поверхностным и более глубокими уровнями ума; пока этот конфликт не будет разрешен, навязчивые мысли будут нарастать. В конце концов, навязчивые идеи — это один из способов избавиться от конфликта. Все пути бегства похожи один на другой.

Лишь тогда, когда навязчивые мысли или всякая другая проблема познаны как целостный процесс, существует свобода от проблемы. Для того чтобы находиться в состоянии широкого осознания, не должно быть ни малейшего осуждения или оправдания проблемы; дознание должно происходить без какого-либо выбора. Для такого осознания необходимы большое терпение и восприимчивость, устремленность и непрерывное внимание. Лишь тогда возможно наблюдение и понимание всего процесса мысли.

ДУХОВНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ

— Истина — не предмет аргументации и убеждения; она — не результат обмена мнениями.
Преодолеть — не значит понять. То, что вы преодолеваете, неизбежно придется преодолевать снова и снова, но то, что вы полностью поняли, — от этого вы свободны. Для того чтобы понять, необходимо осознать процесс сопротивления. Сопротивление — показатель косности ума. Ум, который сопротивляется, замкнут в себе, он не способен к восприимчивости, к пониманию. Понять пути сопротивления гораздо важнее. Только в понимании того, что есть, существует свобода от того, что есть.

СТИМУЛЯЦИЯ

«Горы сделали меня безмолвной"
Благодаря внешней стимуляции вы можете ощущать то, что называется безмолвием и доставляет большое наслаждение. Воздействие красоты и величия сводится к тому, что они оттесняют на задний план повседневные проблемы и конфликты, а это создает какое-то чувство освобождения. Вследствие внешней стимуляции ум временно делается спокойным: он ожидает нового переживания, нового восторга, и уже в следующее мгновение, когда оно прошло, возвращается к этому переживанию, как к воспоминанию. Остаться навсегда в горах, очевидно, невозможно, так как вы вынуждены вернуться к обычному делу, но зато имеется возможность получить такое же состояние тишины с помощью другой формы стимуляции, например, благодаря алкоголю, человеку, идее; это как раз то, что делает большинство из нас. Эти различные формы стимуляции являются средствами, с помощью которых ум делается спокойным; таким образом, средства приобретают значение, становятся важными, и мы оказываемся привязанными к ним. Поскольку эти средства доставляют нам наслаждение безмолвия, они становятся доминантой в нашей жизни, представляют наш законный интерес, психологическую потребность, которую мы защищаем и ради которой, если необходимо, мы убиваем друг друга. Средства занимают место переживания, которое теперь — только память.

Формы стимуляции могут варьироваться в зависимости от обусловленности данного лица. Но есть нечто общее во всех стимуляторах: желание убежать от того, что есть.
 Вы избираете один способ бегства, я — другой, причем мой выбор всегда предполагается более правильным, чем ваш. Но всякое бегство, будет ли оно в форме идеала или кино или церкви, всегда приносит вред и ведет к иллюзии и страданию. Психологические способы бегства более пагубны, чем внешние, так как они имеют более тонкий и сложный характер, в связи с чем их труднее распознать. Безмолвие, которое приходит с помощью стимуляции или возникает благодаря дисциплине, самоконтролю, сопротивлению, позитивному или негативному, — это результат, следствие, и поэтому оно не является творческим; оно мертво.

Существует безмолвие, которое не является реакцией, результатом, следствием стимуляции, ощущения; безмолвие, которое не составлено, не получено путем умозаключений. Оно приходит, когда понят процесс мысли. Мысль — это ответ памяти, определенных умозаключений, сознательных или подсознательных; это память диктует действия в соответствии с тем, доставляют ли они удовольствие или страдание. Именно таким путем идеи контролируют действие, отсюда возникает конфликт между действием и идеей. Этот конфликт всегда сопутствует нам, и когда он резко усиливается, возникает потребность освободиться от него; но пока этот конфликт не понят и не разрешен, любая попытка освободиться от него есть бегство. Пока действие подчинено идее, конфликт неизбежен. Конфликт прекращается лишь тогда, когда действие становится свободным от идеи.

«Но как возможно, чтобы действие было свободно от идеи? Действие, очевидно, невозможно, если ему не предшествует мысль. Действие следует за идеей; я никак не могу представить себе действие, которое не являлось бы результатом идеи».
— Идея — результат памяти; идея — это выражение памяти в войнах; идея — неадекватная реакция на вызов, на жизнь. Адекватный ответ на жизнь есть действие, а не создание идеи. Мы отвечаем на толчки жизни с помощью мысли для того, чтобы обезопасить себя от действия. Идея ограничивает действие. Безопасность существует в поле идей, но не в поле действия; вот почему действие сделалось подвластным идее. Идея — это защищающий себя образец для действия. Во время глубокого кризиса имеет место непосредственное действие. Именно для того, чтобы обезопасить себя от этого спонтанного действия, ум подвергает себя дисциплине; а так как для большинства из нас ум имеет доминирующее значение, то идея проявляет себя как тормоз в отношении действия, и так возникает трение, дисгармония между действием и идеей.

...Подобное бегство от настоящего неизбежно ведет к иллюзии. Видеть настоящее таким, каким оно есть в действительности, без осуждения или одобрения его, значит, понимать то, что есть; лишь тогда возможно действие, которое трансформирует то, что есть.

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

ПРОБЛЕМЫ И БЕГСТВО

Все проблемы исходят из одного источника; без понимания этого источника любая попытка решить проблему приведет лишь к дальнейшей путанице и страданию. Прежде всего надо отдать себе ясный отчет в том, что ваше желание понять проблему вполне серьезно, что вы сознаете необходимость освободиться вообще от всех проблем, так как лишь в этом случае возможно подойти вплотную к тому, кто создает проблемы. Без свободы от проблем не может быть никакого спокойствия; а спокойствие необходимо для счастья, хотя счастье само по себе не является целью. Подобно тому, как пруд полон тишины, когда прекратились ветры, так и ум спокоен, когда прекратились проблемы. Но ум нельзя сделать спокойным; если его успокоили, он мертв, как стоячая вода. Когда ум проясняется, можно наблюдать, кто создает проблемы. Наблюдение должно быть безмолвным, без какого-либо предварительного плана, без критерия удовольствия и страдания.

«Но вы требуете невозможного. С малых лет наш ум приучен различать, сравнивать, судить, выбирать. Чрезвычайно трудно не давать оценки тому, что мы наблюдаем. Возможно ли освободиться от этих условностей и наблюдать безмолвно?»
— Если вы видите, что безмолвное наблюдение, пассивное осознание совершенно необходимо для понимания, то истинность вашего видения освободит вас от заднего плана сознания. И только когда вы не видите непосредственной необходимости пассивного и ясного живого осознания, возникает вопрос «как», и начинается поиск средств для устранения этого заднего плана. Освобождение приносит истина, но не средства и не система. Необходимо постичь истину, что только безмолвное наблюдение дает понимание; лишь тогда вы можете освободиться от осуждения и оправдания. Когда вы стоите перед опасностью, вы не спрашиваете, что надо делать, чтобы уйти от нее. Только потому, что вы не видите необходимости в пассивном осознании, возникает вопрос «как». Но почему вы не видите этой необходимости?
— Сознательно или не сознательно мы отказываемся видеть важность пассивного осознания, потому что в действительности мы совсем не хотим уходить от наших проблем: чем мы тогда будем, без них? Мы скорее предпочитаем цепко держаться за то, что имеем, какие бы это ни доставляло нам муки, чем рисковать, устремляясь к неизвестному, которое может завести нас неведомо куда. С проблемами, во всяком случае, мы знакомы, но мысль о причине того, кто их создает, при полном неведении, куда это может привести, рождает в нас страх и тупость. Наш ум был бы полностью обескуражен, если бы не было тревог, связанных с проблемами.
Ум питается за счет проблем независимо от того, мировые они или кухонные, политические или личные, религиозные или идеологические. Так наши проблемы делают нас мелкими и ограниченными. Ум, сжигаемый мировыми проблемами, такой же неглубокий, как и ум, терзающийся по поводу своего собственного духовного прогресса. Проблемы отягощают ум страхом, так как они усиливают личность, «мое», «мне». Лишенное проблем, достижений и неудач «я» не существует.

«Но как же возможно вообще существовать без «я»? Оно ведь источник всех действий».
— Пока действие является результатом желания, памяти, страха, удовольствия и страдания, оно неизбежно должно питать конфликт, хаос и антагонизм. Наши действия — результат личной обусловленности, на каком бы это ни было уровне. Так как наши ответы на вызовы жизни неадекватны и неполны, они неизбежно порождают конфликт, который и есть проблема. Конфликт — вот подлинная структура личности. Вполне возможно жить без конфликта, например, без конфликта, вызываемого жадностью, страхом, успехом; но эта возможность будет чисто теоретической и не перейдет в действие, пока вы не раскроете это путем непосредственного переживания. Жить, не имея жадности, возможно лишь тогда, когда имеется понимание путей «я».
— Подавить что-либо внутри или вне себя, конечно, легче, чем понять. Понимание требует упорного труда, особенно для тех, кто с малых лет был тяжело обусловлен. Подавление, хотя оно и связано с усилиями, постепенно входит в привычку. Понимание же никогда не может стать привычкой, превратиться в рутину, оно требует постоянной бдительности, настороженности. Для того чтобы понимать, надо обладать гибкостью, сенситивностью, сердечностью. Для подавления же, в какой бы ни было форме, нет надобности стимулировать осознание. Подавление — самый легкий и наиболее глупый способ отвечать на толчки жизни. Подавление — это согласование с идеей, с образцом, оно создает внешнюю безопасность, респектабельность. Понимание несет освобождение, а подавление всегда ограничивает, замыкает в себе. Страх перед авторитетом, страх, порождаемый неудовлетворенностью, страх перед общественным мнением создает идеологическое убежище с его физическим отображением, к которому и обращается ум. Это убежище, на каком бы оно ни было уровне, всегда поддерживает страх. Страх же порождает подмену, сублимацию или дисциплину, причем все они — различные формы подавления. Подавление должно найти себе выход; это может быть физическое заболевание или какая-либо идеологическая иллюзия. Расплата зависит от темперамента и особенностей индивидуума.

«Но как возможно освободиться от подавления, которое культивировалось в течение многих лет? Не потребует ли это очень долгого времени?»
— Это не связано ни со временем, ни с погружением в прошлое, ни с тщательным анализом. Весь вопрос в том, чтобы усмотреть истину подавления. Если находиться в состоянии пассивного осознания всего процесса подавления, при этом без какого-либо выбора, то истину подавления можно тотчас же постичь. Но истина подавленная не может быть раскрыта, если мы мыслим понятиями вчерашнего или завтрашнего дня; истину нельзя постичь с помощью процесса времени. Истина — не то, чего можно достичь; она понята и не понята, ее невозможно постигать постепенно. Воля быть свободным от подавления является помехой для понимания этой истины; ибо воля — это желание, позитивное или негативное, а при наличии желания не может быть никакого пассивного осознания. Желание или страстное стремление вызвало подавление; и то же самое желание, хотя теперь называемое волей, никогда не может освободить себя от собственного порождения. И снова истина должна быть воспринята пассивным и живым осознанием. Тот, кто анализирует, хотя он может отделять себя от предмета анализа, является частью анализируемого; и, будучи обусловлен предметом, который он анализирует, оказывается неспособным освободить себя от него. Эта истина также должна быть понята, истина — но не воля и не усилие — несет освобождение.

ЧТО ЕСТЬ И ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ

Если же ваш конфликт не связан ни с чем этим, тогда он может быть только конфликтом между тем, что вы есть, и тем, чем вы желаете быть, между действительностью и идеалом, между тем, что есть, и мифом относительна того, что должно бы быть. У вас есть идея о том, чем вы должны быть, и, вероятно, ваш конфликт и смятение вытекают из желания приспособить себя к вами же созданному образцу. Вы делаете усилия, чтобы стать тем, чем вы на самом деле не являетесь. Разве это не так?
«Я думаю, то, что вы говорите, правильно».
— Существует конфликт между действительностью и мифом, между тем, что вы есть, и тем, чем вы хотели бы быть. Мифический образец культивировался с детских лет, постепенно становясь все шире и глубже, возрастая в своем противопоставлении действительности и непрерывно видоизменяясь в зависимости от обстоятельств. Вот этот миф, как и любые идеалы, цели, утопии, находится в противоречии с тем, что есть, с тем, что этим подразумевается, — с действительностью. Таким образом, миф оказывается бегством от того, что есть вы сами. Это бегство неизбежно создает бесплодный конфликт противоположностей; но любой конфликт, внутренний или внешний, бесплоден, пуст, бессмыслен и лишь приводит к смятению и антагонизму.
Итак, позвольте вам сказать, что ваше смятение происходит от конфликта между тем, что вы есть, и мифическим образом того, чем вы должны быть. Миф, идеал не имеет реальности, это созданный вами самими способ бегства, в нем нет действительности. Действительное — это то, что вы есть. То, что вы есть, гораздо важнее того, чем вы должны стать. Вы можете понять то, что есть, но вы не можете понять то, что должно бы быть. Не существует понимания иллюзии, есть лишь понимание путей, по которым она проявляется. Мифы, фикция, идеал не имеют действительного бытия, они — результат, цель, и важно понять процесс, вследствие которого они появились.
Чтобы понять то, что вы есть, будет ли это приятно или неприятно, миф, идеал, предполагаемое будущее состояние, созданное личностью, — все это должно полностью уйти. Только тогда вы можете взяться за раскрытие того, что есть. Чтобы понять то, что есть, внимание не должно отвлекаться ничем. Не должно быть суждения или оправдания того, что есть. Не должно быть сравнения, не должно быть сопротивления или дисциплины, противопоставляемой действительности. Не должно быть нарочитого усилия и стремления к пониманию. Всякое отвлечение внимания создает препятствие для мгновенного постижения того, что есть. То, что есть, не статично, оно в постоянном движении, и для того чтобы исследовать, ум не должен быть связан каким-то верованием, надеждой на успех или страхом потерпеть неудачу. Только в пассивном, но бдительном осознании может открыться то, что есть, открытие — вне времени.

ПРОТИВОРЕЧИЕ

— Почему мы создаем фиксированную точку, идеал, если oтклонение от него порождает противоречие? Если бы не было фиксирования точки, не было бы выводов, тогда не существовало бы и противоречий. Мы создаем фиксированную точку, потом отклоняемся от нее в сторону, и вот это считается противоречием. Mы приходим к выводу сложными путями и на разных уровнях и в дальнейшем стараемся жить в соответствии с выводом или идеалом, но так как это не получается, создается противоречие. Тогда мы начинаем строить мост между фиксированной точкой, идеалом, выводом с одной стороны, и мыслью или действием, которое противоречит первым, с другой стороны. 
Вывод, который мы называем идеалом, может быть сделан на любом уровне, он может быть сознательным или подсознательным. Когда мы на нем остановились, мы стараемся, чтобы действия наши соответствовали идеалу, но как раз это и создает противоречие. Важно не то, как быть в согласии с образцом, идеалом, важно раскрыть, почему мы создали эту фиксированную точку, этот вывод. 
Если не будет существовать фиксированной точки, никакого идеала, от которого было бы возможно отклоняться в сторону, не будет и противоречий, а следовательно, и стремления к уравновешиванию. Тогда появится действие в каждый данный момент; это действие будет всегда полно и истинно. Истинное — не идеал, не миф; это то, что действительно существует. Действительно существующее может быть понято, с ним можно иметь дело. Понимание Действительного не может питать вражду, тогда как идеалы могут. Идеалы никогда не могут вызвать коренной революции, они создают лишь видоизмененное продолжение прошлого. Коренная и непрерывная революция существует лишь в действии от момента к моменту, в действии, которое не основано на идеале, а потому не зависит от выводов.

—Действия, которые выполняются по определенной схеме, неизбежно потерпят неудачу, если не принять во внимание психологические и физические факторы. Если вы собираетесь строить мост, вы должны иметь не только чертежи. Вы должны изучить грунт, почву, на которой он должен быть построен, иначе ваш проект не будет соответствовать тому, что необходимо. Полнота действия возможна лишь тогда, когда имеется понимание всех физических факторов и психологических моментов человеческого тотального процесса. Такое понимание не зависит от какой-либо схемы; оно требует быстрого приспособления, а это и есть понимание. Но когда отсутствует понимание, мы прибегаем к умозаключению, идеалам, целям. Так как жизнь находится в постоянном движении, то в тот момент, когда мы пытаемся приспособить жизнь к неподвижному образцу или умозаключению, возникает противоречие. Приспособление к образцу ведет к дезинтеграции. Идеал не выше жизни, но если мы возносим его над жизнью, возникает смятение, антагонизм и страдание.

РЕВНОСТЬ
Там, где есть свет, тьмы нет. Тьма не может скрывать в себе свет; а если она может, тогда нет света. Там, где существует ревность, любви нет. Любовь — это пламя без дыма.

ЕСТЕСТВЕННОСТЬ

Каждый культивирует позу. Существует походка и поза преуспевающего бизнесмена, улыбка прибывшего гостя; выражение лица и поза актера; имеется поза исполненного достоинства «ученика» и поза тренированного аскета. Подобно сознающей себя девушке, так называемый религиозный человек принимает позу самодисциплины, которую он усердно культивирует отречениями и жертвами. Девушка пожертвовала всего лишь естественностью ради впечатления, а такой религиозный человек самого себя приносит в жертву ради достижения результата. Они оба заинтересованы в результате, хотя их результаты разных уровней; и хотя результат так называемого религиозного человека может расцениваться в социальном отношении как более полезный по сравнению с результатом девушки, по существу они подобны, один ничуть не выше другого. Оба неразумны, ибо оба указывают на ограниченность ума. Ограниченный ум всегда ограничен. Он не может сделаться богатым, щедрым. Хотя такой ум может себя украшать или стяжать добродетель, он остается таким же, каким был, — ограниченным, не глубоким, а с помощью так называемого роста, опыта он может возрасти лишь в собственной ограниченности. Уродливая вещь не может сделаться прекрасной. Бог ограниченного ума — это ограниченный бог. Неглубокий ум не станет бездонным, если будет украшать себя знанием и умными фразами, цитировать умные слова или прихорашивать свой внешний облик. Украшения, внутренние или внешние, не делают ум глубоким, но именно эта бездонность ума дает ему красоту, а не драгоценности и не приобретенная добродетель. Для того чтобы проявилась эта красота, ум должен осознать собственную ограниченность. При этом не должно быть выбора или сравнения с чем бы то ни было.
Культивированная поза девушки, а также выработанная дисциплиной поза так называемого религиозного аскета в равной мере меняются уродливыми проявлениями ограниченного ума, ибо обе они отрицают естественность. Обе исполнены страха перед естественностью, потому что естественность показала бы их такими, как они есть, и самим себе и другим; обе они склонны нарушить, уничтожить естественность, и мерилом их успеха является полнота их соответствия избранному образцу или умозаключению. Но лишь одна естественность — тот ключ, который откроет дверь к тому, что есть. Естественный ответ раскрывает ум, как он есть; но то, что раскрыто, ум немедленно окрашивает или разрушает и таким образом ставит предел естественности. Умерщвление естественности — способ проявления ограниченного ума, который вслед за этим на любом уровне украшает внешнюю сторону; и это разукрашивание есть форма преклонения перед самим собой. Только естественность, в свободе, может открывать. Дисциплинированный ум не способен к открытию; он может эффективно функционировать; и, следовательно, быть безжалостным, но не может раскрыть неизмеримое. Страх создает сопротивление, называемое дисциплиной, но естественное обнаружение страха — это свобода от страха. Приспособление к образцу, какого бы он ни был уровня, — это страх, который рождает лишь конфликт, смятение и антагонизм; но ум, который пребывает в состоянии мятежа, — не бесстрашен, потому что противоположному неведома спонтанность, свобода.
Без естественности невозможно самопознание; без понимания себя на ум оказывают формирующее воздействие различные преходящие влияния. Такие внешние воздействия могут суживать или расширять ум, но он постоянно будет оставаться в их сфере. To, что составлено из частей, может быть разложено на части, а то, что не составлено, может быть полностью понято только через самопознание. «Я» состоит из частей, и поэтому только разделяя его на составляющие части, можно понять то, что не является результатом влияний, что не имеет причины.

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

СОЗНАТЕЛЬНОЕ И ПОДСОЗНАТЕЛЬНОЕ

Разрешение проблемы возможно лишь тогда, когда и один, и другой ум, как верхний, так и лежащий более глубоко, сделались безмолвными, когда они не проецируют позитивных или негативных выводов. Свобода от проблемы существует только тогда, когда весь ум целиком совершенно безмолвен, и осознает проблему без выбора; ибо лишь тогда отсутствует тот, кто создал проблему.

«Возможно ли действие без образца?»
— Нет, невозможно, если вы стремитесь получить результат. Действие с заранее поставленной целью — вообще не есть действие, но приспособление к верованию, к идее. Если вы ищете приспособления, согласования, тогда присутствует мысль, идея. Функции мысли — создавать образец для так называемого действия, и тем самым губить истинное действие. Большинство из нас занято тем, чтобы убивать действие, и в этом помогают нам идея, верование, догма. Истинному действию присуща незащищенность, открытость перед неведомым; но мысль, верование, которые являются известным, представляют эффективный барьер против неизвестного. Мысль никогда не может проникнуть в неведомое. Она должна прекратиться, чтобы проявилось неведомое. Действие, исходящее от неведомого, находится вне поля действия мысли; и мысль; сознавая это, сознательно или подсознательно цепляется за известное. Известное всегда отвечает на известное, на вызов; но из этого неадекватного ответа возникает конфликт, путаница и печаль. Когда известное, т.е. идея, прекращается, возможно действие, которое неизмеримо.

СТРЕМЛЕНИЕ К ОБЛАДАНИЮ
 
  Внутренняя беседа с самим собой никогда не может раскрыть сердца; она замкнута в себе, наводит уныние и совершенно бесполезна. Быть раскрытым означает прислушиваться не только к самому себе, но к любому влиянию, к каждому движению вокруг вас. Возможно, что удастся, а может быть, и не удастся сделать что-либо существенное в связи с тем, что вы услышали, но факт раскрытия сердца воздействует сам по себе. Подобное выслушивание очищает ваше собственное сердце, освобождая его от нагромождений ума. 

  Ревность существует там, где имеется уверенность, где вы чувствуете, что чем-то обладаете. Это чувство уверенности есть замкнутость в себе; владеть — означает быть ревнивым. Обладание питает чувство ненависти. Мы поистине ненавидим то, чем обладаем. Это совершенно очевидно на примере ревности. Там, где существует обладание, никогда не может быть любви.
«Я начинаю разбираться, в чем дело. Я никогда по-настоящему не любила мужа, ведь так? Теперь я начинаю это понимать». И она заплакала.

САМОЛЮБИЕ

  Правильные действия должны появиться естественно в полной мере, как только будет раскрыта проблема. Важно раскрыть содержание проблемы, а не получить конечный результат, так как любой ответ явится лишь новым выводом, новым суждением, мудрым советом, но все это никоим образом не разрешит проблемы.
Необходимо понять саму проблему, а не заниматься поисками ответа или решением вопроса, как поступить с ней. Важен правильный подход к проблеме, так как в ней самой содержится правильное действие.

Вы будете такой, какая вы есть, без пьедестала. Если не будет пьедестала, если не будет тех высот, которые дают вам возможность смотреть вниз или вверх, тогда вы будете тем, от чего вы постоянно убегали. Именно желание уйти от того, что есть, от того, что вы есть, именно это желание несет с собой смятение и антагонизм, стыд и возмущение. Вас никто не обязывает говорить мне или кому-либо другому, какова вы в действительности, но осознайте то, какова вы есть, приятно это или неприятно; живите с этим без того, чтобы это оправдывать или этому сопротивляться. Живите с этим, не называя имени; потому что сам термин — это уже осуждение или отождествление. Живите с этим без страха, так как страх препятствует общению, а без общения вы не можете с этим жить. Быть в общении — значит любить. Без любви вы не можете стереть прошлое; с любовью прошлого не существует. Любите, и время перестанет существовать.

СТРАХ

Если это действительно неприятности, и вы ясно видите, что это так, то вы не должны оберегать себя от них. Люди защищаются только тогда, когда полны страха, а не понимания. Итак, чего же вы боитесь?
— Если у вас нет страха, тогда почему вы противитесь трудностям? Мы сопротивляемся чему-либо только тогда, когда не знаем, как с этим обращаться. Когда вы знаете, как устроен и работает автомобиль, вы чувствуете себя с ним свободно; если что-либо происходит не так, вы всегда можете это исправить. Мы оказываем сопротивление тому, чего не понимаем. Мы сопротивляемся смятению, злу, несчастью только тогда, когда не знаем их структуру, когда не умеем все это связать вместе. Вы сопротивляетесь смятению, так как не осознаете его структуру, его происхождение. Почему вы этого не осознаете?
— Когда вы установите непосредственную связь со структурой смятения, вы сможете осознать работу его механизма. Лишь тогда, когда между двумя лицами существует общение, они понимают друг друга; если они друг другу сопротивляются, понимания не существует. Общение или взаимоотношения возможны только тогда, когда нет страха.

— Страх может существовать только в отношении к чему-либо; он не может существовать сам по себе, оторванный от всего. Нет такой вещи, как абстрактный страх; есть страх перед известным или неизвестным, страх перед тем, что человек сделал, или что он может сделать; страх перед прошлым или будущим. Отношение между тем, что человек есть, и тем, чем он желает быть, порождает страх. Страх возникает тогда, когда то, что вы есть, вы истолковываете в терминах вознаграждения и наказания. Страх приходит вместе с ответственностью и желанием от нее освободиться. Существует страх, рожденный контрастом между страданием и удовольствием. Страх существует в конфликте противоположностей. Поклонение успеху влечет за собой страх неудачи. Страх — это процесс ума в борьбе становления. В становлении добра существует страх зла; в становлении полноты — страх опустошенности; в становлении великим существует страх оказаться ничтожным. Сравнение — это не понимание; оно вызвано страхом перед неизвестным по отношению к известному. Страх — это неуверенность в искании надежности.

Усилие становления есть начало страха, страха бытия или не бытия. Ум, этот экстракт опыта, всегда страшится безымянного, вызова. Ум, который есть имя, слово, память, может функционировать лишь в поле известного; а неизвестное — вызов от момента к моменту — встречает сопротивление или переводится умом в термины известного. Вот это сопротивление или перевод вызова и есть страх, так как ум не имеет никакого отношения к неизвестному. Известное не может быть в общении с неизвестным; известное должно прекратиться, чтобы проявилось неизвестное.

Ум — это тот, кто создает страх; и когда он этот страх анализирует, чтобы выяснить его причину и освободиться от страха, он только лишь еще больше себя изолирует и тем увеличивает страх. Когда вы производите анализ, сопротивляясь смятению, вы увеличиваете силу сопротивления; а сопротивление смятению лишь усиливает страх перед ним, который препятствует свободе. В общении, в единстве существует свобода, но не страх.

«КАК МНЕ ЛЮБИТЬ?»

«Но что же мне делать?»
— Вы продолжаете повторять все тот же вопрос. Что вам делать — не важно; но существенно важно сознавать, что вы делаете. Вас интересует будущее действие, но это способ избежать, устраниться от непосредственного действия. Вы не хотите действовать, поэтому продолжаете спрашивать, что вам делать. Вы снова хитрите, обманываете себя, и таким образом сердце ваше пусто.
Вы хотите наполнить его предметами ума, но любовь — вне ума. Пусть сердце ваше будет пустым. Не заполняйте его словами, деятельностью ума. Пусть сердце ваше будет совершенно пустым; только тогда оно будет полным.

ТЩЕТНОСТЬ ПОГОНИ ЗА РЕЗУЛЬТАТОМ

... Конечно, неплохо поговорить обо всем этом; но одни слова, убедительные аргументы и обширные сведения не принесут освобождения от мучительных проблем. Блестящая аргументация и солидные знания могут оказаться тщетными, и это бывает так часто. Когда ум обнаруживает их бесполезность, он умолкает. И тогда, в состоянии безмолвия, приходит понимание проблемы. Однако стремление найти это безмолвие порождает новую проблему, создает новый конфликт. Никакие разъяснения, доискивание до причин, исследование и расчленение проблемы ни в какой мере не приводят к ее разрешению, так как средствами ума проблема не может быть разрешена. Ум может лишь рождать новые проблемы. Он способен ускользать от самой проблемы при помощи толкований, идеалов, стремлений; но как бы там ни было, он не может освободиться от проблемы. Ум — это поле, в котором растут и множатся проблемы и конфликты. Мысль не может себя успокоить; она может, конечно, облачиться в одежды безмолвия, но это только маскировка, поза. Мысль может убить себя действием дисциплины, направленным к заранее намеченной цели; но смерть — это совсем не безмолвие. Смерть еще более громогласна, чем жизнь. Любое движение ума становится препятствием для безмолвия. 

Среди слов и аргументов, среди непонимания и борьбы это безмолвие распростерло свои крылья. Особенность этого безмолвия не состояла в том, чтобы прекратить шум, болтовню или слова. Для того чтобы в него включиться, ум должен утратить свою склонность к экспансии. В этом безмолвии совершенно отсутствует принуждение, приспособление, усилие; оно неисчерпаемо, а потому всегда новое, всегда свежее. Но слово «безмолвие» — не безмолвие.

— Почему мы спешим к результату, к финишу? Почему ум всегда стремится к цели? Но почему он не стремится к своему концу? разве мы не ищем нечто, определенного опыта, восторга? Мы устали и пресытились многим, чем раньше играли; мы отвернулись от старого и теперь ищем новых игрушек. Мы переходим от одного к другому, пока не найдем то, что нас полностью удовлетворит, и тогда прочно устраиваемся, готовые застыть на месте. Мы всегда чего-то жаждем; перепробовав многое, что не принесло никакого удовлетворения, мы хотим теперь самых предельных вещей: Бога, истину, все, что нам угодно. Мы жаждем результатов, новых переживаний, новых ощущений, которые оказались бы длительными, несмотря ни на что. Мы никогда не видим тщетности результата вообще, но готовы признать бесполезность данного результата. Так мы странствуем от одного результата к другому в надежде когда-либо найти то, что положит конец всякому исканию.

Поиски результата, успеха связывают, ограничивают; они всегда приходят к концу. Приобретение — это процесс завершения. Достижение — это смерть. Но это как раз то, чего мы ищем, не правда ли? Мы ищем смерти, только мы называем это результатом, завершением, целью. Мы жаждем достичь желаемого. Мы устали от этой бесконечной борьбы и стремимся уйти «туда», причем это «туда» может быть на каком угодно уровне. Мы не видим опустошающего, разрушительного характера самой борьбы, но мы хотим освободиться от нее, достигнув какого-то результата. Мы не понимаем истины самой борьбы, конфликта, а поэтому используем борьбу как средство для достижения желаемого, которое доставило бы наибольшее удовлетворение. При этом мы получаем наибольшее удовлетворение в том случае, если неудовлетворенность наша была максимально острой. Это желание всегда заканчивается приобретением, но мы жаждем непреходящего результата. Итак, в чем же состоит наша проблема? Не состоит ли она в том, чтобы мы не жаждали результата, не так ли?

Попробуем подойти к вопросу несколько иначе. Не есть ли опыт также известный результат? Если мы должны быть свободны от результатов, не должны ли мы также быть свободны от опыта? В самом деле, не является ли опыт результатом, завершением?
«Завершением чего?»
— Завершением процесса переживания. Опыт — это память о переживании, не правда ли? Когда переживание заканчивается, тогда существует опыт, результат. В момент переживания не существует никакого опыта; опыт — это память о переживании. Как только состояние переживания угасает, начинается опыт. Опыт всегда мешает переживанию, жизни. Результаты, опыт приходят к концу; но переживание неисчерпаемо. Когда память создает помеху неисчерпаемому, начинается поиск результата. Ум, сам являющийся результатом, всегда стремится к завершению, к цели, а это — смерть. Смерти нет, когда нет переживающего. И только тогда существует то, что неизмеримо.

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

el0ng.jpg


ЖЕЛАНИЕ БЛАЖЕНСТВА

— Цель медитации — сама медитация. Поиски того, что можно найти с помощью медитации и за ее пределами, — не что иное, как желание получить результат. Но то, что приобретается, будет снова потеряно. Поиски результата — это продление процесса проецирования своей личности; какой бы высокий характер ни носил результат, он является проекцией желания. Медитация как средство достижения, приобретения, раскрытия лишь усиливает того, кто медитирует. Медитирующий — это медитация; медитация — это понимание, которое приходит к медитирующему.

«Я медитирую для того, чтобы найти конечную реальность или дать возможность этой реальности проявить себя. Я ищу совсем не результата, но того состояния блаженства, которое иногда можно пережить. Оно здесь, и как жаждущий стремится напиться, так и я жажду найти невыразимое счастье. Это блаженное состояние бесконечно выше всяких радостей, и я стремлюсь к нему, как к своему самому затаенному желанию».

— Это и означает, что вы медитируете с целью получить то, чего вы хотите. Для того чтобы достичь того, чего вы желаете, вы подвергаете себя строгой дисциплине. Вы подчиняетесь определенным правилам и установкам. Вы планируете и проводите в жизнь известный курс, чтобы добиться того, что является его целью. Вы надеетесь достичь определенных результатов, каких-то степеней, которые вам известны. Для этого вы поддерживаете постоянные усилия. Вы ожидаете все больших и больших радостей. Этот хорошо задуманный план дает вам уверенность в том, что вы достигнете намеченного конца. Как видите, ваша медитация — это тонко рассчитанное предприятие, не правда ли?

«Когда вы ставите вопрос подобным образом, это с первого взгляда представляется несколько абсурдным; но если посмотреть более глубоко, то что же в этом неправильного? Что может быть неправильным по существу в поисках такого блаженства? Я не сомневаюсь в том, что действительно жажду найти результат от всех моих усилий. Но скажите, почему этого нельзя делать?»

— Подобного рода желание блаженства подразумевает, что блаженство есть нечто завершающее, длящееся вечно, разве не так?
Все другие результаты оказались неудовлетворительными. Человек страстно стремился к достижению земных целей, но увидел их преходящий характер и теперь жаждет непреходящего состояния, такой цели, которая не имеет конца. Ум ищет окончательного и вечного убежища, поэтому он дисциплинирует себя и тренирует, осуществляя на практике определенные добродетели с целью приобрести желаемое. Возможно, что он когда-нибудь пережил это блаженное состояние и теперь неодолимо к нему стремится. Подобно тем, кто добивается намеченного результата, вы ищете свою цель. Только вы поместили ее на другой уровень; вы, может быть, скажете, что этот уровень более высокий, но это не относится к существу вопроса. Всякий результат означает какое-то завершение; но достигнув одного, вы уже стремитесь к другому. Ум никогда не пребывает в покое, он всегда чего-то ищет, к чему-то стремится, всегда приобретает и, конечно, всегда преисполнен страха все потерять. Подобный процесс мы обычно называем медитацией. Может ли ум, который захвачен бесконечным становлением, осознать блаженство? Может ли ум, который возложил на себя дисциплину, всегда пребывать в свободе, при которой только и возможно это блаженство? Усилием и борьбой, сопротивлением и отречением ум сделал себя нечувствительным; а может ли такой ум быть открытым и незащищенным? Не создали ли вы желанием блаженства вокруг себя стену, через которую не может проникнуть то, что неощутимо, неведомо? Не изолировали ли вы полностью себя от нового? От старого вы прокладываете тропу к новому; а возможно ли новое вместить в старое?

Ум никогда не может создать новое. Ум сам есть результат, а, все результаты — это следствие старого. Результат никогда не может быть новым; преследование результата никогда не может быть спонтанным; то, что свободно, не может следовать цели. Цель, идеал — это всегда проекция ума, это не медитация. Медитация — это освобождение от медитирующего; только в свободе может быть раскрытие и тонкость восприятия. Без свободы невозможно блаженство; но свобода не приходит с помощью дисциплины. Дисциплина создает некий стереотип свободы, но этот стереотип — не свобода. Надо разбить стереотип, и тогда появится свобода. Разрушение формы и есть медитация. Но разрушение формы — это не цель, не идеал. Форма разрушается в каждый данный момент. То, что разрушено, уже забыто. Воспоминание, память воссоздают форму, и тогда появляется тот, кто создает форму, виновник проблем, конфликтов, несчастий.

Медитация — это освобождение ума от его собственных мыслей на всех уровнях. Мысль творит мыслящего. Мыслящий неотделим от мысли; оба они представляют единый процесс, а не два отдельных процесса. Разделение единого процесса на два ведет лишь к неведению и иллюзии. Медитирующий есть медитация. Тогда ум пребывает в уединении, не делая себя уединенным; он безмолвен, не создавая безмолвия. Только в уединении может прийти то, что не имеет причины, только в уединении существует блаженство.

МЫСЛЬ И СОЗНАНИЕ

— Мысль — это всегда поверхностный ответ; она никогда не Может ответить глубоко. Мысль — это всегда внешнее, всегда следствие; мышление — это увязывание следствий. Мысль поверхностна, хотя может действовать на различных уровнях. Она никогда не может проникнуть в глубину, в то, что не выражается явно, не может выйти за пределы себя; любая попытка проделать это обречена на неудачу.

«Что вы понимаете под мыслью?»
— Мысль — это ответ на вызов; мысль не есть действие, дело. Это следствие, результат результата, результат памяти. Память — это мысль, а мысль — выражение памяти в словах. Память — это опыт. Процесс мышления есть сознательный процесс, как скрытый, так и явный. Мыслительный процесс, взятый в целом, — это сознание; бодрствующее и спящее, верхний и более глубокий уровни — все это часть памяти, опыта. Мысль не является независимой. Не существует независимого мышления; термин «независимое мышление» содержит противоречие. Мысль является результатом, возражает или соглашается, сравнивает или приспосабливается, осуждает или оправдывает; и, следовательно, мысль никогда не может быть свободной. Результат никогда не может быть свободным; он может извиваться, манипулировать, блуждать, двигаться в определенном направлении, но не может освободиться от собственного якоря. Мысль привязана к памяти; она никогда не может быть свободной и установить истину какой бы то ни было проблемы.

«Не хотите ли вы сказать, что мысль вообще не имеет ценности?»
— Мысль имеет ценность при увязывании следствий, но сама по себе, как средство действия, она не имеет никакой цены. Действие — это революция, а не увязывание следствий. Действие, свободное от мысли, от идеи, от верования, никогда не укладывается в рамки какого-либо образца. В рамках образца возможна только деятельность. Деятельность может быть полной насилия, кровавой или противоречивой, но она не является действием. То, что содержит противоречие, противоположность, не является действием, это модифицированное продолжение деятельности. Противоположное продолжает оставаться в сфере результата, и, следуя за противоположным, мысль оказывается пойманной в сети собственных ответов. Действие — это не результат мысли; оно не имеет никакого отношения к мысли. Мысль, результат, никогда не может создавать новое. Новое является от момента к моменту, мысль же — всегда старое, прошлое, обусловленное. Она имеет свою ценность, но не имеет свободы. Все, что имеет ценность, есть ограничивающий фактор: оно связывает. Мысль связывает, так как мы ее лелеем.

«Каково отношение между сознанием и мыслью?»
— Разве это не одно и то же? Существует ли различие между тем, кто мыслит, и тем, кто сознает? Мышление — это ответ, а разве бытие сознания не является также ответом? Когда вы сознаете, например, этот стул, ведь это — ответ на стимул; а разве мысль — не ответ памяти на какой-то толчок? Этот ответ мы называем опытом. Переживание — это вызов и ответ; а это переживание вместе с называнием или регистрацией — весь этот процесс, на разных уровнях, — это сознание, не так ли? Опыт — это результат, следствие переживания. Этому результату мы даем название. Но само название — умозаключение, одно из многих умозаключений, совокупность которых образует память. Этот процесс умозаключения есть сознание. Умозаключение, результат есть сознание «я». «Я» — это память, совокупность умозаключений, а мысль — ответ памяти. Мысль — это всегда умозаключение; мышление — процесс умозаключения; вот почему оно никогда не может быть свободным.
Мысль всегда есть то, что на поверхности, это — умозаключение. Сознание — это регистрирование внешнего. Внешнее, поверхностное, разделяет себя на внешнее и внутреннее, но такое разделение не делает мысль сколько-нибудь менее поверхностной.

«Но существует ли все же нечто такое, что находится вне мысли, вне времени, нечто такое, что не создано умом?»
— Об этом состоянии вам мог кто-нибудь сказать, или вы могли прочитать о нем, или могли иметь непосредственное переживание этого состояния. Такое переживание никогда не может быть опытом, результатом. Оно не может быть предметом размышления; если вы начинаете о нем думать, тогда это только воспоминание, а не переживание. Вы можете повторять то, о чем прочитали или услышали, но слово — это совсем не переживание; само это слово, само повторение, препятствует состоянию переживания. Состояние переживания невозможно, пока происходит мыслительный процесс. Мысль, результат, следствие никогда не могут постичь состояние переживания.

«Тогда как же мысль может прийти к концу?»
— Постарайтесь постичь ту истину, что мысль, являясь результатом познанного, никогда не может понять состояния переживания. Переживание всегда новое, мышление же всегда старое. Поймите истину этого, и истина принесет свободу — свободу от мысли, от результата. Тогда явится то, что находится за пределами сознания, что не бывает ни спящим, ни бодрствующим, что не имеет имени: оно есть.

Не важно, что написано. Важно - как понято.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

 Поделиться

  • Сейчас на странице   0 пользователей

    • Нет пользователей, просматривающих эту страницу.
×
×
  • Создать...

Важная информация

Чтобы сделать этот веб-сайт лучше, мы разместили cookies на вашем устройстве. Вы можете изменить свои настройки cookies, в противном случае мы будем считать, что вы согласны с этим.. Политика конфиденциальности Живой Эзотерики Политика конфиденциальности